Георгий Кавсехорнак - Своё время

– Да, большое спасибо.

– И будем надеяться, что это само пройдёт. Ну не хочет ОНА развиваться, ну и не надо! Полно других интересных занятий. Вы согласны?

– Да, Семён. Спасибо за поддержку. Я рассчитывала, что это будет делом моей жизни, но судьба, видимо, решила иначе. А репортаж вы сделаете?

– Конечно, не сомневайтесь. Сейчас я только должен закончить… свою статью о пищевой промышленности.

– А почему вы говорите шёпотом?

Чашки с кофе на столе зазвенели, лёгкая рябь на его поверхности навевала страх.

Как мне хорошо спалось. Открываю глаза. Всё тут незнакомо! Где я? Постель очень мягкая, бельё белоснежное. Солнце смотрит из окна и греет меня своими лучами. Как хорошо! Но где я? И вот ещё что – я забыла своё имя. Кто я? Может быть, меня зовут Светлана. Да, красивое имя. Я – Светлана!

Это какая-то комната, но почему я ничего не узнаю? Комната жилая, значит, я в квартире, но чья она? Как я сюда попала? И что я здесь делаю? Спала. Одна? Судя по размерам кровати, может быть, и не одна. Это меня радует или огорчает? Скорее, радует. Пугает? Нет, вряд ли.

В другой комнате голоса. Мужской и… детский. «Сынок, ты успеешь позавтракать?» – голос мужской, приятный. «Да, папа, надо будить маму», – мальчик, возможно, лет четырнадцати. Взрослый уже. Но кто они? Я что, мама?! Мама Света – звучит! Но четырнадцать лет! Почему я ничего не помню? Какая-то боль слева.

– Света, доброе утро. Вставай, я приготовлю завтрак. Слава уже опаздывает. Да и я тороплюсь на работу, – говорит мужчина.

Так, со своим именем угадала, значит, не всё потеряно. Сын – Вячеслав. Хоть что-то.

– Доброе утро, дорогой! – надеюсь, тон меня не выдал.

– Дорогой?! Ты уверена? Что с тобой? Вчера я был исключительно Виктором Петровичем для тебя. С тобой всё в порядке?

– Прости, я не помню, что было вчера, Виктор.

– Это для тебя всегда так удобно. Частичная амнезия спасает семьи!

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

У Виктора звонит мобильный телефон. Он поднимает трубку, слушает всего пару секунд.

– Начинайте! – командным голосом почти кричит он и вешает трубку.

В комнату входит подросток. Да, действительно, ему четырнадцать или уже пятнадцать? Я не помню.

– Хватит уже ругаться! С утра прямо начинаете. Дождитесь хоть, пока я в институт уеду.

– Доброе утро, сынок.

– Сынок?! Уже не Вячеслав Викторович? Мама, ты с той ноги встала?

Почему так колет слева? Мне больно!

– Что ты делаешь!!! – отец кричит на сына. – Ты с ума сошёл! (или мне показалось?).

– Пожалуйста, давайте все к столу, – приглашает Виктор.

Туалет и ванную я нашла без подсказок. Это радует. Неудобно было бы показать себя ещё и не знающей собственного дома. А их… мужа и сына, я помню? И что я им сделала плохого? Они меня, кажется, ненавидят. О любви уж точно речи нет. Лучше зубы почищу. Щётку бы не перепутать. Они мне кажутся знакомыми, даже родными. Я-то их люблю? Всё, зубы чистые. Приятно, что себя в зеркале узнаю без сомнений. Я ещё довольно привлекательная! Пойду платье выберу. Надо спешить, а то семья опять сердиться будет. О! Да у меня хороший вкус (сама себя не похвалишь, никто не похвалит)!

Надену вот это, цвета морской волны. Чем-то напоминает мне больничный халат, да, цветом, но мне нравится.

На кухне уже сидят сын с отцом.

– Приятного аппетита! – голос я свой нахожу не менее приятным.

Нет ответа. Все уже жуют. Сажусь за стол. Яичница с помидорами и базиликом. А что я ожидала? Грибной жульен и греческий салат? Не буду привередничать – голод не тётка…

– Ты сегодня останешься дома? – муж. Муж? Любимый муж?

– Не знаю, может быть, по магазинам пройдусь или прогуляюсь, – надеюсь, достаточно спокойно отвечаю я.

– Да-да, прогуляюсь… Я тоже сегодня буду поздно, – голос Виктора… Виктора Петровича, мне почему-то нравится.

– Как обычно? – непринуждённость, главное – лёгкость и непринуждённость в голосе.

– Что значит, обычно?! – всё-таки я его расстроила.

– Я убегаю. Достало слушать ваши разборки, – сын-то уже вырос… Как же мне всё вспомнить? Я же не плохая.

– До свидания. Учись хорошо. Поцелуешь меня? – глазами скачу от сына к мужу. Опять что-то не то сказала?

Вячеслав подходит ко мне и касается губами моего лба. Что ж такой сухой поцелуй?

– До свидания, мама.

Почему так болит слева? Сердце?

– Послушай, нам надо продолжить тот разговор. Я всё понимаю и не настаиваю ни на чём. Все делим пополам, сын остаётся у меня, – Виктор меня просто как ударил по голове. Не хватало, чтобы ещё голова начала болеть.

– Почему у тебя??? – не узнаю свой возмущённый голос. Это уже писк какой-то. Зачем я так?

– Дефибриллятор! – невозмутимый голос Виктора.

– Прости, что ты сказал? – не понимаю я.

– Снова ты начинаешь! Мы обо всём договорились. Вечером обсудим ещё раз. Убегаю. Прощай, – теперь мне голос Виктора Петровича совсем не по нраву. Пусть уходит.

А дверью хлопать вовсе не обязательно! Да ещё и два раза! Меня от этого просто передёргивает! Какая невкусная яичница. Нет, не моё это всё! Чужое! Опустошённость. Что им не хватает? Колет сердце. Не могу! Я не хочу так! Пойду, прилягу, может, поплачу. Сердце прямо выпрыгивает из груди. Что со мной? Плакать не буду! Я сильная! Какая мягкая постель, и бельё такое белоснежное. Снова сон ко мне приходит. Как хорошо!

– Срочно в операционную! – мужской безапелляционный голос.

Женщину на каталке бегом увозит группа людей в халатах. Везут по длинному, хорошо освещённому коридору больницы.

– Женщина. Тридцать пять-тридцать шесть лет. Имя – Светлана. Без сознания. Попала в автомобильную аварию. Повреждение левой части груди. Противопоказания на наркоз неизвестны, – женский торопливый голос.

– Так срочно узнайте! На аллергию тоже проверьте! Если мы не вытащим это… – доктор показывает на небольшой металлический осколок, торчащий из груди пациентки, – то от потери крови она скончается через пятнадцать минут.

Медсестра убегает вперёд.

Пациентку завозят в операционную. Подкатывают медицинскую каталку к столу. «На счёт два. Раз… два!» Медики переносят женщину с каталки и кладут на операционный стол.

– Положите её на правый бок. Освещение на грудь, – хирургу уже натягивают перчатки и завязывают стерильную маску две медсестры. – Открытая операция на сердце по извлечению инородного тела из грудной области. Ассистенты – Ольга, Екатерина. Анестезиолог – Борис. Старший ассистент – Вячеслав. Всем приготовиться!

– Противопоказаний на анестезию нет. Аллергии не выявлено. Наркоз ингаляционный, смешанный, – голос Бориса чёткий, уверенный.