Алексей Банный - Пена мятежа

Для подготовки обложки издания использована художественная работа Ирины Самборской.

Немолодой уже мужчина стоял почти у самого ограждения маленькой деревянной башенки, и смотрел в дождливое небо. Предупреждение находившегося в паре шагов за спиной второго мужчины он, как всегда, проигнорировал. И без него прекрасно знал, как опасны эти редкие дожди. Да и застарелый шрам от химического ожога на руке был более чем красноречивым напоминанием. Сегодня он был в защитном скафандре, стоял под навесом, собранным из местных, стойких к кислоте пород дерева, и только вчера перекрытым свежими мясистыми листьями. Сегодня бояться было нечего. Сегодня было за что переживать.

Третий день не было ответа от тринадцатой группы. Остальные двадцать команд, отправленных в космос за ресурсами, вернулись вовремя. И это беспокоило мужчину больше всего. Что должно было случиться в рядовом рейде, что бы целая группа опытных каперов, совершивших не один налет на колонии Земли, не подавала о себе вестей? Засада? Но это значит, что его информатор в правительстве раскрыт и верить его данным больше нельзя. А это – смерть для его поселения и его людей. Или просто они нарвались на такой же отряд «свободных» – анархистов-пиратов, не признающих ни правительство, ни повстанцев, которых в космосе тоже хватает после стольких лет войны. Что же все-таки случилось?

В гарнитуре связи раздался встревоженный голос дежурного диспетчера порта Фортуны, маленького припортового форпоста, и единственного поселения на планете с гражданским населением.

– Господин генерал, орбитальная группировка доложила о появлении странного корабля на границе системы. Корабль просит проход и права приземления.

– Что значит странный? Доложите по существу, капитан! – мужчина развернулся, и жестом приказал адъютанту следовать за ним.

– Как доложили с орбиты, он не похож ни на один известный тип кораблей правительства. На запросы по коду не отвечает, но обычный канал связи они поддерживают, и говорят по-русски.

– Передай, мы готовы принять делегацию не более пяти человек на десантном боте. Кораблю пусть отведут место на орбите, и держат на прицеле. И предупредите, что у нас дождь.

Оборвав связь, генерал замер перед дверью, и обернулся к сопровождавшему его мужчине.

– Что скажешь, Егор?

– Скажу, господин генерал, что вчера инженеры докладывали про странный белый камень в толще породы. Они об него бур сломали. Думаю, гости как-то могут быть с этим связаны.

– Пойдем, – генерал первым прошел в открытую дверь, за которой оказалась уводящая далеко вниз лестница. – Оракул сказал, связаны… Ты же знаешь, что гарнизон тебя оракулом прозвал?

– Так точно, – голос Егора остался спокоен.

– Почему не доложили про бур?

– Починили быстро. Но, пока чинили, успели умники прибежать, настучал кто-то. Бурить запретили, пытаются понять, что это за камень.

– Сам там был?

– Нет. Собирался сегодня.

– Отправь лучше кого повнимательней. Сам рядом будь, надо гостей встречать.

До конца спуска мужчины шли молча. Так же молча ехали по монорельсу на транспортной платформе в тоннеле, вырытом кем-то в неизвестно какие времена. Первые колонисты нашли эти тоннели в том же виде, в каком они находятся сейчас. Идеально утрамбованные земляные стены и пол, сводчатый потолок, к которому без труда удалось прикрепить фонари освещения, и при этом ни одного подтека дождевых или грунтовых вод, ни одного участка обсыпавшейся земли. И за почти триста лет существования колонии – ни одного упоминания о том, что в этих тоннелях что-то приходилось ремонтировать. В тех, что пристраивали колонисты, приходилось вести работы постоянно, а в этих – никогда. Но к этой странности все давно привыкли. Проложили свет и монорельс, пробили выходы к смотровым площадкам и огневым точкам, оборудовали склады, казармы, и продолжили жить. И живут до сих пор.

Путь на платформе от огневой точки «Дальний–3» до Фортуны занял у генерала Эрнхарта не больше получаса. Сеть тоннелей не была большой сама по себе, да и гарнизоном в четыре десантных полка оборонять большую территорию все одно не выйдет. Правда, и правительство, помня первые восстания, проводить штурмовую операцию не спешит. Дожди опасны не столько кислотой, сколько своей внезапностью. Во время Первого Конгломерата целая армия, почти сорок пять тысяч бойцов с техникой, оказалась застигнута врасплох погодой на равнине. Повстанцы смогли спасти не больше трех, открыв проходы в баррикадах для первой линии. От остальных через шесть часов не осталось ничего.

На Фортуне генерала уже встретила целая когорта офицеров и адъютантов. Спешно доложили, что корабль гостей завис на орбите над южным полюсом планеты, а челнок с делегацией гостей, проигнорировав предупреждение о дожде, уже на подлете к Фортуне. Кто–то из офицеров, вроде капитан Синицына, отбитая сорвиголова, до сих пор тоскующая по временам лихого лейтенантства и рейдам по тылам противника, сунул ему в руку голографический планшет со снимком корабля. Идеально круглым диском не менее трехсот метров в диаметре. За спиной тихо охнул Егор, и генерал Эрнхарт тут же отреагировал на такое поведение своего, обычно хладнокровного, начальника разведки.

– Ты их знаешь?

– Мифы истории, господин генерал. Так изображали корабли пришельцев в двадцатом и начале двадцать первого веках. Но тогда их существование признали выдумкой, фактов не было.

– Ну, вот тебе факт, – генерал передал планшет Оракулу. – Пошли встречать, чего столпились!

Еще минут десять процессия проталкивалась по довольно узким тоннелям – улочкам Фортуны к наружным воротам. За это время дежурный диспетчер успел доложить о том, что небо прояснилось, и челнок гостей уже приземлился почти у самых ворот. Генерал не стал заставлять себя ждать, и дал команду на открытие. Тяжелые, обитые снаружи сорокасантиметровой толщины бревнами, створки с натужным звуком сервоприводов разошлись, открывая собравшимся залитую бледным светом далекого от планеты светила ровную площадку, в центре которой стоял серебристый диск. Уменьшенная раз в двадцать копия корабля, зависшего над южным полюсом. Генерал сделал шаг за границу своей крепости, на уже высохшую редкую и невысокую траву. Еще один парадокс местной природы. Сколько бы ни шел дождь, трава после него сохнет почти мгновенно.

Одновременно с шагом генерала от диска отделился луч ослепительно белого, особенно в вечных здешних сумерках, света. Синицына, шедшая рядом с генералом, схватилась за оружие, но ее успели остановить и увести за спины процессии. В луче тем временем проступили очертания пяти человеческих фигур. Еще секунда, и луч погас, оставив перед генералом пять человек, одетых в одинаковые светло-синие комбинезоны. Четверо мужчин и одна совсем молодая девушка. Генерал остановился, не веря своим глазам.