Георгий Газиев - Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

– Постой, постой, пост… – хрипел он, пока все-таки не потерял сознание. Во сне ему снилась семья, ждущая его в отдаленном, одиноком домике на полянке, окруженной густыми желтыми полями и зелеными чащами, – мои родненькие, только прошу, дождитесь меня, я приду, я обязательно к вам приду… простите, что уделял вам мало внимания и времени, простите, что вечно играл в идеального солдата. Я приду к вам, обещаю!

По аудитории раздался крик:

– Като!

– Здесь, – неохотно ответил он.

– Сегодня ты ответственный за выдачу и прием обмундирования! – Захрипел куратор первой группы.

«Замечательно», – подумал курсант с пустым взглядом, пока писал фамилию «Чешуа» на своей тетрадке.

Это поручение весьма напрягло вялого Като, так сокращенно называли Каткему. Многие с непривычки путали ударения в его полном имени и фамилии. Он же постоянно талдычил, что правильно было выделять и там, и там букву «е». Поначалу, новые знакомые насмехались над таким диковинным именем, нарочно произнося его неправильно. Однако затем оно становилось очень даже приятным на слух.

Из-за могучей лени и нелюбви к своему учебному заведению Каткема Чешуа внутренне вскипал каждый раз, когда ему торжественно вручали любой вид ответственности. Другие его однокурсники наверняка бы обрадовались подобного рода заданию; больше времени можно было провести в академии, показать себя и наладить контакты. Като же за весь период обучения ни разу не попытался предложить кому-то свою дружбу; Чешуа не был активистом, так как считал это пустой тратой времени и сил. Более того, он точно не хотел сверкать личиком перед преподавателями и мастерами в надежде, что его заметят.

Чешуа считал, что если будущее человека определено за него заранее, то о стремлении учиться можно было вообще забыть. Именно поэтому он относился ко всему в академии равнодушно и предвзято. Ему хотелось чего-то большего, чем получать всю жизнь по каске от вышестоящих чинов.

А не смог Като выбрать свой путь в этом мире из-за указа, изданного управлением города Толлосус совместно со службой безопасности, кратко именуемой «СБТ». Толлосус, как и все другие поселения на континенте, являлся городом-государством. Но люди называли их кратко: “полисы”. Заключался данный указ в следующем: все выпускники средних учебных заведений двести тридцатого года от начала правления великих освободителей должны были поступить в полицейские академии.

«Да в ведении «СБТ» находится практически всё», – считали курсанты академии, понимая, какие большие перспективы их ждали, и какой властью они могли бы обладать. И ведь не ошибались.

Город буквально целиком и полностью контролировался через видеокамеры, а все лица и имена были зарегистрированы в базе данных. Правительство знало абсолютно всё о каждом шаге официанта, охранника ночного клуба или учителя. При идентификации человека, уполномоченные лица с легкостью могли узнать о нем все необходимое: судимости, социальное положение, спортивную, профессиональную или учебную деятельность, наличие родственников, – и это была лишь капля в море горькой правды.

На первой ступени карьерной лестницы курсантам предоставлялась возможность стать полицейскими и следить за порядком на улицах. Если боец проявлял себя на этом этапе, то затем ему открывался путь в элитное подразделение города – «Вепрь». А те же, кто не подходили по здоровью, со спокойной душой вливались в офисный планктон и заведовали делами в огромнейшем реестре данных.

Аудитория, в которой находились курсанты, была отремонтирована и выбелена. Но эта классическая трехрядная расстановка парт и доска в конце комнаты уже так приелась всем, что ремонта даже никто не замечал. Было восемь утра, всем ужасно хотелось спать, а восходящее солнце очень ярко и назойливо светило в лица курсантов сквозь щели жалюзи. Классические темно-синие брюки, заправленные хлопчатые белые рубашки и туго затянутые синие галстуки так плотно сидели на теле, что поры кожи сразу начинали пропускать пот. В классе было, вдобавок, крайне душно. Като нервировало абсолютно всё вокруг. Вдруг из уст соседа по парте раздался задорный возглас.

– Мы такие серьезные! – Шепнул Артед, которого все кратко звали Арти, – а почему мы такие серьезные, мистер Като?

Но ответа не последовало. Каткема слишком углубился в свои мысли.

– Земля вызывает Като, ответьте!

– Да просто… хм… все нормально, но я в очередной раз задаюсь вопросом: «Какой толк от всей этой учебы?». Да она настолько бесполезна, что упасть можно, – закатил свои карие глаза Каткема, – это жесть… почему никто не замечает, насколько система образования устарела. Мало того, что за уже все уже решили, так теперь еще и заставляют заниматься всякой хренью. Лучше, реально, это время полезнее бы провел.

– Да, брат, здесь не поспоришь. Но всё-таки не забивай себе лишним голову, что же теперь поделать, раз мы в такой ситуации оказались. Все остальное время все равно в твоем распоряжении, живи в удовольствие, брат. Тебе следовало бы больше развлекаться, отдыхать душой. А то совсем уже смурной стал, – зевнул Арти и от души потянулся назад, – как мне мама всегда говорит: «Ты по жизни не отставай и вперед не гонись, найди золотую середину, научись ловить кайф и видеть всюду позитив».

– Не надо хотеть быть середнячком, нужно стремиться стать великим, – с серьезной гримасой сказал Каткема, – эта посредственная жизнь, по-моему, хуже некуда: каждый день вставать и идти на нелюбимую работу, терпеть ненавистного начальника и, в целом, душевно угасать. А вся серая масса ведь к ней привыкла, к такой ничтожной жизни. Люди стали рабами системы.

Артед перестал слушать Като на середине высказывания, так как он не воспринимал его слова всерьез. Каткема казался ему наивным глупцом, которому лишь бы звезды с неба хватать и вечно жаловаться на окружающий мир. Чешуа почувствовал легкую обиду, и чтобы не оставаться в неловком молчании, решил заговорить о другом.

– Но вот в чем фишка. Раз нам деваться некуда, то выбор остается только таков, смириться или же все время набухать, как гнойник. Пожалуй, выберу первое, – продолжил тут же он, вытягивая уставший позвоночник.

– Да, мистер Чешуа, здесь вы правы… кстати, слышал что-нибудь про новых шустрых дронов?

– Слыхал, краем уха.

– Так вот, теперь производится новая партия с новой аудио-записывающей системой. Тогда уж точно каждый кабинетный червь в форме будет знать всю мою личную жизнь, – громко объявил широколобый товарищ и бестактно зевнул, привлекая лишнее внимание.

– Сдался ты им, дронов отправляют следить за рыбой покрупнее, – чуточку нервно ответил Като, яростно зачесывая пальцами свои шоколадного оттенка волнистые волосы.