Артем Журавлев - О волках и розах

Рето смотрел в пустоту. Ему не хотелось плакать. В тот момент он вообще не чувствовал ничего. Будто он умер. В глазах у него помутилось, когда Майклан предался своим отвратительным животным позывам. Педофил довольно хрюкал и пускал слюни.

– А потом мы проедем в мой загородный домик. – Говорил Майклан. – Поиграем с тобой. Поиграем.

Резко открывшаяся дверь прервала порочные фантазии педофила. Майклан резко повернулся лицом к силуэту, склонившемуся над ним.

– Добрый вечер. – Произнес хриплый и низкий голос со странным акцентом.

Доктор в ужасе смотрел на высокого бородатого мужчину в одежде островитян и кожаной защите. Глаза незнакомца впились в Майклана. Несколько секунд прошло в полной тишине, нарушаемой лишь стуком дождя по стеклу, листьям и лужицам.

– Проблемы? – Чуть в отдалении послышался глуховатый женский голос с таким же акцентом.

– Можно и так сказать. – Громко сказал незнакомец в ответ. – Глянь на картину.

Майклан вперил взгляд в руль своей «Морры». Пот залил лоб и ладони.

Незнакомец отодвинулся, и в машину заглянула женская фигура с холодным и безразличным взглядом.

– И что? – Спросила она.

– Этот отброс, похоже, любит детей.

– Это как-то меняет наш план? – Девушка холодно посмотрела на бородатого незнакомца.

– Короче, этот хрен, похоже, работает с работорговцами.

Девушка перевела взгляд на доктора.

– Он прав? – Спокойно спросила она.

Майклан не мог выдавить ни звука. Он обделался. Из машины пошла сильная вонь.

– Послушай, друг. – Продолжила девушка спокойным и уверенным голосом. – Мы не Силы Порядка и не моралисты. Мы просто берем небольшую оплату за проезд по этой дороге, понимаешь? Мы стоим вон там, недалеко. Нам просто любопытно. Деньги у тебя есть, я знаю. Поговоришь с нами?

Майклан утвердительно кивнул, слегка успокоившись. Это не Силы Порядка. Его не посадят. Это просто бандиты. Когда б он был так еще рад простым бандитам.

– Ты его купил? – Бородатый бандит указал на Рето.

– Да. – Сглотнув, ответил Майклан и натянуто улыбнулся. – Да. Купил.

Бандиты переглянулись.

– Поиграли и хватит? – Спросил тот, что с бородой.

– Ага. – Холодно ответила вторая.

– Что дальше?

– Прирежь обоих, а мы пока начнем все вытаскивать из машины.

Пульс доктора отстукивал барабанную дробь. В висках стучал кровь. Только теперь не от желания. Он сам стал чьей-то игрушкой .

Бородатый бандит вытащил из машины Майклана и вопросительно посмотрел на девушку.

– Я присмотрю.

Бандит долго кричал на Ольнесия, пока вел его в лес, который раскинулся рядом. Жирдяй то падал, спотыкаясь о ветки, то падал, моля о пощаде, то падал, заливаясь слезами. Все эти падения только злили разбойника еще больше. Прямо за ними шли Рето и вторая бандитка. Мальчик временами поглядывал на настоящую воительницу рядом с ним с широкими плечами и волевым подбородком. Ее белая кожа настоящей скельсерридки чуть ли не сверкала в свете фонаря, а густые, доходящие до пояса, заплетенные в десятки кос, волосы цвета пшеницы спадали на широкую спину. Рето тихо ступал босыми ногами по мокрой листве.

– Вы хотите меня убить, да? – Неуверенно спросил он.

– Да. – Холодно ответила бандитка.

Рето некоторое время молчал, думая о своем.

– Я вас обидел?

– Почему ты так решил? – Неохотно спросила собеседница.

– Ну вы же хотите меня убить. Значит, я вас обидел. Или люди могут убивать просто так? Без обиды.

