Наталья Антарес - Любой ценой. Том II

–Так не пользуйся амулетом, – непроизвольно вырвалось у меня, и весь мой план не обсуждать с Яном запретные темы благополучно полетел в тартарары, как, впрочем, и достаточно твердое намерение вести себя максимально отрешенно, – я имею в виду, что не понимаю, когда ты успел настолько утратить веру в свои возможности? С каких это пор «Хитмену» стал требоваться допинг, чтобы устроить грандиозное «Big drama show», блестяще одолев противника в красивом и впечатляющем бою, тем более, если я правильно вижу обстановку, уровень твоей потенциальной оппозиции сравнительно невысок. Я не спорю, что и Малик, и Льюис действительно крутые парни, и побить их будет не так-то и просто, но я не сомневаюсь, что ты в состоянии вырубить каждого из них. А вот почему ты в этом сомневаешься, мне совершенно не ясно. Допустим, бой с Дюруа был для тебя своего рода полигоном, ты испытал, на что способен амулет и почувствовал всю его мощь, но я даже не рассматриваю ситуацию, в которой эта заведомо неравная схватка могла бы завершиться твоим разгромным поражением. Черт с ним, с «Эль Гато», там тебе и вправду нужны стопроцентные гарантии, и я уже давно смирилась с тем, что ты не представляешь ваш реванш без амулета, но в остальных случаях, Ян, разве тебе обязательно превращаться в кровожадное чудовище? Неужели ты находишься в такой плохой форме, что тебе страшно провести «чистый» бой?

–А у тебя прямо врожденный талант сходу бить по больному месту! – с неприкрытой горечью констатировал Агапов, и я совсем расстроилась.

Мои смутные подозрения подтверждались в полном объеме, и судя по всему, деструктивное влияние растреклятого кожаного мешочка неумолимо подталкивало «Хитмена» к самому краю бездонной пропасти. Сначала Ян напрочь лишился покоя, потом – сна, а теперь еще и уверенности в себе, что уже и вовсе не лезло ни в одни ворота. С моим бывшим любовником творилось нечто очень нехорошее, и я напрасно питала иллюзии, что он выстоит перед натиском враждебной сущности, целенаправленно стремящейся подчинить себе его затуманенный разум. Какую бы «начинку» африканский шаман не напихал в свое мерзкое поделие, совокупность неизвестных ингредиентов день за днем подтачивала хрупкую человеческую психику, и по мне так близок был тот роковой час, когда воспаленный рассудок, на протяжении трех месяцев регулярно подвергавшийся дурманящему эффекту, не вынесет постоянной нагрузки, и в голове у Агапова щелкнет невидимый рубильник. Что будет дальше, я могла только догадываться, но оптимизму в моих прогнозах взяться было неоткуда, ибо «Хитмен» явственно демонстрировал все большую склонность к неадекватному восприятию происходящего и что, пожалуй, выглядело самым опасным, у него незаметно сформировалась химическая зависимость от амулета. Где это было видано, где это было слыхано, чтобы несокрушимый доминатор миддлвейта боялся выходить на ринг без злосчастного кожаного мешочка, причем, этот в корне безосновательный страх одинаково распространялся, как на топовых боксеров, так и на различных ноунеймов?! Но факты были налицо, и, честно сказать, у меня от них болезненно екало сердце.

–Извини, если я тебя обидела, – намеренно отступила на шаг назад я, чтобы ненароком не спугнуть откровенный настрой Агапова, – между нами не всё было гладко, но ты мне по-прежнему небезразличен, и я переживаю за твою карьеру. Я всего лишь хотела сказать, что ты зря себя накручиваешь. Не знаю, какие у Броуди еще есть кандидаты на сентябрьский бой, но ни Льюис, ни Малик в подметки тебе не годятся. Один неминуемо ляжет раунде эдак в третьем, а второму даже если толоконный лоб и поможет встать из тяжелого нокдауна, до финального удара гонга продержатся ему точно не светит. Кто еще осмелился бросить тебе вызов? Дворжак? Много шума из ничего: вопит на всех углах, что побьет «Хитмена» одной левой, но до твоего уровня ему надо расти и расти. Прокачивай технику с новым тренером, ищи уязвимости в стиле соперника и радуй своих фанатов фееричным зрелищем, а буду болеть за тебя с трибуны. К чему эта рефлексия?

–Ох, Мика, если бы всё было так легко, – процедил сквозь зубы Ян, и по его красноречивым интонациям я без особого труда поняла, что он отчаянно борется с желанием скопом вывалить на меня целый ворох своих проблем, и единственным сдерживающим фактором выступает данное мне весной обещание. Если бы я строго следовала плану, то именно сейчас мне нужно было разочарованно цокнуть языком, выдать что-нибудь наподобие «позвонишь, когда будут новости» и сразу же нажать отбой, но в моем отношении сработала пословица «любопытство сгубило кошку». Я не сумела остановиться на полдороги и с разбегу нырнула в омут, великолепно сознавая, что, однажды погрузившись на дно, я могу затем и не всплыть на поверхность. Неизвестность выпила из меня все соки, я устала ждать погоды с моря, и раз Агапов не заткнул мне рот сразу после того, как я самозабвенно пустилась в разглагольствования, значит, нужно было ковать железо, пока горячо.

–Расскажешь? – деликатно поинтересовалась я, и «Хитмен» предсказуемо ухватился за мое ненавязчивое предложение, как утопающий за соломинку. Я великодушно избавила Яна от необходимости оправдываться за нарушенное слово, и он был безгранично благодарен мне за этот широкий жест, но взамен я также попросила немало – в подробностях поделиться со мной истинным положением вещей.

ГЛАВА XIV

–Вообще-то я даже не знаю, с чего начать…, – после продолжительного молчания задумчиво поведал Ян, словно сам еще до конца не поверивший внезапно свалившемуся на него счастью и теперь мучительно соображающий, каким образом ему надлежит строить предстоящий разговор. Звонок в Америку осуществлялся с помощью интернет-соединения, и у меня не было объективных причин торопить собеседника, однако, чем дольше Агапов тянул кота за хвост, тем меньше мне это нравилось. Я не зря рассчитывала застичь «Хитмена» врасплох: мне было важно не дать ему времени смягчить формулировки, иначе я неизбежно рисковала услышать изрядно выхолощенную версию, призванную уберечь от потрясений мою тонкую душевную организацию. Я почему-то была уверена, что Ян успел втайне от меня «наворотить делов», и сейчас он будет всячески стараться представить всё так, словно ничего страшного, в принципе, и не происходит. Но я великолепно помнила, к чему в итоге свелся музыкальный диалог прекрасной маркизы и ее верного слуги из небезызвестной песенки, поэтому мне глубоко претили разного рода попытки дозировать информацию. От Агапова вовсе не требовалась щадить мои нежные чувства, и я всем сердцем надеялась, что он не станет ходить вокруг да около, а вместо этого решительно выложит всё начистоту. Внушаемые люди часто принимали ложь во спасение за проявление чуткости, но лично я видела в подобных уловках исключительно признаки постыдной слабохарактерности, и мне бы очень хотелось, чтобы у «Хитмена» хватило духа не устраивать театр одного актера.