Артур Карнеллин - Ученик жнеца

Андрей вновь тяжело вздохнул, будто сбрасывая пыль воспоминаний. Ревность ли это, или просто горечь предательства – никто из них уже не знал. Андрей уже не мог делиться с ней всем, а она, будто понимая это, перестала рассказывать всё ему. Первые недели они даже не говорили про увлечение Дарьи. Так же обедали вместе и прогуливались после пар. Но каждый их разговор становился всё скучнее. Каждый уходил в свои мысли, понимая, что кто-то из них сделал что-то не так. Андрей винил Дашу в том, что она оставила его в тяжелой ситуации. Хотя, когда он в очередной раз проворачивал всё в голове, он понимал, что виноват в этом сам. Не просил помощи, а подруга не лезла, лишь изредка крайне участливо расспрашивая его о состоянии дел. Так или иначе мир других людей замкнулся на этом человеке для Андрея. Он после этого так и не смог сдружиться с кем-либо ещё. Приятели, знакомые – да, были, но уже никто не мог разделить его мысли.

Преподаватель с энтузиазмом рассказывал тему, Андрей отвлеченно рисовал кирпичную стену в тетради. Даша влияла на него уже иначе, становилось тяжелее, будто воздух уходил из аудитории, оставляя пустоту, сопоставимую с его личной пустотой.

Завибрировал телефон. Андрей будто проснулся, посмотрел на экран. Мама прислала очередное пожелание хорошего дня и фотографию только что распустившего гибискуса. Это вызвало улыбку, и, как ни странно, слегка приподнимало настроение. «Радоваться мелочам необходимо» – вспомнил Андрей слова матери и снова улыбнулся.

После череды пар и семинаров Андрей отправлялся на подработку. Вот уже почти четыре года он мыл посуду в небольшом кафе. Приходил после пар (с недавних пор – каждый день), раскладывал грязную посуду по автоматическим мойкам, проверял на наличие сколов и трещин, протирал и выставлял обратно на стеллажи сушки. Эта работа была хороша тем, что никто и никогда его не трогал, можно было слушать музыку в наушниках и не разговаривать с кем-либо. Иногда, правда, к нему заходил управляющий, чтобы отчитать за следы от пальцев на бокалах или плохо промытую сковороду. Работал Андрей обычно допоздна – кафе закрывалось в 10, и именно тогда скапливались горы грязной посуды, которые нужно было обязательно подготовить к приходу новой смены. Платили неважно, но этого хватало на квартиру и лекарства для мамы.

– Ты так все тарелки перебьёшь, – услышал Андрей сквозь сон.

Он опять вздремнул на работе. Такое случалось, но нечасто. И сейчас ему было неловко от того, что его кто-то за этим заметил. Ужасно хотелось спать, глаза слипались, но в раковине ждали замоченные тарелки с присохшими остатками еды, которую не могла отмыть посудомойка. Андрей потряс головой, умылся холодной водой. Кто же его заметил? Если начальство – будет очередной выговор.

– Да не бойся ты, я всё понимаю, продолжил тот же голос.

Голос был приятный. Андрей понял, что бояться нечего, и повернулся. У входа в моечную стояла миниатюрная девушка с забавно постриженными тёмно-русыми волосами и невероятно выразительными глазами. Едва заметный нос и сжатые бантиком губки. Андрей улыбнулся.

– Долго я спал? – уверенно спросил он, понимая, что гостья не представляет опасности.

– Не знаю точно, но я стою тут минут пять. Ты спишь стоя?

– Ты не понимаешь, – улыбнулся Андрей, – у меня тут древний ритуал проходит. Нельзя вмешиваться.

– И какой же? – заинтересованно спросила девушка, расставляя руки по бокам.

– Мытье посуды силой воли. Знаешь ли, это отнимает много сил.

– Мммм, – мыкнула девушка, – да мы все тут этим занимаемся. У кого-то даже получается.

Она показала рукой на Андрея.

– Ты не понимаешь. Силой воли – это как силой мысли, только думать не надо. Просто посылаешь потоки желания…

– Ну у тебя это превосходно получается.

– Так ведь я маг в третьем поколении.

– Да, а я – фея через прабабушку.

Они засмеялись. Одновременно. Если бы они говорили, то можно было сказать про это, будто проговорили в голос. А тут – засмеялись в голос. Девушка располагала к себе. Интересная особа, и чего же он раньше тут её не видел?

– А я… Андрей, – замешкался он. Было неловко, но нужно было что-то сказать.

– Тогда я – Света, – ответила девушка улыбаясь.

– Хмм, тогда? А как на самом деле?

– Светлана Андреевна.

– Простите, не знал, что мы – на «вы».

– Перестань, – отмахнулась Света, скрывая смущение.

– Ты со всеми так разговариваешь?

– Не со всеми. Считай, тебе повезло.

Звякнули тарелки. Надо было возвращаться к мытью, чтобы успеть к концу смены. Иначе придется снова задержаться.

– Я продолжу, ты не против?

– Не против… Помочь?

– А как же твоя работа? Тебя не потеряют?

– Меня? Скорее всего нет…

– Тогда вперед! – скомандовал Андрей.

Света натянула резиновые перчатки и, легонько подтолкнув нового знакомого, стала рядом с ним. Работа закипела. Каждому хотелось оттереть въевшуюся грязь с как можно было большего количества тарелок так, что иногда приходилось драться. Соревнование началось.

– Ты давно тут работаешь? – просил Андрей, выставляя тарелки в посудомоечную машину.

– Очень давно… С детства, – ответила Света с какой-то грустью в голосе.

– Похоже на рабство, – попытался пошутить Андрей, – не надоело?

– Не совсем…

– Как это?

– Я не совсем здесь работаю.

Андрея это удивило ещё больше.

– Ты ошиблась кухней?

Света осуждающее посмотрела на Андрея:

– Это кафе моего отца.

Меньше всего Андрей хотел услышать именно это. Он перебрал в голове разные варианты – от работы за родственников, до нежелания рассказывать о своем трудоустройстве, но только не это. Что могла делать дочь владельца кафе в первом часу ночи?

– Смешно, очень смешно, – начал Андрей. – Светлана Андреевна – дочь хозяина. Ходит ночью, как привидение, по своим владениям.

Света ехидно улыбнулась.

– Так ты, и правда, дочь Андрея Николаевича? – серьезно спросил Андрей.

– А ещё Жанны Александровны. Мы – Снегирёвы, ага.

– Оставь тарелку, – Андрей переменился в лице и попытался вырвать мыльную тарелку из рук новой знакомой. – Это грязная работа.

– Никакая она не грязная, она… мыльная, – Светла испачкала кончик носа Андрея пеной. – Вот видишь?

– Ну правда. Прекращай. Что скажет твой отец?

– Он и не узнает.

Все оставшееся время они болтали. Отмывали тарелки, отправляли их в мойки и болтали. Андрею хотелось рассказать этой девушке всё, что происходило в его жизни, кем он был, кем стал. От начала до конца – всё-всё. Он боялся, что не успеет, она уйдет, закончится смена, посуда или этот день, и уходить уже придётся ему. А ещё больше он боялся, что это сон, и он сейчас проснется – и нет никакой Светы, а только грязные тарелки и пустая моечная. Света слушала, улыбалась, иногда участливо переспрашивая, не забывая при этом про посуду.