Яна Летт - Новая фантастика 2021. Антология № 5
- Название:Новая фантастика 2021. Антология № 5
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2021
- Город:М.
- ISBN:978-5-4491-1030-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Яна Летт - Новая фантастика 2021. Антология № 5 краткое содержание
В этом сборнике вы найдете лучшие рассказы из сотен работ, присланных со всей России и СНГ, заботливо отобранные для вас знаменитыми и даже легендарными русскими фантастами. В честь небольшого юбилея, к ним добавились свежие рассказы от победителей прошлых лет.
Мы очень надеемся, что вам понравится этот сборник, и вы запомните этих авторов. Ведь в конечном итоге, судьба победителей находится именно в ваших руках – в руках читателя.
Приятного чтения!
Новая фантастика 2021. Антология № 5 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Но всё же – она так благодарна Кристиану, что даже слова, чью ценность её народ всегда равнял с золотом, не в силах этого выразить.
Она привстаёт на цыпочки, чтобы поцеловать его в лоб на прощание: как брата, как отца, как детей, когда они покидали её насовсем, оставляя ей взамен каменные плиты, медленно покрывающиеся мхом. Кристиан моргает – и слёзы, прочерчивающие солёные дорожки на его щеках, застывают льдинками и падают, и разбиваются.
– А теперь иди, – велит она ему.
Много лет прошло с тех пор, когда она даровала своё благословение, но может быть ей – как и страннику, что отправил его сюда, – немного жаль: его или его принцессу, неважно. Пусть его не тронет зима, думает она, пусть лёд и мороз станут ему союзниками, а не врагами. И тогда, когда он убедится в правде, что она ему подарила, пусть они остудят его гнев, охладят его боль.
Кристиан сжимает кулаки крепче, но не пытается удержать её, когда она отступает. Поправляет сумку, наполненную виноградом, закрепляет меч на поясе и лишь бросает на неё взгляд, прежде чем отправиться обратно по их же следам.
Она следит за ним, пока он не скрывается в тумане. С каждым его шагом её воспоминания о тепле исчезают, растворяются: Кристиан словно забирает их с собой. Она не пытается удержать их – нет смысла в подделке. Тот, кто может согреть её, ещё не вернулся из своего плавания.
Мысль об этом заставляет её поспешить. Её новая вечность, новое ожидание кажутся такими заманчивыми, что она сбрасывает башмаки, ступает на мокрые камни. Те сразу же покрываются инеем, и не успевает она дойти до линии прибоя, как волны леденеют, замирают в неподвижности.
Пусть будет так, думает она с нежностью. Пусть с его корабля увидят лёд у берега и скажут ему, и он поймёт, что я жду его. И пусть он не пожелает длить нашу разлуку, пусть спустит шлюпку и на ней доплывёт – а после пойдёт пешком, быстро-быстро, потому что её лёд будет таять и трескаться под его ногами.
И тогда – думает она, опускаясь вниз, кладя голову на сложенные руки, засыпая, – я расскажу ему. Про наших детей, про детей наших детей, про Кристиана и ту, чьё имя я не знаю. И я сделаю это сказкой – лучшей из всех, единственной из всех, сказкой сказок, – и она будет непременно с хорошим концом, как все, что начинаются с поцелуя, с принца и принцессы, с встречи под омелой на ветке дуба.
Но прежде чем её разум падает в блаженную бездну пустоты, в сон настолько глубокий, что века пролетают в нём подобно дням, ей снится – мимолётным видением, единомоментным проблеском – прошлое, будущее и настоящее, переплетённые так крепко, что даже она не отделит их друг от друга. Ей снится воин, входящий на палубу корабля, блики солнца в дубовой листве её родины, ей снится мальчик, идущий назад сквозь метель, что более не способна ему навредить, и этот же мальчик, повзрослевший, с инеем на висках и новыми шрамами, заработанными почётнее, нежели падением с дерева.
