Василий Криптонов - Murdoc. Lvl. 1: Благодарные Мертвецы

– Может, ты спой? – без особой надежды попросил я.

Рома попробовал. Я покачал головой. Нахрен. Если мне понадобится в группе издыхающий павиан, я в зоопарк схожу.

– Я рэпняк могу зачитать, – сказал Рома, словно пытаясь скомпенсировать свою вторую за вечер лютую лажу.

– А я тебе на гитарке буду подыгрывать? – фыркнул я.

Я, в принципе, был готов даже на рэпняк. Лишь бы этот паровозик уже куда-нибудь тронулся. Даже не думал, что так сильно соскучился по драйву работы в группе. Куда той наркоте!

Рома начал бубнить что-то из Оксимирона, я попытался влезть в это с гитарой. Не прошло и минуты, как нам обоим стало грустно и неудобно, как будто нас заставили трахаться на сорокаградусном морозе перед женским монастырём. И мы перестали.

– Надо выпить, – решил я.

– Надо, – поддержал инициативу Рома.

Я достал из инвентаря припрятанную бутылку крепкого, и мы дружно хапнули по стопарю.

– А чё б тебе не зачитать рэпняк? – тут же сгенерировал идею Рома.

– Это на говно поделит всю мою репутацию.

– Почему? Наоборот. Если выступим.

Я задумчиво на него посмотрел. Занятный. "Репутация" для него уже – исключительно игровой термин. А как я пацанам в глаза посмотрю?!

Но каким пацанам, в какие глаза?.. Те, с кем я играл, клали прибор на то, что мы делали. Они брали деньги и терпели мои выкрутасы, вот и всё. Даже если я тут дрессировщиком баклажанов заделаюсь, они только плечами пожмут. Это во-первых. А во-вторых, где и как мы с ними увидимся? "На том свете"? Да у нас уже по определению "светы" разные. Вряд ли кто-то их будет оцифровывать. Да и слава богу.

Хотя, если вспомнить ту девчонку, из второго состава, с которой мы вдвоём отчебучивали… Ох и жаркая была! Даже имя её запомнил – Рита. Помнится, тогда, после бульдозера, я с ней жёстко порвал. И только после смерти жалеть начал. Но не до такой же степени, чтобы пойти брата просить возлюбленную оцифровать. Да и как "оцифровать"? Ждать, пока она состарится и своей смертью умрёт? Или с оцифратором за ней бегать, пока она где-то от передоза не скопытится? Не, бред, бред, пурга, отставить, куда это меня понесло? А, во, Рома чего-то говорит.

– …это ж просто, чё ты. Вон у тебя голосина какой, я аж обсираюсь.

Бляха-муха… Я – рэп?! Ладно, мёртвые сраму не имут.

– Чё делать-то надо? – проворчал я, убрав гитару в инвентарь – ясно, что пока не понадобится. Пока я брату дроздюлей не выпишу, чтоб музыкальный магазин в городе открыл. Я тут уже год сижу, а он, падла, не чешется.

– Главное – тон, – оживился Рома. – Давай порепетируем. Нужно так, с напрягом, понимаешь? Ну, прикинь, как ты лоха прессуешь на улице?

– Слышь, ты, сука! – рявкнул я.

Рома вздрогнул и почему-то побледнел.

Харизма: +1

– Н-не так жёстко, – промямлил Рома. – Давай… Ну, давай, как будто ты у своего кента бухой на дискаче сигу просишь.

– Слышь, ты, сука!!! – с готовностью изобразил я.

Харизма: +2

Рома, охерев, попятился. А поскольку репетиция проходила в моей комнате, места пятиться было немного. Под колени ему ткнулась кровать, на неё Ромыч, вскрикнув, и повалился. А с кровати что-то, заорав, подпрыгнуло.

– Б***ь! – внёс и я лепту в общее дело. – Сандра! Ты какого хрена тут делаешь?

– В смысле? – аж привзвизгнула Сандра, прикрывая грудь простынёй. – Ты ушёл за чаем примерно миллион лет назад! Я ждала, ждала и уснула! А этот лузер что тут делает?!

