Альберт Нордс - Радиоволна

– Да, тут неподалеку болото, – добавил Гейт, – пропащее место. Машины не проедут, и пешком утонуть можно, не зная дороги.

– Точно. Поэтому мы без проблем выбирались по делам, но все равно было беспокойно. А камера старая, лежала сломанной без дела. Вот я ее и того… починил. Висит в дупле, родненькая, и мы видим все.

Угол обзора был достаточно большим. Помимо поляны было видно и пространство вглубь леса до тех пор, пока деревья не начинали сгущаться. Стволы их, подобно пунктирным линиям, сталкивались и разбегались, но в итоге сливались в плотную коричневую стену.

– А это – вид с другой камеры, вы тоже проходили мимо, но вам ее не было видно со спины. У нее обзор на противоположную часть леса. Вдруг кто-нибудь будет идти со стороны Рубежа.

– Да, обе камеры охватывают все 360 градусов. – Зураб провел по монитору пальцем, рисуя границы обзора каждой камеры. – Запись ведется сутки. Мы просматриваем ее по утрам, а потом удаляем, чтобы не занимать место на диске.

Отвлекшись от камер, Лали осмотрела место, где они находились. Комната, показавшаяся им после приглушенного света тоннеля большой, на самом деле была узкой и короткой. Кроме стола с компьютером в ней ничего не было. Лишь на стене висел яркий плакат с лозунгом «Конфедерация заботится о нас». Учитывая обстоятельства, он воспринимался здесь достаточно комично.

– Мне нравится этот плакат, – юноша махнул головой в его сторону, – дизайн симпатичный.

Схематичные фигуры военных, нарисованные насыщенным красным цветом, пересекали плакат по диагонали из левого нижнего угла в верхний правый. Выше этих силуэтов фон плаката был белым, как флаг Конфедерации, а нижняя часть залита ровным фиолетовым цветом с тонкими белыми ромбами – символами порядка и законов.

В противоположной стороне от входа была плотно закрытая серая металлическая дверь.

– За этой дверью наш дом.

Раздался щелчок, и дверь со скрежетом отворилась.

Среди пустого коридора слышались гулкие шаги. Парень бежал по третьему этажу Департамента, слегка прихрамывая на одну ногу. Вытянувшись по струнке перед дверью, он заправил в брюки надувшуюся пузырями рубашку, аккуратно пригладил воротничок и постучал в дверь. Волосы у всех военных были коротко острижены, поэтому не нужно было волноваться за свою прическу.

– Войдите! – раздалось из-за двери, и юноша, еще раз одернув рукава и поправив ремень, вошел в кабинет. Он ни разу за время обучения в военном колледже не получал важных поручений. И когда сегодня Командор Хэнк позвал его к себе, Генри жутко испугался. Но это задание было шагом к получению настоящего воинского звания, о котором он мечтал с детства.

– Капитан Гейт, Командор Хэнк вызывает вас к себе. И у меня для вас новость, – мальчик споткнулся, не зная, с какой интонацией говорить с его новым начальником. – Командор приставил меня к вам в качестве ученика и помощника. Я в вашем полном распоряжении.

Гейт нахмурился, оглядывая юношу с ног до головы:

– Имя и возраст?

– Генри, пятнадцать, – мальчик ссутулился, втянув шею в плечи, как делал всегда, когда отец бил его.

– Хорошо. – Гейт устало вздохнул. – Можешь устроиться в том углу кабинета. Пока я хожу к Хэнку, найди себе стол и стул, не стоять же тебе целый день.

Юноша облегченно улыбнулся.

– А где можно взять воды, сэр? То есть Капитан, то есть…

– Зови меня просто Гейт. Туалет прямо по коридору и налево.

Генри побежал искать стол, предвкушая свою новую роль рядом с Гейтом. Ему не верилось, что он, еще не окончивший военное училище, уже стал личным помощником Капитана. Он почти ничего не знал о Гейте. Лишь то, что он был приближенным к Командору, можно сказать, его правая рука, а также то, что его жена служит в женском подразделении. И больше ничего. Любая информация о военных, тем более, о сотрудниках Департамента в таких высоких званиях, как «АА», «А», «ББ» и «Б», была строго засекречена.

Подросток довольно улыбнулся: наконец-то, отец будет гордиться им.

– Вызывали? – спросил Гейт, входя в кабинет Командора.

– Да, проходи! – Хэнк сидел за высоким деревянным столом, листая папку с делом Сверчка. – Как тебе Генри, скажи, славный малый?

– Еще не успел толком познакомиться. Но ведь ребенок совсем, пятнадцать лет. – Гейт встал напротив стола, заложив руки за спину.

– Да-да, но один из лучших на своем курсе, прыткий такой, сразу видно, многого добьется. Я хочу, чтобы ты взял его на поруки, обучил всему, так сказать. Ты – опытный сотрудник, пора тебе руководить стажером. Будет помогать тебе по мелочам.

– Слушаюсь, Командор. Какие-то особые задания?

– Да все то же. – Хэнк, поморщившись, захлопнул досье. – Упустили мы что-то. Не мог Сверчок быть один, есть у него соратники. Надо бы найти и вычистить. Еще бунтов нам не хватало.

– В городе тихо.

– Сегодня тихо, завтра нет! Люди перешептываются, болтают разное, то одно им не нравится, то другое. «Контроль и диктатура». А как без контроля их оставить? Как дети: натворят проблем или разбегутся по разным углам, не соберешь. Глупые создания. Их за руку водить нужно и от лишних мыслей оберегать. Мысли спать не дают, чем их меньше, тем сон крепче – не в этом ли счастье.

– Сверчок говорил, что один он. – Гейт протянул руку и взял у Хэнка папку.

– Проверял? – Командор откинулся на стуле, уколов Гейта взглядом.

– Ситуация понятна, проверим.

– И мальчика с собой возьми. Пусть привыкает.

Гейт чувствовал кожей, что Командор недоволен. Сверчок мертв, а народ шипит по углам, – как бы не вышло неприятностей. Раньше молчали, а теперь с каждым годом все больше протестов. Проснулись люди, закипает недовольство внутри, хочет вырваться наружу.

«А разве так уж и плох контроль?» – Гейт молча зашел в кабинет и опустился на стул. – «Вокруг порядок, люди сыты, одеты, обучены», – мужчина посмотрел на сидящего в углу мальчишку, скромно опустившего глаза. – «Вот разве плохо ему живется?»

– Семья?

Генри вздрогнул, подскочил, встал рядом со столом Гейта и отчеканил:

– Отец и двое братьев, мать умерла год назад от лихорадки.

– Ясно. Да не подпрыгивай так, можешь сидя отвечать. Завтра с утра пойдем на досмотр. Про Сверчка слышал?

– Да… нас приводили из училища на площадь.

– Ясно, – нахмурился Гейт. – Вот его дело, почитай пока.

Юноша взял папку и, сев за свой стол, стал внимательно рассматривать страницы.

«Совсем мальчишка, а уже видел смерть, знает, как пуля вылетает из дула, как рвется кожа на виске, как трещит кость, как падает безжизненное тело. А может, и нет души вовсе, – промелькнуло в голове, – нет, как не быть, не машина ведь».

Гейт и Генри подошли к квартире Сверчка и открепили заграждающую проход красную ленту. За серой обшарпанной дверью показался узкий коридор, с пола до потолка заполненный книгами. Они стояли на полках шкафов, лежали на полу и на стульях. В квартире стоял тяжелый затхлый запах – свидетель того, что окна давно не открывали. Вдруг из-за угла навстречу Гейту вышел старый лохматый кот.