Дмитрий Раскин - Эвви и три луны

Отношение к ней изменилось, она чувствует. Будто она успешно прошла какой-то тест. Но она не понимает, какой именно. Не наябедничала на них в НАСА? Но это же мелочи, детали. Приняла их «рамки»? Но вот же, не приняла. Или им как раз и понравилось, что не приняла, все-таки. Она так уверена, что не приняла? Но как бы там ни было, они уже считают ее своей. Они наивные? При всем их опыте, при всем превосходстве над ней, наивные. Она не уверена, что она «своя». Ее пугает их одержимость экспериментом, их одержимость каким-то, не очень ей ясным добром.

Чем был хорош Гарри Кауфман, он постоянно резонерствовал, критиковал своих коллег, все, что делалось или не делалось ими. Он возмущался НАСА. Был беспощаден к тем научным структурам Земли, что взаимодействуют с ним. Из его бесконечных монологов о том, что неправильно она узнавала о тех вещах, которые, по мнению. Коннора, знать ей не полагалось. И в вещах этих кое-что ее пугало.

– Командир Коннор, вот я работаю с Гарри, вы подключили меня и к Артему Обнорину. Я, образно говоря, мою пробирки в их лабораториях. Не более. Понимаю прекрасно, что на большее моей квалификации не хватает, во всяком случае, пока

– Она очень быстро схватывает, – сказал Коннору Гарри. Эвви от него не ожидала.

– Командир Коннор, – продолжает Эвви, – я признала вашу правоту, когда вы сказали, что я должна дорастать до ответов, помните? Так в о т, я должна оказаться на этих ваших лунах. Это и будет мой способ дорастания до…

– Ко мне не обязательно обращаться «командир», – ответил Коннор, – это мы так, ну вроде тех наших фраков и прочего. Гарри вообще предлагал, чтобы ты величала меня «командор». – Сказал и ждал эффекта.

– Все это мило, конечно, – говорит Эвви, – но я хочу Луну.

– Представляю, как это звучало бы в веке девятнадцатом, ну или так, в двадцать первом, – усмехнулся Обнорин.

– На какую именно? – начинает закипать Элла.

– Думаю, если я справлюсь на одной, вам будет уже проще отпустить меня на остальные.

– А ты, девочка, хоть сколько можешь себе представить цену своего провала? – Элла была резкой.

– Ну, снизите мне оценку по практике.

Элла оценила. Но сейчас не до юмора. Сказало только:

– Даже если ты и найдешь ответы, пойми, не в них дело. И, может, даже не в эксперименте. Впрочем, понимаю прекрасно, все эти мои слова впустую. Да ты и не обязана верить мне н а слово.

На Эвви произвело впечатление, не столько даже что , а как она сказала.

– Если ты вдруг погибнешь, нам, Эвви, будет тебя несколько не хватать, – сострил Гарри.– Элла права, – подводит итог Коннор, – и Гарри, в общем-то, прав. Но ты, Эвви, полетишь на Луну. – Упреждая общее возмущение, – на Первую. Всего лишь на Первую. И вместе со мной, разумеется. А то что-то засиделся, всё из кабинета руковожу.

Элла Юджину злым шепотом:

– Надеюсь, хоть тебе на Луну не надо?

Юджин рос под все эти разговоры: эксперимент, Первая Луна, Вторая Луна… и ему не интересен эксперимент и не нужна Луна.

– Не ожидал, конечно же, от Коннора, – говорит Обнорин, – но, может, и в самом деле в эксперимент неплохо будет влить свежую кровь. – Тут же сообразил, что сказал довольно мрачную двусмысленность.

– Хватит уже крови, – ответила Элла, свежей, несвежей, невинной ли, виновной.

– Я бы все-таки так не драматизировал, – заворчал Гарри. – И не морализировал бы. – Он делает ударение на этом своем «бы», далее возмущенно, – А вот то, что все наши планы на ближайшие две недели по боку, и мы заняты только тем, что готовим нашу девочку к высадке – это да !

Эвви и не предполагала, что подготовка окажется настолько тяжелой. С утра до вечера отрабатывать жесты и мимику людей Первой Луны, приспосабливаться к лингвотрансформеру, что будет переводить все, что она услышит – это еще ничего. Но аппарат должен говорить за нее, ее голосом! И тут началось – то прибор не совпадает с ее артикуляцией, то вдруг заговорит басом. Лучше б объявили ее немой. А сколько еще надо вызубрить по истории, географии, обычаям и нравам! Гарри говорит, что это, скорее всего, и не пригодится, но учить все равно надо. Чтоб не выглядеть среди тамошних людей каким-нибудь «марсианином». Специальный микрочип подскажет ей, где она должна рассмеяться над анекдотом, поможет отличить комплимент от оскорбления, но учить, повторяет Гарри, все равно надо. Тем более, что любая техника нет, нет, да и дает сбой.

А чего стоило привыкание к гравитаадапторам, что должны нивелировать разницу в силе тяготения на Готере и Первой Луне!

Эвви выбивалась из сил, к ночи едва доползала до кровати, но здесь была ясность – простота и ясность. Есть цель, она, Эвви, должна доказать всем и себе… Но, оказавшись внутри эксперимента, что она сделает – станет союзницей Коннора и команды или же ужаснется и попытается добиться прекращения «вмешательства»? И, в то же время, у нее какое-то детское, скаутское предвкушение приключения.

Тихоходные, бензиновые автомобили – ими забита вся улица. Отвратительный воздух. Почему Коннор не взял для них защитные маски? Это привлекло бы к ним внимание, отвечает Коннор. Когда вернутся на Готер, просто прочистят бронхи. Толпа; мужчины одеты во фраки, женщины в платьях, похожих на то, что было на Элле в тот первый вечер. Так это они ввели на Первой Луне такую моду? Коннор неопределенно хмыкнул, из чего можно, кажется, сделать вывод, что да . На голове у многих были шляпы цилиндрической формы. Это и есть цилиндры, тоном экскурсовода поясняет Коннор. Почти у всех в руках какие-то тонкие палки. Это что, щупы, индикаторы? Но что они ищут здесь, под тротуаром? Нефть, руду? Или же измеряют магнитное поле планеты? Коннору пришлось объяснять ей, что такое трость.

– Эвви, а может, ты хочешь мороженого?

Как только он спросил, Эвви поняла, что действительно хочет.

Зашли в первое попавшееся кафе, сели за столик. Эвви уже научилась не падать в длинном, до пола платье и отметила про себя, что ей удалось сесть в кресло весьма изящно.

Тут же подошел, подлетел официант. Официант был живой. Эвви поражена. Не андроид и даже не робот.

Коннор сделал заказ. Он знал язык и не пользовался лингвотрансформером.

– Как же так! – Эвви начала громким, возмущенным шепотом.

– Нельзя на людях на английском, – Коннор наступил ей на ногу под столом. – Включи лингвотрансформер.

– Почему человек?! – Эвви возмущается через лингвотрансформер. – Почему человек занят работой, которая не соответствует его предназначению?

– Как знать, – задумался Коннор, – может в этом и есть его предназначение.

Неужели, думала Эвви, они пятьдесят лет ускоряли прогресс на Первой Луне и добились только цилиндров и фраков? А что, если ей показывают не все? Только то, что сочли нужным? Тут же одернула себя – она же еще ничего не видела и не вправе судить и решать. Это у нее всплеск, не более. Но почему Коннор так равнодушен к судьбе официанта? Значит, у них у всех на Готере действительно аберрации. И серьезные, профессиональные, да?