Алиса Аве - Ковчег

– Не подглядывай! Смотрит?

– Ещё как!

Стиратели выволокли Эн, старательно растолкав нас локтями, повели вперёд, к Магде. Шлемы усиливали звуковосприятие.

– Ты будешь виновна в её смерти, – прошипело рядом. Я знала, кто это, мне даже не надо было оборачиваться. Кью-622. Она умела читать мысли. Сперва мне казалось, мы подружимся, обе любопытные и шустрые, но Кью показывала лучшие результаты и не маралась о неудачников вроде меня. При этом не упускала шанса мило пообщаться.

– Будешь шариться у меня в мозгах – умрёшь первая!

– Ты идиотка, X-011. Ты подставишь всех нас. Мне придётся доложить.

Кью, безусловно, известно о моих ночных вылазках. Удивительно, что она молчала полгода, не выдала меня Стирателям. Девчонки боялись Кью и её способности пробираться в потаённые уголки мозга. Она доносила. Я не понимала: мы постоянно перекидывались «комплиментами», угрожали друг другу, ругались. Но обо мне она молчала. Кричала, надрывалась, грозилась и неожиданно отступала. Я говорила: «Забудь», и она и правда забывала.

– Отвали!

И опять Кью сделала шаг назад.

Она говорила вовсе не о люках. Возможно, выходки с люками веселили её не меньше, чем остальных. Бесило её другое – конкретный человек и моя связь с ним.

Зенон замыкал шеренгу старших мальчиков, нависал над ними могучей скалой. Он мотал головой, совершенно не боясь Стирателей. Обводил взглядом все группы и останавливался на мне, едва заметно дёргал головой: «Привет».

Привет, Z-033. Сегодня я ещё жива.

Лифт шуршал, будто кто-то сминал бумагу у уха. Мы покачивались, пристёгнутые к полу длинными тросами. Стиратели не смотрели за нами в лифтах. Пояса удержат, бежать в замкнутом пространстве некуда. Я разглядывала собственные ноги. Тканевая обувь в лифте становилась особенно интересной. Я изучала идеальную гладкость синтетической ткани, мерцающие линии, с их помощью достигалась анатомическая точность облегания, обеспечивалась амортизация и что немаловажно впитывались запахи.

Кью-622 сильно качнулась, толкнула меня плечом. Она знала причину внезапной крайней заинтересованности обувью. Она успешно использовала свои способности, тогда как я за прошедшие полгода раскрыла разве что новые грани наглости и тревоги. «Муха летает свободна и легка, – запела я мысленно, – муха не знает, что вот моя рука. Муху прихлопну, чтобы она знала: свободной муха никогда не бывала». Я могла петь сколько угодно, но яд Кью просочился в мысли: «Ты никчёмная, Х-011». Я представила муху с лицом Кью, а сама согласилась с ней, мне предстоял утренний позор.

Первый месяц никто не блистал. Нет, не так, первый месяц мы в основном мучились сильнейшей болью в суставах, головной болью и провалами сознания. Кью с подпевалами частенько в красках вспоминали мой грандиозный провал и на всю спальню удивлялись: «Как она жива до сих пор?» Девочек и мальчиков уносили целыми партиями. Стиратели для этого и находились на утренних экзекуциях. Погибали дети всех возрастов, мы представляли, что их относили в большие печи на самом нижнем этаже Ковчега. После развеивали над полями, которые безуспешно пытались восстановить жители нижнего мира. Жители нижнего мира – так называли людей из колоний, постепенно мы привыкли называть чуждых Ковчегу именно так. Как же я ненавидела себя за то, что свыклась с обитанием здесь!

Старший Стиратель продолжал появляться на занятиях. Стиратели перешёптывались:

– Никак наглядеться не может.

