Юрий Скрипченко - Химиосити

На городской таможне всё прошло гладко. К счастью, не пришлось беседовать с очередным великаном. Путешественника досмотрела молодая женщина нормального роста. Была она в форме мышиного цвета. На плечах поблескивали серебристые загогулины погон с огранёнными кристаллами в основании.

Провела металлодетектором. Попросила раскрыть чемодан и лениво досмотрела. Путешественник был спокоен, потому что единственное своё оружие, нож, спрятал в тайник. Детектор, конечно, пискнул, ругаясь на металл, но служительница рубежа, похоже, решила, что виной тому пряжка ремня или стальные пуговицы.

Потом она заставила заполнить декларацию, но ввиду того, что у К. вещей было с гулькин нос, процедура получилась быстрой и беззаботной.

Перед тем как направиться вглубь терминала, К. спросил:

– Ну и как тут в целом дела?

– Своим чередом.

– А почему так мало туристов? – поинтересовался путешественник, глядя, как незадачливую женщину, которая расплатилась веществами, ещё и гора-таможенник развернул на контроле – по неясным причинам. В итоге дама в город не попала и поплелась обратно к дилижатому. Без средств и перспектив.

– Не сезон. Идите уже. Мне работать надо.

К пункту контроля не стояло ни одной живой души. Путешественнику вдруг стало тоскливо – он почувствовал себя рисунком на запотевшем стекле, и чтобы не раствориться в вечности, попытался зацепиться за реальность – обыденную, скучную и пошлую.

– Вам здорово идёт форма, – через силу улыбнулся он. – Как будто шили по индивидуальной мерке.

Таможенница только рукой махнула. Но по лицу, и К. это заметил, разлилось удовольствие.

Закричал боевым слоном, запыхтел взвихренным паром и, наконец, тронулся дилижатом. Сквозь застеклённую аркаду вокзала К. видел царственно плывущую тушу – маслянисто-чёрную и очень внушительную. А за ней семенила по-бабьи, придерживая рукой шляпку, давешняя женщина-гора, и всё никак не могла догнать.

Она махала свободной рукой и даже, кажется, что-то кричала. Вот только дилижатому было на неё плевать. Женщина-гора казалась такой маленькой и жалкой.

«Что ж, у каждого свои неприятности», – без всякого сочувствия подумал К. Чувство собственной ирреальности и мимолётности отступило. Путешественник двинулся ко входу в Радостьвилль.

День перевалил за экватор, и на действительность словно надели оранжевый светофильтр. А город был очень даже ничего. Миленький, умытый недавним дождём, праздничный и гостеприимный.

К. даже остановился у первого в бесконечной линии таунхауса. Конечно, дома были построены под габариты «здоровил», но даже этот факт не отменял архитектурного разнообразия и любви к деталям: эркерам, ажурным окошкам, фигурным фронтонам. Тут и там линию крыш разрывали башенки, крытые черепицей. На коньках медленно вращались флюгеры в виде животных и сказочных героев. Некоторые жизнерадостно поскрипывали.

Прямо пряничные домики! Пусть и громадные.

Между линиями домов тянулась мостовая, выложенная плитами разных размеров и форм. Её надвое рассекали пути, похожие на трамвайные.

Мимо протарахтела странная самобеглая конструкция. Серый цилиндр с витриной по кругу опоясывали стол, похожий на кольцо Сатурна, и кресла-ковши с подставками для ног. В них цедили пиво несколько здоровил – с лицами тупыми и равнодушными. Некоторые что-то по-коровьи жевали из промасленных бумажных свёртков.

Под большими сиденьями располагались креслица нормального размера – К. разместился бы на таком с комфортом. Перед ними тоже были окошки – пропорционально меньшие.

Над крышей самобеглого цилиндра на тонкой мачте торчал изумрудный эмалированный круг с буквой «Р».

Внутри круговой витрины суетились люди – нормальные, не «здоровилы». К. насчитал четверых. Они переговаривались, смеялись и как бы между делом набивали начинкой лепёшки и запихивали котлеты между булок.

Рот К. наполнился слюной. Последние два дня громе гигантского яйца, которое удалось купить у вежливой проводницы, он ничего не ел.

Конструкция, бибикнув путешественнику, протарахтела по рельсам мимо, резко свернула за угол здания и исчезла.

К. вздохнул и продолжил путь. Дремотное путешествие в дилижатоме не восстановило сил, и сейчас ноги наливались тяжестью, а лямка чемодана резала плечо.

Вдали над рядами таунхаусов, бледнея в дымке, вставало колесо обозрения. Оно неторопливо вращалось, равнодушное ко всему.

Мимо прошуршал странный открытый мобильчик, похожий на каплю на колёсиках.

К. шёл разинув рот. Он впитывал городскую жизнь. Вот гигантские курицы копаются в клумбе. Так вот откуда берутся такие здоровенные яйца! Возле тележек с покупками две исполинские женщины жизнерадостно сплетничают. На балконе второго этажа старушка-великанша вешает на верёвку мокрое бельё и безадресно ругается. Звенят обрывки разговоров, и под козырьком остановки метрах в ста переминается с ноги на ногу уставший люд – тоже гигантский.

Да что за чёрт!

– Спокойно, парень, спокойно, – сказал себе К., вытирая пот со лба. – Есть нормальные люди, как ты, например. А есть здоровилы. Они раза в три выше тебя. С этим фактом тебе придётся смириться. К тому же, судя по всему, их здесь много. Очень много».

Но на всякий случай путешественник присел на одно колено, извлёк верный ножик и положил в карман.

К. поймал себе на странной мысли, что его восприятие пространства постепенно деформируется – в угоду всему огромному, что его окружало. Он вдруг почувствовал себя маленьким и жалким. Линии мира заплясали, как петли на осциллографе. В ушах запела тонкая скрипка.

Из собственного роду-племени встретился только грустный бородатый старичок, который катил по узенькой обочинке, отделённой от основной улицы перильцами, тележку со скарбом. Колёсики печально скрипели. Увидев путешественника, старичок почему-то виновато улыбнулся. Этот грустный дедуля вернул путешественнику чувство нормальных пропорций. Вернул здоровое ощущение, что это не он сам кроха, а всё окружающее – безобразно, неправильно большое.

Чтобы закрепить чувство реальности, путешественник провёл рукой по шершавой кирпичной кладке ближайшего дома.

И вздрогнул – потому что не ощутил холода камня. Он всмотрелся – кладка как кладка. А потом разглядел практически незаметную нить – шов, который вертикально пересекал стену, змеясь по границам кирпичей. Путешественник медленно двинулся вперёд и метров через пять обнаружил ещё одну волосяную границу.

Значит, кладка ненастоящая. Но чёрт возьми, как мастерски сделана эта имитация! Каждый фальшивый кирпичик – яркая индивидуальность: и по размеру, и по оттенку и даже немного по фактуре. Если не приглядываться, мамой поклянёшься: стена – настоящая.