Георгий Газиев - Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

Эго Каткемы невероятно согревалось от женского внимания, заботы и ласки. На Анне сейчас была обычная белая футболка с широким вырезом на шее, а на ногах обтягивающие черные спортивные штаны. Видимо, соблазнительница специально не переоделась после последней пары, скорее всего, тоже физического воспитания. Она хотела продемонстрировать ему свою прекрасную спортивную фигуру.

Анна намеренно села рядом и крепко обняла его худощавую шею.

– За тобой было очень приятно наблюдать.

– Почему это? – С пафосом ответил Като, сделав мужественное и благородное лицо.

– Ну как почему? Ты хорошо показал себя на тренировке.

Чешуа знал, что она лукавит. Результаты Като были не самыми плохими, но и далеко не блистательными. Физически он был не слаб и не силен, хотя всегда мечтал стать атлетом.

– Так… чем ты занимаешься сегодня вечером? – Со вздохом спросила блондинка после издевательского молчания Каткемы.

– Ну, я ещё не знаю. А почему спрашиваешь, подруга? – Саркастически усмехнулся он, сделав акцент на последнее слово.

– Может, всё-таки позовёшь меня куда-нибудь уже?! – По-детски разгневалась девушка и даже немного задвигала ногами.

– Это, конечно, очень заманчиво, но как же раздумья о моём месте в этом мире длиною во весь оставшийся день? – Ощерился Чешуа и показательно погрузился в себя.

– Дурак! Совсем уже отъехал со своими мечтаниями бестолковыми! – С обидой воскликнула она, пытаясь отодвинуться от него.

Но он не дал ей вырваться. Этого вполне хватило, чтобы Анна прекратила свой бунт. Каткема постоянно иронизировал над собой, в частности над тем, как он любил витать в облаках и усердно думать о вопросах мироздания.

– Куда сама желаешь пойти? – Сказал Като так, будто делал одолжение.

– Знаешь, Арти и Фрола сегодня пойдут вечером в центр, там восточную ярмарку на время развернули. Заморская традиционная еда, одежда, танцы и все такое, по-моему, очень интересно. Можем сначала с ними походить, а потом, если захочешь… разрешу проводить меня до дома, – сказала Анна и быстро захлопала своими длинными ресницами.

– Ты это чуешь?

– Что именно?

– Плутовкой запахло.

– Ах, ты засранец!

Мини-перепалка снова разгорелась, но так же быстро закончилась.

– Блин, сегодня у меня так мало времени остается до вечера, ничегошеньки не успею, а уродкой предстать перед тобой не хочу! – Вновь впала она в легкую истерику.

– Я тебе вот что скажу! Если человек сказал, что он чего-то не может, то будет прав, и если человек сказал, что он это сможет, то тоже будет прав. – Решил с напыщенной важностью поделиться мудростью Каткема, едва сдерживая ухмылку.

– Ага, ага, поумничай мне еще тут!

Анна всегда заводилась от подобных нравоучений. Чешуа все это прекрасно понимал, но не мог удержаться, чтобы не поучить ее жизни и не дать парочку ехидных советов.

К ним вскоре подошли Арти с Фролой, а после подоспел и общий приятель компании – Зверь. Они перемалывали последние новости, шутили над всякой ерундой, а Като же больше молчал. Всё было спокойно и мирно, пока Зверь не заметил начинающуюся потасовку.

– Видно кое-кому снова моча в голову ударила, – хихикая, сказал Арти.

Трое богов местного пантеона престижа и пафоса сцепились со светловолосым парнишкой, по имени Влас. Он выделялся среди обычных учеников, заучек и задир своей специфической странностью. Вроде был, на первый взгляд, таким же обыкновенным, как и все остальные, но все-таки с заметной чудинкой. И зная, что Влас заводился с пол-оборота, эта троица решила его достать.

“На что способно дурное юношеское чванство? Сколько еще глупостей должно произойти, чтобы они самоутвердились?”, – думал Каткема.

Этих троих звали Ланс, Келлепо и Ми-Фенг. Северянин-блондин, чернокожий южанин и узкоглазый желтолицый восточник. Влас их не любил, и они его тоже.

