Рейчел Кейн - Чернила и кость

Джесс замер и вежливо кивнул девушке. Она кивнула в ответ.

– Хотел познакомиться, – сказал ей Джесс. – Меня зовут Джесс Брайтвелл. А это мой приятель Томас Шрайбер, вон тот, громадный и стеснительный.

– Халила Сеиф, – произнесла она в ответ. – А это мой дядя Насир. Он сопровождает меня к александрийским границам.

Ее дядя одарил Джесса теплой улыбкой, поднялся и поклонился в ответ. Он вел себя очень цивилизованно, однако не собирался отходить от своей племянницы – это было очевидно.

Джесс снова повернулся к Халиле.

– Самый высокий балл на экзамене, – сказал он. – Полагаю, вы точно получите должность в Библиотеке.

– Ничего в жизни нельзя знать точно. Я могу оказаться непригодной для работы. Некоторые люди слишком хрупки для подобного дела.

– Хрупки, – повторил Джесс. – Да, однако вы не выглядите хрупкой.

– Вы тоже студент, сэр? – поинтересовался ее дядя.

– Не настолько талантливый, как ваша племянница, сэр, но да, так и есть.

– И откуда же вы?

– Из Англии, сэр.

– О! Разве у вас сейчас не война?

– В той части страны, откуда я родом, нет, – сказал Джесс. Мужчина, очевидно, был слишком вежливым, чтобы сказать это прямо, однако он явно считал Англию источником всех проблем. – Что ж, не буду мешать вашему чтению в таком случае, мисс Сеиф. Приятной поездки.

– Спасибо за вашу учтивость, мистер Брайтвелл, – сказала она ему в ответ. – Желаю и вам хорошей дороги. – Она говорила очень отстраненно, однако улыбалась дружелюбно. Не то чтобы с теплом. Но без страха.

И она определенно не была хрупкой.

Джесс вернулся на свое место рядом с Томасом и сказал:

– Что ж, будем считать, одна должность уже занята. Она точно однажды получит место хранителя, а то и архивариуса. Мое будущее выглядит все печальнее. – Конечно, Джесс не был разочарован. Он любил сложности, а эта ситуация… казалась ему самой интересной сложностью за всю его жизнь. Скучно всегда быть самым умным. А теперь он понимал, что ему придется наконец постараться.

«Ты никогда не вернешься». Слова Брендана внезапно зазвучали у него в голове. Слова, сказанные точно пророчество, потому что воспоминания о семье и впрямь уже побледнели в голове Джесса. Ему здесь нравилось.

Он наконец почувствовал себя на своем месте.

Когда на очередной станции проводник закричал, что поезд скоро отправляется, к составу уверенно поспешила костлявая девушка. Она двигалась не особо изящно, однако ее длинные ноги быстро ее несли, и она запрыгнула в вагон буквально за секунду до того, как проводник захлопнул двери и поезд засвистел, снова набирая свою скорость. Девушка облокотилась о стенку вагона, покрасневшая и вспотевшая, а потом потеряла равновесие и упала на колени к Джессу и Томасу, когда поезд дернулся.

И она оказалась совсем не легкой. С острыми локтями. Джесс вздрогнул, потирая грудь, когда она заерзала, поднимаясь снова на ноги и сердито покосившись на них с Томасом, как будто это они напали на нее.

– Добро пожаловать, – вежливо сказал ей Томас. – Меня зовут Томас Шрайбер, я из Берлина. – Он протянул девушке руку. Пошатываясь, она наконец встала, откинув свои каштановые волосы с лица, и ее сердитый взгляд помрачнел еще больше, однако она ответила на рукопожатие. Неохотно. – А вы?..

– Глен Уотен. Мертир-Тидвил [6] Город-графство в Уэльсе. . – Она резко замолчала, когда перевела взгляд на Джесса.

– Джесс Брайтвелл. Лондон.

Глен кисло уставилась на него, затем развернулась и села на свободное место в конце вагона.

– Ты ей не нравишься, – заметил тихо Томас. – Вы что, знакомы?

– В знакомстве нет необходимости, – ответил Джесс. Он чувствовал, как Глен буравит его спину взглядом. – Судя по всему, она из Уэльса. И полагаю, уже планирует, как воткнет нож мне в почки еще до того, как мы доберемся до границы. – Когда Томас продолжил на него растерянно смотреть, Джесс добавил: – Я англичанин. Кровавая вражда. Она толкает людей на необдуманные поступки.

– О, – сказал Томас, хотя не похоже было, будто он что-то понял. Значит, не знает о происходящей сейчас войне, сообразил Джесс. Или просто не понимает, что Южный конфликт длится уже пятьдесят лет, приводя к большим потерям как со стороны Уэльса, так и со стороны Англии. И в последнее время Уэльс выигрывал.

Глен выглядела как одна из тех, кто не забывает о подобном, просто перешагнув границу страны. Однако Джесса это особо и не беспокоило. По крайней мере, теперь есть один студент, который может быть отчислен, и это даст возможность занять должность другому, и Джесс не будет об этом жалеть.

Тем временем поезд нес его вперед, в неизведанное будущее.

Пересечение александрийской границы означало, что все, у кого нет разрешения на пребывание на территории Библиотеки, должны сойти с поезда. А значит, дядя Халилы ее покидал. Он определенно не хотел оставлять свою племянницу одну среди незнакомой и грязной толпы – они и правда были грязными в тот момент, учитывая, что находились в душном поезде, – однако дядя ушел с высоко поднятой головой.

Джесс вежливо кивнул ему на прощание, затем обернулся и подмигнул Халиле. Она его проигнорировала. Она увлеченно разговаривала о чем-то с Глен, девчонкой из Уэльса, хотя Джесс понятия не имел, какую общую тему для разговора могли найти эти две девушки. Глен выглядела настолько простой, насколько Халила – симпатичной, а ее поведение казалось грубым, в то время как арабка была грациозной и очаровательной. «Но у каждого свои вкусы», – подумал Джесс. Они с Томасом играли в карты, которые привлекли к ним еще несколько игроков за последние несколько часов. Даже один из служителей Библиотеки с серебряным браслетом присоединился к ним, и, несмотря на то что его английский звучал резковато и выдавал китайский акцент, он ни разу не упустил возможности повысить ставки, так что Джесс проиграл половину своих денег, прежде чем выйти из игры и поспать.

К моменту же, когда Джесс проснулся, Томас отыграл большую часть их денег и глядел по сторонам с невинным ангельским личиком, а поезд уже приближался к египетской Александрии.

Джесс оказался не единственным, кто уставился в окно с широко открытыми глазами. Почти все в вагоне делали это, даже взрослые с браслетами на запястьях. Потому что на этот город… невозможно было не смотреть.

Они прибыли на станцию Миср, белый мрамор и желтовато-бежевый отделочный камень которой сияли, ослепляя полуденным солнцем. Сама станция возвышалась на три великолепных этажа, поддерживаемых резными колоннами. Статуи древнеегипетских богов возвышались примерно на ту же высоту. Когда поезд наконец остановился, они уперлись взглядом в массивные ноги Гора, бога с головой сокола, и Джесс изогнул шею, чтобы рассмотреть его получше. Клюв на голове Гора загораживал солнце, а золотые лепестки и голубая эмаль отделки блестели на нем ярче, чем что-либо, что Джесс видел в своей жизни прежде.