На Ковчеге не допускалось вольнодумие. Чёрные шлемы явно не любили человека с вывернутым лицом, медики открыто боялись. Иногда вместе с ним на балконе появлялся мужчина, главный Стиратель подталкивал его к перилам. Мужчина вглядывался в основание пирамиды, что-то говорил и уходил. Я косила глаза как могла, вытирала слёзы, чтобы настроить фокус и рассмотреть этого человека, но ни разу не получилось. Мужчина мерцал, стоял на месте и одновременно словно подпрыгивал – фигура его дрожала и растворялась в воздухе, появлялась снова. От дребезжания становилось дурно, я стонала и пыталась выдернуть провода из запястий.

– Ты сопротивляешься, Х-011. Поэтому больно, – твердил приставленный ко мне медик. Он промокал лоб салфеткой, трусовато оглядывался, после чего промокал и мой лоб той же салфеткой.

– Я стараюсь!

– Плохо стараешься, не понимаю, чего тебя держат так долго.

После туманной встречи с отцом ничего выдающегося не происходило. Укусы в поясницу и виски набирали силу, на экранах бешено скакали цифры и диаграммы. По телу бежал ток, от вводимых инъекций мир растекался радужными пятнами и не желал приходить в норму. Язык не поворачивался называть эту часть жизни обучением, я долго не могла смотреть на людей: они теряли форму, походили на медуз. Фразы, обращённые ко мне, ползли медленно, приходилось подставлять правое ухо, чтобы лучше слышать. Левое ухо ловило другие звуки: разговоры из детства, которые я не должна была помнить, далёкое перешёптывание Стирателей, властный женский голос откуда-то сверху. Этим голосом говорил сам Ковчег, он сопровождал меня из пирамиды и оставался со мной до позднего вечера. «Если не получится контролировать, необходимо уничтожить». Я переводила для себя: если не научишься пользоваться способностями, тебя ликвидируют.

В один из самых тяжёлых дней в наш блок и пробрался Z-033. Я свернулась калачиком на узкой кровати, тихо звала маму. Прижимала колени к груди, в животе клокотала бездна. По спальному отсеку сновали плоские роботы-уборщики, у них было много работы, вязкой и вонючей. Я смотрела сквозь ресницы на чёткие движения: они работали слаженно, скользили по полу в темноте, мерцая боковыми сенсорами. Огни сливались в мутные линии, оставляли след. Я пыталась схватить их, но на самом деле даже рукой не шевелила. Когда перегнулась через край, чтобы добавить роботам масштаба бедствия, Зенон вырос передо мной.

– Ты должна расслабиться, должна пропустить их в своё тело. Иначе тебя ликвидируют.

Я упала с кровати, я часто с неё падала, совсем как с полки дома.

– Яра? – тут же проснулась Надин. Магда тоже зашевелилась. Я с трудом выбралась из-под покрывала.

– Спите, я опять упала.

Зенон растаял в воздухе так же, как появился. Я, оглядываясь по сторонам, побежала к дверям, Магда сорвалась следом, вцепилась в меня, удержала.

– Спи, говорю, иди!

– Час!

Она повторяла «час-час» и тащила меня к кровати. «Магда куда умнее, чем кажется», – решила я. Но и я не спятила, Зенон был здесь, тот парень, что дал мне полумёртвой воды, вытащив из кучи мёртвых тел. Несмотря на комендантский час, появился как призрак, наговорил ерунды. Как он прошёл Стирателей?

Магда всё же доволокла меня до кровати. Через три дня я решилась на вылазку. У меня чесались руки, да и другие части тела, так хотелось что-то сделать и обязательно в комендантский час. Раз Зенон может, почему бы и мне не попробовать? Я долго думала позвать с собой Магду или Надин-Эн, но решила подвергнуть опасности только свою жизнь. За поясом царапала живот вилка из столовой. Приборы нам выдавали вполне обычные, не из ковчеговой самораспадающейся синтетики. Сигнал о нарушении сработал сразу, как только я вышла за дверь спального отсека. Я застыла с вилкой наперевес, попыталась превратиться в моль, не вышло. Я слышала топот тяжёлых ботинок. Стража мчалась к нарушителю. Что-то подхватило меня, подняло в воздух. Я взлетела! Чуть не выронила свое опаснейшее оружие. Ноги мои исчезли, я пропала по пояс, исчезла целиком.