Георгий Газиев - Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

Каткема быстро дошёл до своего райончика. Здесь его окружали уже не стеклянные высотки, а простенькие серые пятиэтажки. Выглядели они чистенько, строго и аккуратно. Этот дистрикт находился на крутых холмах, поэтому дома с высоты птичьего полета напоминали огромные ступени. Часто, находясь на крыше, люди здоровались с жильцами, живущими на втором этаже соседнего дома. Из-за этих бесконечных скатов и подъемов езда на авто была очень неудобной и опасной, поэтому управление жилыми районами города Толлосус решило заменить дороги на узкие пешеходные дорожки и аллейки, тем самым избавив уставших работяг от гула машин по вечерам и освободив достаточно нового места для строительства. Парковка же находилась в специально отведенных местах вокруг всего района. И возражать такому решению, идти против городских структур, было крайне неразумно. За машинами все равно следили камеры, так что жильцы не переживали.

Среди тихих жилых домов Като сразу находил облегчение. Вокруг него возникало очень много растительности: высокие тополя мерились высотой с домами и своей большущей тенью закрывали прохожих от яркого солнца. Чешуа проходил также и по тенистым аллеям, закрытым густыми кронами берез, где на скамейках сидели пенсионеры. Като со всеми любезно здоровался, а те, кормя хлебными крошками голубей, желали ему в ответ доброго здравия. Затем Каткема услышал смех детишек, играющих в прятки, а после резкий плач. Один мальчуган споткнулся и разбил себе колено. Чешуа не мог пройти мимо, помог ему встать и подарил “исцеляющую ссадины” барбарисовую конфетку. Ребенок с большими глазенками даже немного засмущался от неожиданной доброты молодого человека, пока другая малышня обхохатывалась над его неуклюжим падением.

Жила семья Като на третьем этаже. И в этот душный день, как и во все остальные, родители встретили сына очень тепло. Хоть ему и было восемнадцать лет, они с ним обращались как с ребенком: интересовались каждой мелочью, произошедшей за день, расспрашивали про самочувствие в такую жару, и что он обедал в академии. Тут же мама накрыла на стол и попросила сына переодеться в недавно выстиранную и идеально выглаженную одежду.

Весь семейный очаг пестрил нежностью и заботой. Като был единственным ребенком в семье, поэтому родители хотели подарить ему так много любви и ласки. В глубине душе они, разумеется, желали, чтобы он никогда не взрослел и всегда оставался рядом с ними. Като был единственным смыслом их существования. В ранней юности его, конечно же, устраивало подобное положение вещей, но затем Чешуа начал замечать всю гнилую подноготную такой «сладенькой» жизни. Сейчас же он и вовсе хотел, наконец, жить один.

Но все равно любил Каткема своих родителей также сильно и самоотверженно. Искреннюю и бескорыстную любовь к своим родителям подмечали даже школьные друзья Като. Особенно в моменты, когда он не хотел врать родителям о намечающейся у кого-нибудь вечеринке и о том, что там будет много выпивки. Ему было проще убедить предков, что все будет в порядке, нежели одаривать их мощными порциями вранья.

Однако Артед подмечал, что из-за такой сильной опеки в Чешуа были взращены нотки эгоизма. Каткема частенько ставил людей на второй план, хотя сам же считал свой эгоизм совершенно здоровым.

Их трехкомнатная квартира с порога удивляла своей просторностью и вместительностью. Так как кухня была соединена с залом, отец Като мог спокойно смотреть телевизор и одновременно любоваться красавицей-женой, орудующей у плиты. В целом, помимо бежевой мебели, в интерьере преобладали умеренные темно-синие тона. Такие цвета были по душе родителям, комнаты не казались слишком уж вычурными, скорее сообщали о скромном и спокойном темпераменте хозяев.

Они сели ужинать. Като пил смородиновый морс, а родители красное полусладкое вино. Стиль красных напитков по отношению к белой скатерти был выдержан идеально. Его также подчеркивало и мощное светлое освещение на кухне.

– Как дела на занятиях, сынок? – Спросила мама – Алисия, мило улыбаясь и разрезая изысканно запекшуюся розовую плоть рыбы.

Она глядела на сына точно такими же карими глазами, как и он на нее.

Алисия Чешуа была зрелой женщиной, выделявшейся среди многих ее ровесниц необычайной красотой. Ее лицо было круглым и румяным, а волнистые каштановые волосы свисали до плеч. А ее глаза, прикрытые очками овальной формы, были цвета лесного ореха. Над ними вырисовывались длинные натуральные ресницы и ровные, тонкие брови. Фигура была достаточно стройной, что выдавало тщательную слежку за лишним весом. Она вообще всегда выглядела очень ухоженно и опрятно. Все подмечали, что от Алисии веяло добротой и домашним уютом. И может, именно поэтому она считалась самым ценным воспитателем в детском саду.

– Пойдёт, – наотрез ответил Като. – Учились вот стрелять из луков и арбалетов на днях. Наверное, это было одно из самых приятных занятий, которые только могут быть в академии.

– И как, получается у тебя?

– Знаешь, средние результаты, попадаю рядом с метками хотя бы. Некоторые вовсе метят криво, но есть также и те, кто яблочко за яблочком выбивает. У меня пока что руки сильно дрожат при стрельбе, но это дело поправимое.

– Ты все равно молодчик, а что по оценкам? – спросил папа – Оллема, кратко его звали Олли. Он пытался мастерски, как в ресторанах, разлить вино себе и жене, но получалось больше нелепо, чем умело.

Лицом Като был вылитый отец, только вот волосы у старшего были светлые и прямые, как солома, торчащая вверх. В отличие от очаровательной жены Оллема выглядел весьма неприглядно. Он был высоким мужчиной худого телосложения. Со спортом, видимо, никогда не дружил, поэтому мускулатура так и осталась абсолютно не развитой. Олли любил носить на повседневной основе только классическую одежду; на автопилоте каждое утро он надевал черные брюки со стрелочкой, клетчатые рубашку и вязаную жилетку. Отец привык так одеваться еще со школы и университета, а теперь в другом обличии его и представить было сложно. Все это в купе с бледной кожей, торчащим кадыком и мутно-голубыми глазами создавало имидж болезненного мужика. Однако в профессии инженера-проектировщика такой внешний вид почитался.

– Да вроде всё нормально, без особых проблем. Где-то вскоки, где-то падения. Как всегда приходится много и усердно пахать, чтобы хотя бы приблизиться к хорошим оценкам по некоторым предметам. Но я думаю, что порой излишне заучиваюсь, – с неохотой отвечал Като, уткнувшись взглядом себе в тарелку.

– Это почему же? – Воскликнула сразу мама.

– Като… чем лучше учится курсант, тем выше должность он сможет занять в дальнейшем, – продолжил отец.