Рейчел Кейн - Чернила и кость

– Закрой свою бутылку, сынок, – сказал один из полицейских, приближаясь к поджигателю. Он был старше, а его голос звучал авторитетно и на удивление дружелюбно. – Нам не нужны эти неприятности. Ты уже показал, что хотел, и, если тебе хочется уничтожить то, что ты сам же написал, что ж, это твое личное дело. Закрой бутылку и убери ее сейчас же. Не нужно никому причинять вреда. Обещаю, тебя за это ждет только лишь штраф.

– Лжец, – сказал мужчина, и впервые Джесс вдруг понял, что тот был не особо старше его самого. Лет двадцать, не больше. Он выглядел серьезным, отчаянным и испуганным, но все же нечто дикое пылало в его глазах. – Ты глупец, подчиняющийся Библиотеке, и я не позволю тебе меня остановить! Vita hominis plus libro valet!

Это был слоган поджигателей: «Жизнь человека дороже книги».

И этот слоган стал его последними словами.

Молодой человек перевернул бутылку, выливая оставшийся греческий огонь на свою одежду и голову, и полицейские, которые подходили к нему, собираясь схватить, отступили, а затем развернулись и бросились бежать прочь.

Джесс видел, как ядовитая жидкость начинает пылать, искриться и разгораться, окутывая поджигателя зеленым пламенем, которое вздымается к потолку, образуя жуткий столб света. Подобного звука Джесс не слышал никогда – как мужчина глотнул воздух, а затем послышались треск, и шипение, и крик.

О боже, это был ужасный крик.

Один из полицейских схватил Джесса и столкнул его с края платформы. Джесс упал, больно ударившись о гравий между рельсами, приземлившись всего в нескольких шагах от железного вагона. Рухнувший на него полицейский пришпилил Джесса к земле, и ему стало сложно дышать. Краем глаза Джесс, однако, все еще видел, как огонь полыхнул над его головой, точно поток смешавшихся воедино зеленого, желтого и красного цветов.

А потом крики стихли, и жуткая волна огня отступила, хотя пламя на платформе все еще полыхало.

Полицейский, который накрыл собой Джесса, схватил его, не позволив ему подняться.

– Нет, – сказал полицейский, тяжело дыша. Его лицо выглядело бледным под шлемом. – Оставайся внизу, воздух ядовитый, пока огонь не потухнет совсем.

– Но он…

– Мертв, – сказал мужчина и крепко стиснул плечо Джесса. – И мы ничем не можем ему теперь помочь. Глупый мальчишка, ему не нужно было… – Его голос задрожал, а потом и вовсе затих, и, несмотря на то что Джесс вырос, считая полицейских своими врагами, в этот момент их двоих объединял этот страх. – Проклятые поджигатели. С ними невозможно договориться. С каждым годом становится все хуже. – Мужчина моргнул, отгоняя навернувшиеся на глазах слезы, и поспешно отвернулся.

Джесс сел, уперевшись спиной в каменную стену и уставившись на сияющий над ними огонь, глядя на пламя, пока то не потухло.

Полицейские допросили Джесса – не то чтобы они его в чем-то подозревали, просто он остался стоять на месте, когда все остальные бросились бежать к выходу, и он был как раз такого возраста, в котором молодые люди часто меняли свои взгляды на жизнь. Джесс честно ответил на все вопросы и показал им свой кодекс, где были документы, подтверждающие, что он отправляется в Александрию, а также письмо с приглашением на обучение. Он беспокоился, что может опоздать на поезд, однако все поезда стояли на месте, пока полицейские не удостоверились, что опасность миновала и станция может продолжить свою работу.

Все это заняло несколько часов, и Джесс полагал, что полиция связалась с его родными, однако никто не пришел к нему. Джесс помнил, что его старшего брата Лиама поймали, когда тот доставлял книгу, помнил печаль и смирение на лице отца. Отец не стал защищать Лиама тогда. И он вряд ли придет в полицию, чтобы встать на защиту Джесса теперь, если с ним произойдет что-то плохое.

Джесс нервничал как никогда прежде, однако полицейские вскоре позволили ему вернуться на платформу, когда уборщики избавились от всех следов недавней смерти поджигателя, кроме выцветшего от огня пола. «Книга, – подумал Джесс, когда поднялся и посмотрел на маленькое пятно на полу. – Это то самое место, где погибла книга». Точно такой же уродливый черный шрам красовался на том месте, где поджигатель свел счеты со своей жизнью, стоя на возвышении.

Книги и люди оставляли после себя одинаковые следы, когда умирали.

Мысль о том, что молодой человек сжег вместе с собой свой личный журнал, оставляла неприятный привкус у Джесса на языке: тот ведь не просто разочаровался в своей жизни, а потерял всякую надежду на то, что человечество может понять смысл его жизни. Быть может, никто бы и не прочел написанную им историю, быть может, его причины так поступить были самыми что ни на есть приземленными и банальными. Однако, сжигая свой личный журнал, этот человек полностью уничтожил себя и всякое упоминание о себе в этом мире. Для современного человека, выросшего с мыслью о том, что библиотека навеки сохранит память о нем, эта идея казалась… непостижимой.

Джесс понял, что на него косятся, а он застыл рядом с местом преступления, поэтому он быстренько взял свой чемодан и отправился на платформу.

Все поезда опоздали, и платформа снова заполнилась ждущими новое расписание путешественниками. Забавно, все снова выглядело так мирно. Поезда начали разносить свой серый дым по воздуху, а мужчины, женщины и дети спешили по делам, занятые своими житейскими проблемами и повседневными мыслями. И голуби тоже вернулись и начали собирать крошки, падавшие со съедаемых пирогов и сэндвичей. Единственное, что изменилось, по наблюдениям Джесса, – это количество полицейских, которые теперь вышагивали на каждом углу, поджидая новых поджигателей, способных нарушить спокойствие, сделав из себя новых мучеников.

Однако, несмотря на то что случившееся было ужасным, Джессу казалось, что смерть молодого человека не привела ни к какому результату, это ведь все равно что бросить маленький камешек в огромный и быстрый поток реки: несколько брызг, а потом ни намека на произошедшее. Джесс не мог понять для себя, было это хорошо или, наоборот, очень плохо.

Он подошел к платформе и присоединился к большой очереди, которая загружалась в длинный серебристый поезд. У входа стоял пожилой человек в униформе проводника, который сказал Джессу:

– Лучше устраивайся поудобнее, дружище. Нас ждет долгое путешествие. Под Францией, через Испанию, вдоль Марокко, а затем до самого города. Держи свои документы при себе, их необходимо будет показать, когда мы прибудем к границам Александрии. Ты уверен, что ничего не забыл?

Джесс поблагодарил проводника и, когда вошел в вагон, стал смотреть по сторонам в поисках своего места. Его не удивило то, что отец купил ему самый дешевый билет из возможных. У богачей были мягкие сиденья со столиками для чая, однако его вагон выглядел старым, в нем пахло плесенью, протухшей едой и немытыми ногами. И тут было полным-полно народу, который всё прибывал, так что чемоданы и сумки пришлось складывать в стопки. Джесс поставил ноги на собственный чемодан. Он не верил в то, что незнакомцы могут желать добра.