Антонина Селиванова - Судьбы пешек. Гамбит

– Потому что провинились.

– Я так не считаю!

– Так считают взрослые. Такие у них правила. Если ты делаешь что-то не так – наказание. Нарушаешь правила – наказание. Не хочешь, чтобы наказывали…

– Делать как они велят? Не нарушать?

– Не попадайся. – Рассмеялся брат. – В любом случае, не зли взрослых.

– Взрослые, – фыркнула Камелия. – Подождите, исполнится мне восемнадцать! – она погрозила кулаком ежеголовнику. – Вы все обо мне узнаете!

Когда в императорской семье рождался ребенок, это, безусловно, становилось достоянием общественности. Но информация ограничивалась общими данными: дата рождения, мальчик или девочка, какая из королев – мать. До семи лет детей императорской семьи не показывали никому. Во время приемов, устраиваемых во дворце, они с наставниками оставались в восточном крыле, коротая время за играми, чтением, просмотром фильмов или уроками. В семь лет они выходили в свет. Их представляли знати, посещавшей дворец, знакомили со сверстниками. Но покидать территорию замка они могли лишь по разрешению императора. В тринадцать лет для наследников наступал новый этап жизни: мальчики отправлялись в Миллениум, школу в Талеане, вырываясь из-под надзора наставников. Принцессы оставались на домашнем обучении, однако тоже получали больше свободы – они могли под присмотром наставниц спускаться в город. Но как наследников престола их представляли миру только, когда они достигали совершеннолетия, в восемнадцать лет. По этому случаю устраивался грандиозный бал, и миллионы телеэкранов во всем мире показывали церемонию представления. С этого момента наследники полностью выполняли политические и социальные функции: присутствовали на собраниях, посещали парады, открытия значимых зданий и сооружений, участвовали в обсуждении законов. Из восемнадцати детей Бреннаса Вон д‘Лейра этот рубеж пока перешел только Алессиан.

– Может быть, про нас забыли? – Камелия аккуратно смахнула пыль с цветочков зверобоя. – Или донна Октавия специально не идет, надеется, что мы все сделаем за один день, и она сможет дать нам другое задание? – К зверобою присоединилась дощечка с синими цветками змееголовника, змеиный корень, золотуха…

– Или твоя наставница ждет, что мы не выдержим и сбежим, – улыбнулся Эридан. – Тогда она сможет наказать нас чем-то более ужасным.

Донна все-таки пришла, когда часы в кабинете биологии уже пробили семь Придирчиво оглядела их работу и выпустила на свободу. До конца наказания оставалось три дня. Они пропустили общий ужин, а погода за окном снова испортилась. Снаружи было мрачно, ни единого просвета среди туч, которые плотным покрывалом заволокли небо над Магнолией. Настойчивый стук дождевых капель по карнизам и окнам наполнял коридоры замка, отдаваясь тихим эхом под потолком. Под этот аккомпанемент Эридан и Камелия не торопясь возвращались в восточное крыло. Их легкие шаги скрадывались ворсом ковра.

Замок был огромным. Со множеством башен и башенок, длинными коридорами и большим количеством самых разных комнат. С Западной, учебной башни лестница спускалась в западное крыло, где размещались комнаты прислуги. Центральную часть замка занимали оружейная, гостиные, бальные залы, залы для приемов и рабочий кабинет императора, зал совещаний. На верхнем этаже располагалась Большая библиотека. Под крышей восточного крыла располагались спальни: на третьем этаже – членов императорской семьи, на четвертом и выше – гостевые комнаты. На втором этаже восточного крыла помимо столовой комнаты находились комнаты наставников наследников и личных слуг королев. Первые этажи занимали подсобные помещения. Но самой примечательной в замке, по мнению Камелии, была восточная башня. Весь верхний ее этаж занимала оранжерея, поэтому даже влажной холодной зимой можно было полюбоваться зелеными растениями. Здесь же, в восточной башне, располагались различные досуговые помещения: комнаты для рисования, бильярдная, музыкальный зал. А на третьем этаже находилась самая уютная на взгляд младшей принцессы комната – изумрудная комната отдыха.

Стены комнаты из резного красного дерева с изумрудными вставками переходили в расписанный картинами из легенд Миделии потолок, из центра которого свисала кованая люстра. Высокие окна занавешены бархатными изумрудными портьерами. Роскошную атмосферу комнаты превосходно оттенял камин грубой каменной кладки на Восточной стене. В противоположном конце комнаты стоял темный рояль, а по всей комнате в живописном беспорядке расположились удобные кресла, обитые тем же изумрудным бархатом. Некоторые были повернуты к камину, другие полукругом стояли возле небольшого столика. Несколько кресел – рядом с шахматным столом. По вечерам, после окончания дел и ужина наследники собирались здесь.

Антуанетта играла на рояле спокойную красивую мелодию. Тихо переговаривались, собравшись в кружок у камина, остальные принцессы. Когда Эридан и Камелия вошли в изумрудную, к ним подбежала Лекси. Она улыбнулась, обняла их, и повела к Рафаэлю и Адриану, сосредоточенно вглядывающимся в фигуры на шахматной доске. Девочка явно больше не сердилась. За игрой в шахматы наблюдали Габриель и Флорин. Здесь же, с книгой в руках, сидел Алессиан, изредка поглядывая на то на доску, то на братьев.

– Что читаешь? – Камелия села рядом с ним, положив подбородок на его руку. Толстая книга в черном переплете, без картинок, испещренная мелким шрифтом была на незнакомом языке.

– Искусство политики. Скука, – ответил брат, не отрываясь от чтения.

– А зачем тогда читаешь? – удивилась девочка.

– Для общего развития.

Непонятные слова сложными зигзагами прыгали перед глазами. Камелия с интересом вглядывалась в написанные строчки. Красивые буквы.

– Что за язык?

– Сэльтар.

Народы, проживающие на Иле, делились на шесть языковых групп. Язык западных государств, к которым относилась и Миделия, перекликающийся звонкими трелями, дышащий легкостью – криэлье. Холодный и сложный, льющийся мелодией арфы, язык северных стран – лирано. Шелестящий, как листья на ветру – рейшхич, наречие восточных народов. Язык центральных стран, грозный и рычащий – морад. Пайот – сухой и жгучий южный диалект. Сэльтар был распространен только на Крайне-восточном полуострове и дальних островах. Временами резкий, но чаще тягучий, как патока. Каждый наследник Миделии с рождения учил два языка: язык своей страны – криэлье, и лирано. Эти языки принимались во всем мире. Но Камелия и Эридан помимо двух основных учили еще рейшхич – язык их матери, в прошлом принцессы восточной страны Джакараны.

– Ты знаешь сэльтар? – удивленно спросила Анналиса. Она отвлеклась от разговора с сестрами и посмотрела на Ала.