Дмитрий Раскин - Эвви и три луны

– Ну все, ма… я побежал, – Юджин бросил скороговоркой Элле, поднимаясь из-за стола.

Эвви поняла – она именно будет требовать, добиваться, пусть даже, если и не права .

Посуда, свечи и скатерть в одно мгновение, как по мановению какой-то волшебной палочки, убраны. Стол абсолютно голый. И фраки исчезли вдруг. Все сидят в майках с эмблемой НАСА. Теперь никаких улыбок. Улыбки исчезли вместе с фраками так, будто были их аксессуарами, подобно галстукам-бабочкам. И «детская», что они приготовили для нее, видится ей по-другому, нет в ней никакого добра: «Ты у нас на ладони. Мы видим тебя насквозь, до подкорки. Манипулируем тобой, свободно, непринужденно. Привыкай и не трепыхайся».

– Я понимаю, девочка, – начинает Коннор Уайтер, – у тебя вопросы. И представляю примерно, какие. Ты права, во всяком случае, имеешь право.

– Значит, все-таки будут ответы? – Эвви вдруг стало все равно, что с ней сейчас будет.

– Просто ты пока еще не готова, – сказал Коннор.

– А, извините, когда ?

– Здесь многое, Эвви, будет зависеть от тебя, – ответил Обнорин.

– Да, конечно. Я так и подумала, – сарказм Эвви.

– А теперь о правилах, – Коннор заговорил сухим, официальным тоном, – мы все здесь обращаемся друг к другу по именам. Никаких «мистер Кауфман» или «миссис Грант», только Гарри и Элла и так далее. Я же для тебя «командир Коннор».

Эвви кивнула.

– Раз в месяц, как ты прекрасно знаешь, – продолжил «командир Коннор», – мы выходим на связь с Землей

Эвви кивнула.

– А сейчас ты сдашь Артему все свои средства связи. В день нашего, – Коннор не удержался от едкого и, видимо, привычного для них, – продуктивного общения с Землей ты их получишь, а потом сдашь опять. Если кроме НАСА и руководства своего колледжа, ты контактируешь еще с кем-то на Земле или в дальнем космосе, просто предупреди их, понятно?

– Вы сказали, что я должна дорасти до ответов. Так? Но пока что лишь умножаете мои вопросы.

– Эвви, пойми, я не профессор, что руководит твоим семинаром, и не смогу оценить эту твою риторику, – Коннор начинал раздраженно, желчно, а закончил устало. – Ты даже не представляешь, насколько все здесь будет зависеть от тебя… может, даже слишком.

– Да, наверное, слишком, – переглянулись, кивнули друг другу Обнорин и Гарри Кауфман.

Эвви показалось, что это они уже иронизируют, причем не над ней, а над Коннором.

– Насколько я понимаю, у вас какие-то свои игры, – Эвви кажется, что она нашла верный тон, – но я не претендую на участие.

Ей хотелось, чтоб игры с нею закончились, чтоб ее подвели к сути, к главному, но вдруг поняла, что с ней могут играть и посредством самого этого «главного».

Коннор поднялся:

– Пойдем со мной. Пойдем-пойдем.

Вышли из столовой, прошли гостиной, миновали холл. Вот они перед домом. Обогнули дом, зашли за живую изгородь. Коннор остановился. Эвви не сразу поняла. Из травы выглядывал камень: Роберт Картер и две даты по земному летоисчислению. Рядом плита: Галина Обнорина и тоже две даты.

– Видишь, уже начались ответы, – Коннор говорит нарочито отстраненно, – Роберт. Мы были б не вправе хоронить его в церковной ограде, если б здесь была церковь. А с Галей всё … э… несколько по-другому.

– Вы считаете это ответом, Коннор? – исправилась, – командир Коннор.

– С Картером произошло десять лет назад, с Галей Обнориной скоро будет три года.

– Почему же в НАСА ничего не знают об этом?

– Ах, вот ты о чем!

То есть они настолько привыкли сами решать, что Земле следует знать о них, а что нет, что он даже не понял ее!

Положил ей руку на плечо:

– Не будем перескакивать через этапы, ладно?

Этот его жест сколько-то успокоил ее. И жест, и интонация. Сама не ожидала. Даже досадно стало.

– А Агата Кауфман? – Эвви подхлестнула себя, – что, тоже мертва?

– А это уже скачок через множество этапов, – попытался улыбнуться Коннор.

Элла вела катер-флаер от «достопримечательности» к «достопримечательности», то поднимает аппарат, чтобы Эвви могла обозреть с «птичьего полета», то спускалась, и они выходили из кабины, дабы оказаться «внутри пейзажа». Это была не Земля. Реки, луга, озера, небеса и скалы – всё другое. И оно завораживало. Захватывающая дух безраздельность другого . Эвви не ожидала, что способна проникнуться его красотой. На снимках и видео все это было для нее экзотикой, фантастикой. Всего лишь фантастикой. А сейчас… завороженность другим ? ч ужим ? которое не понимаешь, возможно, и не поймешь никогда, лишь наделишь своими скороспелыми смыслами.

– Миссис Элла, вы… вы полюбили все это, да? А что значит теперь для вас Земля?

Элла подхватила ее, поскользнувшуюся было посреди неглубокого ручья, который они сейчас переходили. Эвви спросила просто так, а вот когда спросила! Она, Элла, вообще не понимает такого противопоставления. А ей, Эвви, что было сказано? Дорастать до вопросов (пусть до ответов – неважно), а не плодить новые, в смысле, ложные.

Вот они уже на другом берегу ручья, и Элла отпускает ее руку.

Элла повторила, что не понимает «такого противопоставления», но Эвви уже поняла – все они, на Готере определились . Так вот почему они ведут с Землей свои странные игры! Они и хотели, чтобы Земля потеряла интерес и к ним и к их эксперименту. Добились своего, да? и не трудно было. Не обманули землян, скорее подыграли им. А тут вдруг на голову практикантка. Потому и свалилась, что здесь не слишком-то интересно, рутинно и ни к чему не обязывает. Как раз самое место для «троечницы», не правда ли? Они перегнули палку, вот Готер и назначили учебной базой. Возитесь теперь с Эвви Лоуренс. Это вам некий приз за такую вашу «победу» над землянами. Землянами? А кто же тогда эти люди здесь, на Готере?! Вот так, без манифестов и деклараций, по умолчанию, по факту единство человечества, обживающего сейчас Дальний Космос, ветшает, покрывается ржавчиной! И завтра мы распадемся на все эти бессчетные Готеры? И Земля станет одним из «Готеров»? Она не хочет такого завтра. А что, если Коннор показал ей могилки тех, кто тоже не хотел такого завтра ?!

– Я так понимаю, что ты не успокоишься, пока не услышишь подробности о моем сыне?

Сказано так, что теперь Эвви уже точно сама не спросит. Попыталась только:

– Миссис Элла, – пока еще не научилась говорить ей «ты», – но почему же насчет Юджина нельзя было, – ищет слово, – поставить в известность Землю?

– В общем-то, можно, – у Эллы вдруг получилось мягко, – но Земле не слишком-то интересно. К тому же у меня были кое-какие, скажем так, личные обстоятельства, – улыбнулась, – так что к единству человечества, – будто угадала ее мысль, – все это отношения не имеет… почти. Кажется, ты хочешь спросить еще что-то?