– Привет, чудной, – заорал ему в ухо Келлепо, взяв Власа за плечо.

– Чего тебе? – Недовольно покосился Влас на нарушителя личного пространства.

– Как дела, хочу спросить, – Еще громче крикнул Келлепо.

– Хоти дальше, – дерзнул Влас, чьи волосы почему-то были седыми.

– Вот как, значит, тебя учили родители разговаривать, да?! – Продолжал Келлепо также нагло и упорно, оглянувшись на висящие сломанные камеры, которые еще не успели поменять.

– Давай! Продолжай! Я тебе сейчас всю харю вскрою! – Уже скалил зубы Влас.

Только он закончил свою последнюю фразу, как к нему сзади подлетел Ми-Фенг и всадил в затылок очень болезненный, и, так сказать, свой коронный подзатыльник. Вот тут-то глаза и лицо Власа налились ярко-красными красками. Этот появившийся дьявол был готов сейчас же раскромсать задир. И даже без предварительной варки в котле.

Влас резко повернулся и помчался в сторону Келлепо, разумеется, размахиваясь кулаками. Тот не успел среагировать, и амплитудные, яростные удары пришлись очень кстати к темному лицу. Южанину ничего не оставалось кроме, как лежать, собравшись в комок, и защищать ещё не до конца отшибленные места. Конечно, он поначалу, еще стоя на ногах, пытался выбрасывать удары в ответ, но Влас бил быстрее, да с таким напором, что совладать с ним и не плюхнуться наземь смог бы разве что опытный мастер боевых искусств. Ми-Фенг снова попытался подскочить сзади, но Власу удалось его заметить и момент в момент выбросить свой размашистый удар с разворота. Тумак получился настолько удачным, что Ми-Фенг отпрыгнул назад с разбитым носом и расплывающимся перед глазами экраном. Через секунду он увидел летящий в него второй кулак. Однако опасность миновала. Неожиданно появился Ланс, который ударил не ожидающего Власа под дых. Простояв в ступоре ещё несколько секунд, яростный Ми-Фенг своим корпусом сбил с ног седовласого. Тут к ним подскочил уже оклемавшийся Келлепо и нанес Власу пару сокрушительных ударов ногой. Будучи как шакалы, напавшие на льва и отрывавшие от него кусок за куском, эти трое беспощадно избивали уже не защищающегося парня. Задиры в ярости разбили его лицо аж до неузнаваемости. В эти мгновенья губы Каткемы шептали слова «Вставай, вставай, вставай же!». Ссадины, рассечения и раздутые гематомы полностью скрыли прежнее симпатичное и мужественное лицо Власа. Его пепельные волосы были испачканы землей и ссохшейся кровью. Седоволосый еле дышал, а звуки при болезненно расширяющейся диафрагме были скорее схожи с хрипом, который взывал о помощи. Хоть за его избитым лицом было сложно прочитать эмоции, но чудом не заплывший правый глаз смотрел на небо и будто задавал вопрос «Почему? За что?».

Его приятели, как назло, в этот день были вызваны проходить медкомиссию, так как учились во втором потоке. Вся же толпа, наблюдающая за этой жестью, как будто бы отключила звук. Все молчали и будто не дышали. Настолько всё вокруг было напряженно и волнительно. Этот страх пронизывал каждого, отнимая контроль над чувствами и телом. К слову сказать, «образцовые» юноши должны были вскоре стать правозащитниками, но почему-то ни у одного не колыхнулось сердце, чтобы прикрыть Власа грудью. Скорее всего, у данного поколения было заколочено на гвоздь всякое мужество, родители просто не воспитывали его в своих детях. То же касалось Като и его приятелей. Чешуа был в смятении, но всем своим видом не хотел показывать свой страх. Он всегда волновался о своем “крутом” облике и старался смотреть на подобные стычки, как на пустяки. Каткема сам себя корил за такую черту, но перебороть ее не мог. В глубине его души лежал один маленький секрет, заключающейся в том, что он не мог до конца принять себя. Като всегда хотелось изобразить черты характера, которых ему не доставало.