Дора Штрамм - Дестабилизатор

«Люблю я нынешнюю работу, понятно тебе это или нет, – мысленно обратился Эл к Вледигу. – Нравится, представь, мотаться по миру вслед за популярными группами и быть на короткой ноге со знаменитостями. Нравится чувствовать себя своим за кулисами, в гримерках и модных клубах, носить проклепанную черную кожу. Нравится напиваться с группиз [4] группиз или гру́пи – поклонница поп— или рок-группы, сопровождающая своих кумиров во время гастролей и просыпаться рядом с незнакомой девицей, которую я больше никогда не увижу. Я такой, и ничего не хочу менять».

А еще ему нравилось наблюдать за тем, как музыканты управляют толпой. У них была власть, о, да, самая настоящая власть. Несколько музыкантов могли подчинить себе десятки тысяч человек, слаженно раскачивающихся из стороны в сторону, хлопающих, подпевающих, кричащих от восторга, собирающихся ради того, чтобы увидеть своих кумиров, оказаться рядом с ними хотя бы на четверть часа. Музыка заставляла толпу плакать, смеяться, негодовать, восторженно вопить, хлопать, заставляла позабыть обо всем, раствориться в себе, стать единым организмом. Это зрелище всегда завораживало его, заставляя позабыть обо всем… Но в этом он не признавался никогда и никому.

Осеннее солнце шпарило во всю. Эл перешел на другую сторону улицы – в тень. Вынырнув из глубин задумчивости, заметил, что прохожие бросают на него косые взгляды. Удивляться тут было нечему. По своим меркам он оделся консервативно, а для людей, признающих лишь традиционные костюмы, выглядел прямо-таки вызывающе. Зря старался, нужно было одеваться, как обычно.

Коммуникатор завибрировал. Эл бросил взгляд на номер и едва не рассмеялся. Вледиг, легок на помине. Интересно, совпадение, или тот его «услышал»?

– Ты созвонился с Райаном? – спросил Младший, когда Эл ответил. – Или дрыхнешь еще?

– Ага, дрыхну, – согласился он, изобразив душераздирающий зевок.

– Не обманывай, я же слышу, что ты на улице!

– Вышел в булочную за круассанами для Ланса, – тут же нашелся Эл. – Мой мальчик любит иногда с утра побаловаться… тепленьким.

В этот раз, прежде чем ответить, Вледиг, кажется, сосчитал до десяти.

– Лейан, прекрати! Я знаю, что вы с Бенвигом не любовники.

– Да, а откуда? Ты наводил справки? С чего это тебя интересует моя личная жизнь? То про детей внебрачных интересуешься, то еще что… Но даже если мы с ним не любовники, разве я не могу просто позаботиться о друге?

– Ты бы лучше о задании заботился! – рявкнуло из комма.

Эл фыркнул.

– Да ладно, не кипятись. Я почти у «Нейрофарма». Здание еще не вижу, но уже чую вонь вчерашнего пожара. Буду на месте минут через пять.

– Вот так бы сразу и сказал! Ты обещал вчера позвонить после того, как договоришься с Райаном. Забыл?

– Ага. Извини.

– Не слышно что-то раскаяния в голосе…

– Могу включить камеру, встать на колени и стукнуться три раза лбом об тротуар. Тогда поверишь?

Представив, как среагируют на это прохожие, Эл так развеселился, что уже готов был проделать сказанное, но Вледиг поспешно отказался:

– Не стоит. Кстати, я распоряжусь, чтобы тебе выдали новый рабочий комм, твой ведь сгорел вчера. Заезжай после лабораторий, заберешь.

– Я пока личным попользуюсь, но все равно спасибо. Вернусь на работу после отгулов, тогда и заберу. Да, ты слышал про «Новый путь»?

– Слышал, разумеется. Надеюсь, это осадило нашу дамочку.

– Я тоже!

– Ладно. Отзвонись, когда закончишь. И не забудь, слышишь?

Эл нарочито тяжело вздохнул.

– Постараюсь, но не могу обещать. Я же такой безалаберный!

Вледиг буркнул что-то неразборчивое и отключился.

– Ох уже это начальство! – доверительно сообщил Эл засмотревшейся на него молоденькой девушке, судя по не самому дорогому костюмчику, клерку или секретарше. – Так и норовят на голову сесть и ноги свесить, верно?

Против ожиданий, девушка не одарила его ледяным взглядом, а рассмеялась и, кивнув, удалилась, стуча каблучками.

«Надо же, и тут есть нормальные люди», – весело подумал Эл. Ланс бы сейчас уже обменивался с девушкой контактами и договаривался о встрече, но Эл с офисными работницами предпочитал не связываться. Слишком правильные, слишком скучные, мнящие себя крутыми, из-за пары лишних бокалов в баре…

Он завернул за угол. Оцепление вокруг здания «Нейрофарма» сняли еще вчера. Пострадавшие от пожара этажи были закрыты зеркальной строительной сеткой. Если бы не запах гари, все еще чувствовавшийся в воздухе, можно было бы ничего и не заметить.

– Закурить не найдется? – раздался вдруг рядом негромкий бесцветный голос.

Эл обернулся и едва не открыл от удивления рот. Алая прядь в белоснежном ирокезе, тяжелые металлические серьги в ушах, торквес [5] торквес – кельтская разновидность шейной гривны: культовое ожерелье из бронзы, золота, драгоценных металлов на шее, кольца на пальцах, ассиметричный кожаный килт, с одной стороны до колена, а с другой – доходящий до икры, узкие штаны из плотной ткани, потертая косуха, высокие ботинки на толстой подошве. Темные очки скрывают половину бледного, как будто обескровленного лица. Очень знакомого лица. Перед ним стоял собственной персоной Лиам Даффи, один из гитаристов «Виндиго» – группы того самого Рэя Ито, у которого Райан выкупил контрольный пакет акций его компании. Вот так дела!

– Привет, Лиам! Ты что тут делаешь? – доставая из кармана пачку сигарет, спросил Эл так, словно они были приятелями и виделись только вчера. На самом деле он сомневался, что Лиам узнает его. Мало ли народа трется вокруг музыкантов, куда там упомнить всех! Да и на ответ особо не рассчитывал: Лиам слыл молчуном и практически не открывал рот, а если и открывал, то исключительно ради односложных ответов вроде «да» или «нет».

Лиам и правда никак не отреагировал на приветствие, но вытащил сигарету из пачки Эла, которую тот протянул ему. «Он увидел тебя, значит, считай поздоровался!», – пошутил как-то вокалист «Виндиго» Гатто Найф. Эл щелкнул зажигалкой, давая Лиаму прикурить. Кончик сигареты окунулся в оранжевый язычок пламени, замер… Взгляд Эла прикипел к темнеющей бумаге, а мир вокруг стремительно выцветал, исчезали запахи, растворялись звуки, мерк яркий солнечный свет. Язычок пламени вдруг стал совсем белым, совсем как в тот вечер, когда…

– Эй? – прошелестело где-то на границе сознания, и Эл ухватился за этот голос, рывком вытащил себя из омута небытия. Солнечный свет резанул по глазам даже через солнечные очки, по спине поползли струйки пота.

– Вот дерьмо! – выдохнул он, не без труда вновь сфокусировав взгляд на стоящем напротив мужчине. Тот приподнял одну бровь. Выражения глаз было не разглядеть за темными стеклами очков.