– Могут. Ты смышленей, чем кажешься. Но мы не люди.

Некоторое время все шли в молчании. Только Майклан неустанно рыдал.

– У тебя остались родители? – Спросила бандитка.

– Нет.

– Тебя рано забрали?

– Да.

Когда группа прошла немного вглубь леса, бородатый бандит схватил Майклана и метнул его на землю, размахнулся топором и нанес ему точный удар, раскроив голову надвое. Кровь педофила струилась, смешиваясь с дождевой водой и гнилыми желтыми листьями. Женщина о чем-то задумалась.

– У тебя еще есть тяга к жизни?

– Тяга к жизни? – Рето непонимающе посмотрел на бандитку.

– Способен еще учиться чему-то?

– Наверное.

– Давай договоримся. Либо да, либо нет. Никогда не отвечай мне «наверное».

– Хорошо. Я готов учиться.

Дождь все стучал и стучал, неустанно напоминая о серых днях Времени Слез, когда все вокруг гибнет, оставляя после себя лишь пыль. Однако порою нужно погибнуть, чтобы воспрянуть чем-то новым и великим.

– Ты долго там? – Громко спросил бородатый бандит.

– Я уже. – Уверенно ответила бандитка. – У нас новобранец.

Зловоние пробралось в окно. Этот город стал червивым куском мяса, в котором постоянно копошатся опарыши. Копошатся, копошатся, копошатся… В такие секунды ты смотришь в окно и не понимаешь, зачем идти вперед. Беспроглядная ночь обнимает тебя, сжимает, сдавливает, хватает тебя за горло, душит, а ты все идешь, шагая в этой тьме, стараясь не споткнуться. За что мы боремся, если конец у всех один? Даже сильные мира сего становятся трухлявыми, беспомощными версиями молодых себя. Просто хочется прожить эту недолгую жизнь счастливо? Но как можно достичь своего счастья, если тебе постоянно навязывают чужие стремления? Модные журналы, витрины с бриллиантами, рекламные баннеры, ярко освещенные неоном, полки с дорогой одеждой – что из этого ты сможешь назвать своим счастьем? Или счастье это все же нечто другое? Нечто, что нужно вырыть из самых недр своей души, потерянной среди бриллиантов, машин и одежды.

С такими мыслями Свана Ретарсия уставилась в листы с тысячами цифр и букв. Все эти проклятые бумажки вызывают только ненависть и раздражение. Нужно сосредоточиться. Нельзя вылететь с этой чертовой работы .

Свана ударила по столу ладонью и нервно поднялась со стола. Шею ломило от долгого сидения в одном положении. Девушка подошла к окну и распахнула его настежь. Холодный воздух, смешавшись с вонью прорвавшейся канализации, влился в комнату с тысячей мелких снежинок. У Сваны перехватило дыхание. Голубые волосы щекотали выбритые виски. Свана не любила отращивать длинную гриву. Ей хватало слегка не доходящих до плеч волос. Самое-то для андерката. Город Глеккир ночью выглядел еще депрессивней, чем днем. Все эти фонари и неоновые вывески будто бы включались специально для Сваны. Они танцевали перед ней и пели: «Вот мы! Посмотри на нас! Ты сдохнешь в этом городе! Ты отсюда не уйдешь! Не уйдешь!». Девушка в одно мгновение истерично зарыдала. Эти ублюдочные вывески так правы. Она отсюда не уйдет .

Истерика Сваны прекратилась столь же резко, как и началась. Она сфокусировала взгляд своих разноцветных зрачков на календаре, стараясь избавиться от пелены влажных глаз. 2057 год от Начала Владычества Людского. Седьмой день Периода дум, девятнадцатое число. В свой выходной день бедняжка до ночи сидит, исправляя косяки с документами. Самое обидное, что ей даже никогда не говорят, она ли сделала какую-то ошибку или кто-то другой. Неужели она сейчас сидит и впахивает весь день из-за какого-то мудака, поставившего подпись не в том месте?