Иван Митряйкин - Поцелуй Ехидны

Влад рефлекторно отшатнулся, ногти царапнули по отливу, и щупальца, мелькнув, исчезли во рту старухи. Она со скоростью кошки повернулась к окну, и сгусток чего-то тяжелого, мутного, похожего на гной шмякнулся о стекло как раз там, где было лицо Влада. Он дернулся и, не удержавшись на узком выступе, упал спиной вниз. Ударился затылком о бордюр и потерял сознание.

Семнадцатый век. Через несколько месяцев после появления первых случаев заболевания, в Италии началось время массового вымирания горожан, время братских могил и безмерной скорби. Каждый день местные жители выносили из домов тела умерших родственников и оставляли их лежать за дверью. Прямо на улице, при всех, покойников раздевали, и лекарь осматривал тело, проверяя на наличие бубонов и чумных пятен. Если доктор констатировал смерть от чумы, то дом умершего закрывали на карантин. От городского управления приходил специальный человек и окуривал все помещения едким дымом тлеющей смолы и серы. Он со своей жаровней переходил из комнаты в комнату, и густой противный дым, вероятно, выгонял из жилища большую часть блох. Под конец процедуры двери дома заколачивали снаружи двумя досками крест-накрест – знак чумы. Осенью Сенат усилиями некоторых умных не по времени сенаторов издал второй декрет по поводу чумы. В этом документе напасть уже не именовалась наказанием Господним за человеческие грехи – там говорилось, что это заразная болезнь.

Один из сенаторов, голосовавших за признание чумы болезнью и за современные методы лечения, вышел из своего дома. Если бы кто из знакомых его увидел, то был бы очень удивлен. На сенаторе был легкий кожаный плащ, перчатки, широкополая черная шляпа доктора и маска в виде клюва. Вылитый чумной доктор. Но имелось одно отличие: плащ и перчатки были более тонкой выделки и весили гораздо меньше, маска-клюв была пустой и предназначалась, как и шляпа, только для маскировки. Сенатор знал, что зараза ему не угрожает. А вот деревянная трость была гораздо тяжелее обычной палки доктора. После непродолжительной прогулки он подошел к богатому зданию и толкнул дверь. Там его должны были уже ждать. К удивлению сенатора, дверь оказалась запертой. Он постучал. Открывший слуга недоуменно посмотрел на него.

– Марио, что-то случилось? – спросил сенатор. – Почему ты так смотришь? Что-то с твоим господином?

Марио замотал головой.

– А в чем дело?

– Вы же к нему уже пришли. – Слуга побледнел, и капли пота выступили у него на лбу. – Вы ведь уже там!

Сенатор рванул по лестнице на второй этаж. Не останавливаясь, вышиб дубовую дверь, как будто она была из бумаги, и вбежал в комнату. На кровати сидел красивый молодой человек с черными вьющимися волосами и когда-то горящими глазами. Теперь глаза его были пусты, слюна стекала по подбородку и оставляла пятна на белой сорочке. Он мычал, показывая куда-то рукой, – наверно, хотел что-то сказать. Увидев сенатора и его наряд, молодой человек заскулил, бросился на пол и отполз в угол. Сенатор сдернул бесполезную маску и глянул янтарными глазами на слугу, который топтался у двери.

– Вызови господину лекаря, пусть осмотрит.

Он знал, что это бесполезно, но надо было чем-то отвлечь и занять слуг. И придать законность случившемуся.

Слуга убежал. Сенатор с жалостью глянул на того, кого знал как веселого и умного человека, и кто за несколько секунд превратился в идиота, пускающего слюни.

– Эх, Винсенте, Винсенте, я не успел, прости! – Он подошел к распахнутому окну и задумчиво добавил: – Ну и где ты? Что тебя выгнало из твоей норы?

Голова болела очень сильно. Каждое легкое движение отдавалось ответным ударом откуда-то из глубин мозга в стенку черепа. Ему хотелось убить того, кто толкает его, пытаясь разбудить. Но еще больше хотелось, чтобы этот человек ушел и не трогал его. Нет, чтобы все ушли. Но если все уйдут, то кто же принесет воды?

– Пить, – прошептал он. – Дайте попить.

– На, пей, – раздался голос Бороды, и в руку ткнулось холодное стекло стакана.

Приподнявшись на локтях, но не открывая глаз, Влад залпом выпил содержимое. Выдохнул и попытался посмотреть на мир. Мир оказался ярким. Горели лампочки под потолком, за окном было темно.

«Часов шесть утра», – прикинул Влад.

– Что это было?

– Шампанское. Лучшее средство для реанимации.

– А как мы вчера… – Он хотел спросить, как они вчера разошлись, но в этот момент память начала возвращаться. – А как я здесь оказался?

Мозг отказывался принимать всплывающие воспоминания за правду и пытался перевести их в отделение «это мне приснилось».

– Я же тебе говорил не таскаться пьяным по территории. Говорил, что может увидеть кто-то. Зачем ты вчера около спальников гулял?

– А в чем проблема? Я что-то натворил?

– А в том, что ночные тебя видели и мне сказали. Я пришел, тебя забрал.

– Откуда забрал?

– Уснул ты в травке около спален. Я тебя привел, почти принес. Ночных я, конечно, предупредил, чтобы молчали.

– Будут молчать?

– Нет, конечно. Обязательно доложат Фрейду. А ты как думал?

– Я не способен думать, – проговорил Влад и, с трудом поднявшись, пошел к умывальнику.

– Я воду пустил. Можешь душ принять.

Идея была хорошая. Влад выкопал из рюкзака полотенце и свежее белье и поплелся в душ. Напор был что надо, вода жесткими струями била по голове и стекала по лицу, сознание прояснялось. Конечно, огромную роль сыграло шампанское, но и душ был ох как нужен. Влад осознавал, что то, что он увидел, было не сном. А вот как это соотнести с реальностью, сообразить не мог. Фильм ужасов какой-то, и он тот дурачок, который пошел не туда. Поговорить, в общем-то, не с кем. Подумают, что у психолога профессиональное заболевание. Надо попробовать разобраться самому. Потом поговорить с Матвеем, он вроде адекватный человек. Хотя в этой ситуации адекватность – это минус.

– Ох твою ж дивизию! – вырвалось у Влада, когда из трубы пошел почти кипяток.

Повернул рукоятку, влево, на холодную, пару секунд постоял, глубоко дыша. Закрыл кран. Хорошо. Ему не нужны были психологи, он знал, что напиться в компании людей, которым до фонаря твои проблемы, всегда помогает перезагрузиться.

От второго бокала шампанского он отказался, но кофе, щедро добавив сахара, выпил с удовольствием. Настроение стало улучшаться. Одежда была свежей, в голове почти не ощущалось последствий пьянки. Только легкая боль в затылке и небольшая шишка в том же месте напоминали об увиденном кошмаре. Беззащитный спящий ребенок, а над ним старуха с языками-щупальцами, которыми она лезет ему в рот, а может, вообще в мозг. Ком подкатил к горлу, и Влада чуть не вытошнило.

– Что, плохо? – сочувственно спросил Борода.