– Здравствуйте, – пробормотал Рома, осторожно выбираясь из постели.

– Слышь, это член моей группы, – сказал я. – И ты будешь говорить о нём с уважением.

– Угу, о мёртвых либо уважительно, либо никак, – фыркнула Сандра. – А вы в курсе, что группу меньше, чем из трёх человек, зарегистрировать нельзя? Два е***на.

Я не был в курсе, что группу в принципе нужно где-то регистрировать. Это, похоже, отразилось у меня на лице. Сандра, вдохновившись, продолжила рвать покровы и ломать идиллию:

– А, прости, я вижу, вас трое членов. Какого хрена ты голый, Мёрдок? Это часть твоего сценического образа? Боюсь, Система не даст тебе так выступать, тут же дети.

– В смысле?! – Я наклонил голову и посмотрел на третьего члена группы. – А… Я забыл.

После Сандриного "Как в первого раза" я и вправду чего-то в облаках витал. Как из постели выбрался, так и пошёл за чаем. И за Ромой. А, вот чего он от меня шарахался поначалу. Размечтался!

Я мысленно обратился к инвентарю, нашёл там свой стандартный шмот и накинул. Ну вот, точно, как чувствовал, что чего-то не хватает.

– На, заткнись, – протянул я Сандре бутылку. – Тишина в студии. Ромыч, чё ты там говорил? Давай, жги дальше.

– Да надо текст, надо что-то родить, – задумался Рома, будто тут же забывший о Сандре, которая флегматично попивала из бутылки. – Давай, зачитай что-нибудь простенькое.

– В смысле, "зачитай"? – изумился я. – Ты напиши слова.

– Да чё там писать? Это ж рэпняк. Импровизируй!

"Как ты сегодня на сцене?" – чуть не спросил я, но сдержался. Нельзя, этот парень мне ещё живым нужен.

– Рэп – это ваще просто, – махнул он рукой. – Просто берёшь и лепишь, о чём хочешь. Во, зырь!

Рома поднёс микрофон ко рту и начал:

– Оторванный хрен на земле валяется,

Оторванный хрен – вместе с яйцами!

Кто мог такое сотворить с пацаном,

Которого мы уважали всем двором.

Кто мог оторвать ему хрен вместе с яйцами?

Наверно, его девка, у ней менструация.

Все девки – суки, это всем пацанам известно,

Их надо жестоко лупить повсеместно,

Чтоб место своё знали, чёртовы куклы,

Чтоб у пацанов не отрывали залупы!

Рома, тяжело дыша, безумными глазами посмотрел на меня. Я стоял с отвисшей челюстью и внимал.

– И тут, короче, – сказал Рома. – Короче… Тут такая девчонка вступает. Мелодично так: "А-а-а-аторванный хрееееен!". И ты такой, рэпом: "На земле валяется, прямо на земле". И она такая: "Длиииииной до колеееееен!". И ты такой: "Кто такое сделал с пацаном? Кто, почему и за что?!".

– Е-**-нуть-ся, – по слогам произнесла Сандра. – Пойду-ка я отсюда.

Ей-то хорошо, она могла уйти. А куда я мог деться от творческого коллектива, который сам же и создал? Наверное, что-то такое испытывал добрый доктор Франкенштейн, увидев, как собранный из гниющего говна монстр начинает подавать признаки жизни.

В храме на этот раз было людно. Какой-то упырь в шляпе сидел в первом ряду и как будто бы спал. Очередную непись прописали? Заняться людям нечем…

Я оттолкнул с дороги священника, который бурлил что-то про исповедь, и почти подошёл к алтарю, как меня окликнули:

– Эй, ты. Да, ты. Нехорошо так себя вести в храме.

Я медленно повернулся. Упырь в шляпе сидел в прежней позе, сунув руки в карманы. Шляпа. Патронташ. Шейный платок. Кобура с револьвером. Я что, до сих пор бухой?