И ещё ей снится: в высоком замке девушка комкает письмо, а затем, опомнившись, бережно расправляет его и перечитывает, перечитывает, перечитывает, пока у неё не заболят глаза. Её утешают лекари, прибегают к постели братья и сёстры, её отец радуется, что она идёт на поправку, и она касается их рук ласково, но не отводит взгляда от окна, обращённого на север.
И ещё: девушке этой подносят вино, сделанное из винограда с Края Света, и она благодарит, улыбается, отпивает и, зажмурившись, сглатывает с усилием – оно горчит.

Веди меня. Катя Весёлая
Старый фургон раскачивался, скрипел, и казалось, больше ничего и нет в этом белом мире: только обтянутые кожей дуги, лошадиные крупы и вата, которую кто-то рвёт клочьями и кидает в небо.
Лошадьми, как всегда, правил Мако. Надвинув шляпу на самые глаза, плотнее закрутившись в одеяло, он сидел на облучке, попыхивая трубкой. Цвет его прищуренных глаз был такой же седой, как и небо над их головами. Тиму вовсе не нужно было заглядывать старику в лицо, чтобы знать это. В редкие минуты, когда Мако открывал рот, он произносил не более пары слов, и лишь однажды горячее пиво сподвигло его на целую речь: старик сделал глоток, сплюнул и признался, что живёт на этом свете дольше, чем кто-либо мог бы себе позволить, но ещё никогда не пил такого дрянного пойла.
Тим с тоской глянул на горизонт – не покажутся ли огни посёлка. Это старости достаточно воспоминаний, чтобы перебирать их в мыслях. Юность жаждет новых открытий, событий, знакомств. Но кругом была одна и та же унылая картина. Тогда он смахнул снег с меховой куртки, отодвинулся вглубь фургона, куда не доставали назойливые ветряные пальцы, и выкатил из рукава стеклянный шар. Когда-то он очень любил такие штуки. С оленями, ёлками, домиками. Ребёнком он верил, что если разбить шар, – случится чудо. Дети вообще легко верят во всякие небылицы. Шар, похожий на этот, подарил ему отец перед тем, как уехать. Несколько домиков, конюшня, а по кругу катятся сани, запряжённые парой лошадей. Тим очень дорожил подарком. Ему казалось, что если долго вглядываться, то сани повернут к дому, и в крохотном окошке загорится свет, а потом отворится дверца… Но время шло, отец не возвращался. Последнее письмо от него пришло в декабре, на его, Тима, день рождения. Мать, пряча покрасневшие глаза, сказала, что отец поздравляет его. У него всё хорошо, только из-за сильных буранов замело дороги, потому приехать он пока не может.
Тим любил снег. Тогда ещё любил. И не понимал, что мешало отцу добраться до железнодорожной станции на лыжах.
В тот бесснежный год, когда так хотелось чуда, Тим взобрался на стул и со всей силы грохнул своё сокровище об пол. Вернувшаяся с работы мать устроила ему нагоняй и не взяла с собой на площадь, где весь их маленький городок собирался каждый год, чтобы у сверкающей огнями елки поздравить друг друга с праздником и обменяться скромными подарками. Всё это было сущей ерундой в сравнении с тем, что чуда так и не случилось, – мостовая блестела от луж, а палисадник украшала прошлогодняя травяная щетина с проплешинами голой земли.
Отец так и не вернулся.
И вот теперь, когда время потеряло своё значение, а зима стала символом вечности, Тим понимал, что можно не любить снег. Понимал и до боли в глазах вглядывался в стеклянный шар, в котором дома теснили друг друга, а улицы были прямые, как стрела. Мир, который отсюда казался сказкой – или глупым далёким сном.
Он спрятал шар в рукаве, прислонился к сундуку и закрыл глаза, позволяя дороге убаюкать себя.
Когда ему исполнилось двенадцать, мать сказала, что он уже большой, а она хочет жить, поэтому снова собирается замуж. Он так разозлился, что ушёл из дома. В тот вечер была жуткая метель.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: