Ян Ворожцов - Сироты из Безнебесья, или Дети невидимого света

Маррак выругался по-брусбартски, затем стал гадать, испортились ли за годы простаивания соли хлорных кислот или отсырели опилки сернистых соединений сурьмы, а может, владыка Дыхания Сааддиф не благоволит им сегодня?

Маррак провел следующий период времени между механизированным Вдохом и Выдохом за тем, что приобщился к Дыханию, а выйдя из него, возвратился к Терц Децимолю.

Но фальфа не обнаружил. Зато услышал, как блеющие звуки издают неподалеку козы, и в курятнике шумят куры.

Маррак прошел в комнаты, где на соломенной циновке, сложив ладони на животе, недвижно, со смеженными очами, лежал Терц Децимоль безо всякого выражения и напряжения на темнокожем лице.

Маррак немедленно понял, что фальф – умер, но испугался тому, что не знал, как похоронить его.

Однако Маррак поразмышлял о словах фальфа. Из кладовой он принес лопату и ушел за стены Храма.

Храм Сааддифа располагался на отколовшемся от безжизненного с виду плато останце, дальний от полярного круга край которого, казалось бы, соприкасался с атмосферами иного порядка, чем здесь. Там, на хорошо освещенном и доступном ветрам участке, обращенном к центру мировой чаши, воцарялась жизнь, словно кто-то прошелся кистью несколько раз и яркими красками по непросохшему слою выкрасил с одной стороны монументальный бок отколовшегося останца, в узоре которого то там, то тут проступали обесцветившиеся окаменелости стволов и листьев лжедендрона со спиральными рисунками и кратероподобными промоинами.

Маррак крошечной фигуркой вырисовывался на вершине останца, порожденного гигантоманией умалишенного художника.

Вдоль вертикальных молниеподобных трещин в породе сгущались и пестрели златокудрые цветки драхмы мотыльковой, паразитарной самдзиафской пячиги желтоглазой и невольника обыкновенного, и еще множества иных, красных, белых, фиолетовых цветов, чьи семена и споры пропутешествовали в воздушных потоках и прижились здесь, на этой естественного происхождения колонне.

Из увековеченных трещин ее вспучивался мхоподобный безнебесник веруламский, опадая на несколько десятков верст вдоль отвесной стены, словно по спине Сааддифа, темно-синим бархатистым плащом изящного покроя.

И Маррак, наклонившись над краем, ощущал пришлые прохладные ароматы и дуновения, видел внизу протянувшиеся бесформенные лоскуты, напоминающие мягкую фактуру ручной выделки.

Маррак расколол твердую почву, выкопав яму необходимой глубины, а когда потемнело в небе, и воздух переменил окрас, он переместил на тележке тело Терц Децимоля, завернутое в оранжевую ткань, опустил фальфа на дно ямы и похоронил.

Возвратился в Храм, поставил лопату в кладовой среди старого запылившегося инвентаря и дождался, когда Дыхание Сааддифа возвестит для него уход на покой.

Затем расположился для сна в просторном зале, что во Лбу Сааддифа. Там Маррак смежил веки и уже не пробуждался вновь.

– …то, что нами названо фундаментом истинной экзархали, это согласованность всех ее Членов как Тела. Для участников экзархали социальный статус непринципиален в отличие от статуса, который блюдут старосветские брусбарты Большой Семьи. Это верно, что фальфские умы, стоявшие за первыми экзархалями, вдохновлялись методами поздних брусбартских учений. Для выживания и подкрепления некоторых наших позиций мы, флегматы, поначалу полагались на заимствования, на вольные интерпретации брусбартского свода законов и подражание некоторым теневым аспектам учения Большой Семьи…

Экзарх, отказывавшийся от своего имени, сидел во главе стола среди одинаково одетых в темное братьев, которые казались похожими на темнолицые и черноволосые тени, с фальфскими утонченными чертами едва различимых в полумраке лиц. Головной Зал освещала бледным светом люстра высоко под потолком, и тени стульев срослись с тенями тех, кто восседает на них, и казались жуткими фигурами, что сторожат каждого участника экзархали.

– …пусть новосветские экзархали сравнительно молодое явление, если противопоставлять его брусбартским Семьям, но это не поколеблет положения нашего, которое становится крепче день ото дня. Недавно пришедшие участники среди вас знают, что зарождение первой экзархали связывают с датой начала строительства Веруламского Храма Почитания Единого Тела Эскориала.

Однако те, кто вдохновился и проникся идеями и ценностями, которые проповедовал Эскориал, были вовсе не служители будущего Храма.

Нет, основатели экзархали были те, кто возводил Храм, каменотесы, архитекторы, укладчики камня и те, кто финансировал строительство, богатые коллекционеры и покровители искусств, сам фальфский народ, отдававший нажитое кровью и потом.

Их объединила вера в бессмертную фальфскую культуру, в наше братонародное происхождение, в добродетель и любовь, взаимовыручку и безвозмездное Служение Благому Делу.

Те, кто стоял у истоков первой и единственной истинной экзархали, коренной экзархали, нашей экзархали, они отталкивались от идеи Тела, которую проповедовал пророк и учитель наш великий Эскориал, эта идея стала основой экзархали, и таковое положение остается и строжайше блюдется по сей день неизменным!

– …и таковое положение остается и строжайше блюдется по сей день неизменным! – вторили собравшиеся.

– За каждым из участников экзархали закрепляется роль определенной Конечности Тела, Органа Тела и Функции Органа или Конечности, начиная с Головы, Глаз, Ушей и Речи, и заканчивая Ступнями Ног.

И определялись эти роли личными Качествами и Дарами участников экзархали, ибо за красноречивыми и изворотливыми на словах закреплялись функции Органов Речи, за мудрецами и мыслителями, направляющими экзархаль, закреплялись функции Головного Мозга – и только лишь благодаря Дарам и Качествам ее участники входили в экзархаль.

И только лишь Дары и Качества, оцененные по заслугам, определяли место и роль ее участника как Члена Единого Тела Экзархали, и порядок этот блюдется по сей день!

– …и порядок этот блюдется по сей день!

– Здесь, в Доме нашего Тела, мы находимся в равноправном братском круге, пусть не каждый из нас равновелик по Дарам и Качествам, однако Дары наши не сопоставляются друг с другом, не соизмеряются, ибо Дар Велик сам по себе, малый он или большой, как Рука не сопоставляется с Ногой, а Нос с Ухом.

Ибо они творят одно Благое Дело Служения Единому Телу, но разными путями, а то, что было отмерено нам, является полноценным и представляет нас равноправными личностями в кругу внутреннего взаимодействия, где каждый брат или участник представляет самого себя или же своего собрата.

И волен голосовать, иметь мнение и быть Хозяином собственному Телу, что касается внутренних Дел.