Л. Андрияшев - Возвращение

Вернувшись из кабинета с пожилым мужчиной, который был немного возмущен столь скорым окончанием встречи, но при этом старался не показывать вида, изображая любезность, она проводила его и, вернувшись, отвела моего друга в сторону, где почти шепотом сказала ему:

– Если вы снова поругаетесь, сделай одолжение, не уходи сразу же. Выйди и дождись меня возле лифта. Хотя, даже если вы каким-то чудом найдёте общий язык, все равно дождись. Договорились?

– В любом случае – по рукам, после встречи я буду в фойе. Но, думаю, мы не поругаемся, все-таки с годами люди становятся мудрее и сильнее. Это относится не только к твоему сыну.

– Иногда мне кажется, что к нему это вообще не относится, – с улыбкой сказала она, и, открыв дверь кабинета, пригласила нас войти.

Мы не стали медлить и уверенным шагом прошли в дверь, которая тяжело захлопнулась за нами. Кабинет действительно поражал величием. Наверное, если каждый день проводить в нем большую часть своей жизни, то этого можно уже и не замечать. Более того, он может стать твоей тюрьмой, которую легко возненавидеть. Но не менее легко к этой тюрьме привыкнуть. Разжечь костер тщеславия в душе настолько, что осознание своего величия, своего триумфа, своего могущества опьянит человека так сильно, что он не сможет представлять себя в ином качестве, кроме как главного и единственного заключенного этого, с виду вполне приличного, каземата. Но хозяин этого кабинета, как ни странно, таким не был. Несмотря на то, что от него зависели не только судьбы имперской науки, но и, в некоторых случаях, судьбы самой Империи, он был человеком весьма скромным. Увидев такого на улице, вы ни за что бы не догадались, что он чем-то отличается от обычного прохожего. Да многие и так видели его каждый день. Ведь если он не оставался спать на работе, а такое случалось практически постоянно, то утром за ним не заезжала бронированная машина со специальными отличительными сигналами. Вместо этого он сам, зачастую пешком, а в дни, когда петроградская погода была не очень благосклонна к жителям столицы, в чреве метрополитена добирался до рабочего места. Многие спросят: «А почему же тогда такого видного человека не узнавали на улицах?» Ответ будет очень простым. Потому что он не хотел, чтобы его узнавали.

Когда-то давно его мать пришла к моему другу. Ее сын умирал, и никто не мог понять, почему. По всем медицинским показателям его здоровье обещало смерть в почтенном старческом возрасте, если, конечно, в судьбу не вмешается Создатель, забрав его к себе при помощи несчастного случая или шальной пули. Но при всем внешнем оптимизме, врачи прекрасно видели, что силы его покидают, и разводили руками, не понимая причины. И тогда, цепляясь за призрачную надежду, его мать решилась на то, о чем в обычной ситуации здравомыслящий человек вряд ли бы даже подумал. Она пришла на кафедру к неизвестному молодому ученому, которого сложно было назвать таковым. Совсем недавно он сам был среди тех студентов, кому сейчас пытался объяснить то, чего сам толком ещё не понимал. Но, несмотря на его молодость, его научные работы и эксперименты с силами, о которых мы и сейчас имеем лишь смутное представление, были известны в очень серьезных исследовательских кругах. Впоследствии выяснилось, что им уже тогда интересовались не только люди науки, но и из других, более влиятельных и при этом не столь открытых структур. Честно признаться, в его успехе, несомненно, была и моя заслуга. Когда он меня еще не видел, я нашептывал ему на ухо то, что помогло ему подобрать ключ к пониманию некоторых необъяснимых явлений. Он был моим передатчиком информации. Не понимаю, откуда во мне все это, но, появившись возле него из пустоты, я твердо ощущал все скрытые от обычного человека знания, а также то, что моей задачей как раз и является направлять его в нужную сторону.

Так вот, его успех привлек внимание женщины, потерявшей надежду. Он сначала хотел отказаться. И его можно понять, ведь давать шанс на исцеление, а потом не оправдать тех ожиданий, которые на тебя возложены, не хочется никому. Если тебя, конечно, помимо экспериментов над живым подопытным интересует еще и своя совесть. И тут, опять же, последнее слово было за мной. Я попросил просто взглянуть на того, кто нуждается в помощи, и если мой друг поймет, что не в силах исправить ситуацию, пусть прямо об этом скажет, сочувственно извинится и «умоет руки». Но эта встреча изменила жизнь обоих. Один после нее не только выжил, но и добился головокружительных успехов, а другой, победив свой скептицизм и недоверие к тому, что он сам изучал, решил окончательно связать свою судьбу с тем, что в то время и наукой-то не считали.

– Я знал, что ты придешь, – прозвучал приятный голос со стороны большого кресла во главе стола, но оно было повернуто к нам своей спинкой, а сидящий за ним смотрел на портрет Императора, возвышающийся в кабинете.

– А я знал, что ты будешь меня ждать, – ответил мой товарищ, подойдя к огромному окну и оглядывая любимую им столицу. – Почему стекло в твоем кабинете стало так искажать пейзаж? В холле все видится несколько иначе.

– Ты всегда любил подобные двусмысленные вопросы, – ответил Хозяин и, встав с кресла, направился к нам. – С одной стороны, все дело в том, что мир всегда не такой, каким мы его видим. Существует множество факторов, искажающих действительность, которые далеко не все из нас понимают. А с другой – все гораздо банальнее: последнее время обстановка достаточно напряженная, я принял решение заменить обычное стекло на бронированное, а то я в этом кабинете как на ладони. Бывал в океанариумах? Так вот, у меня стекло примерно такое же, как в стеклянных тоннелях, по которым ты идешь, а сверху плавают рыбы.

– Странный ты человек. Там оно хотя бы от акул защищает, а к тебе сюда хищники заплывают каждый день, и стекло их ничуть не останавливает.

– Всех акул, обитавших в этом аквариуме, я давно выловил и сварил из их плавников суп, – произнес он, подойдя к нам вплотную. – Несмотря на то, как мы в прошлый раз расстались, я все равно очень рад тебя видеть, Учитель, – сказал он, обнимая моего друга.

– Ты же знаешь, что я никогда тебя ничему не учил, – отвечал тот, обнимая Ученика в ответ. – Лишь показал тебе, что все это реально, а как этим пользоваться, ты доходил сам. Я просто подтолкнул в нужном направлении, а ты сделал первый шаг, чтобы не упасть.

Обнявшись, они подошли к портрету Императора.

– У тебя же есть портрет, где вы изображены вместе, – начал разговор мой товарищ, – и по-моему, тебе личным указом Его Императорского Величества разрешено его вешать там, где пожелаешь. Ведь так?

– Те, кому подобное разрешено, никогда такого не сделают. Такие указы – лишь оказанная мне почесть. Своего рода признание заслуг, о которых никто, кроме очень узкого круга лиц, не знает. Да это мне и не нужно.