Роман Балуев - Золото верности

– Ладно, хватит воду в ступе толочь, – заговорила крикливая женщина. – Мы все поняли друг друга. Давайте ещё раз голосовать.

– Голосовали ужо, – ответил ей старик. – Поровну было. Кто–то разве переменил мнение? Вот и я о том же. Раз такое дело, хозяюшка, решение за вами. Что скажете с ним делать?

Все примолкли в ожидании. «Хозяюшка» заговорила.

– Ладно, господа. Ваши страхи я понимаю. Настоящий он Чтец или нет, но он спас нас от разбойников, сам получив кинжалом в бок. Как мы себя покажем, если просто выкинем его после такого? Как свиньи. Где тогда будет наша благодарность? Пусть хоть поправится у нас до конца. А дальше жизнь покажет.

Мрачный чужестранец вышел наружу, бросив в сердцах что–то звучное и короткое на своём языке, видно ругательство. Он не питал оптимизма по поводу того, что им покажет дальнейшая жизнь.

Молодая женщина приоткрыла занавесь, за которой лежал перевязанный Линкей.

– Эй, смотрите–ка, – воскликнула она, – а он уже очнулся!

Линкей и правда уже давно пришёл в сознание. Он слышал все споры в стенах фургона и не сомневался, что столь бурно обсуждали именно его. Он не мог понять слов говорящих, но чувствовал все их эмоции. Целый спектр человеческих чувств. Самыми яркими оказались тревога, страх и даже вражда. Очевидно, что в этом мире всех подобных ему за что–то не любят. Но Линкей решительно не понимал, чем мог заслужить такое отношение к себе. И лишь затем он ощутил любопытство, сострадание, и наконец благодарность. Кажется, только та юная девушка, которую чуть было не изуродовал разбойник с кинжалом, осталась искренне благодарна Линкею за своё спасение.

Женщина со строгим и серьёзным лицом – вероятно, старшая – присела перед ним. Молча, словно выжидая чего–то. Линкей решил, что надо любым способом дать ей понять, что он не несёт угрозы.

– Приветствую вас! – дружелюбно заговорил Линкей. – Я друг вам и никому не причиню вреда.

Женщина всё также смотрела. Она не понимала его языка, но внимательно слушала.

– И я не держу зла из–за досадного недоразумения… – он потрогал шишку на голове, болезненно поморщившись.

На лицах кого–то из людей позади изобразился испуг. Линкей спохватился, что его могли понять точно наоборот. Но женщина перед ним смотрела как и прежде – спокойно и беспристрастно.

– И я признателен вам за помощь с раной, – закончил он, выразительно потрогав перевязь из чистой ткани на боку, благодарно склонив голову.

Больше Линкей не знал, что сказать.

Актёры в фургоне удивлённо зашептались. Тогда женщина обернулась и произнесла что–то строгое, отчего все замолкли.

Затем она вновь глянула на Линкея и задала какой–то вопрос. Однако в ответ он мог лишь помотать головой и развести руками в знак непонимания. Вопрос повторился настойчивей, но Линкей снова лишь промычал. Женщина оценивающе посмотрела и спросила что–то другое.

На сей раз Линкей услышал в вопросе одно знакомое слово. Самое последнее. Он узнал имя «Шамина». Так Тания назвала ту, чью каменную статую у подножия гор он в ярости снёс одним ударом. Ту, кто давным–давно сожгла мир в безжалостном пламени. Кого теперь здешние люди почитают чуть ли не за богиню!

Это имя громом прогремело в его ушах. Он вскочил с места, едва не стукнувшись головой о какую–то перекладину, стиснул пальцами случайно попавшую ткань покрывала, а лицо его исказилось гневом.

– Шамина! – сверкнули синие глаза, – Шамина враг мне!

Все присутствующие, кроме хозяйки, попятились назад, глядя на Линкея со страхом и недоумением. Хозяйка обеспокоенно оглянулась и произнесла несколько слов, призывая к порядку. Затем повернулась обратно и озабоченно поглядела на Линкея.

– Халида, – произнесла она, приложив руку к груди и смиренно склонив голову.

Во все времена такой жест останется понятен любому. Она назвала своё имя.

– Линкей, – ответил синеглазый гигант, повторив почтительный поклон.

Присутствующие изумлённо зашептались. Их похоже удивило, что Линкей им кланялся.

Худо ли, бедно ли, но его первое знакомство с местными людьми состоялось. В глубине сердца он вдруг ощутил, что уже не совсем чужак. Появилась первая тонкая ниточка, что связала его с этим странным Новым миром.

Только сейчас Линкей наконец вспомнил, что так ничего и не ел с тех самых пор, как проснулся и выбрался из горного подземелья. И от этой мысли его живот немедленно свело судорогой.

– Прошу прощения, гостеприимная хозяйка, не найдётся ли у вас чем мне утолить голод? – спросил он, изобразив выразительный жест руками у рта и живота.

Женщина улыбнулась и кивнула. Затем встала и начала отдавать указания. Все присутствующие друг за дружкой вышли из фургона, озадаченные делом. Только Линкей остался внутри – в одиночестве.

Он слышал сквозь хлипкие стенки, как люди засуетились и загалдели, видимо обустраивая временную стоянку. Спустя время до него донёсся и приятный запах пищи, от которого живот заболел ещё сильнее. Теперь Линкей уже и вовсе не мог думать ни о чем, кроме еды. Всё–таки есть нужно и ему тоже, не только людям.

Наконец в фургон вошла юная девушка – та самая, которую разбойник грозился «пощекотать» кинжалом. В руках она держала плошку, полную вкусно дымящейся похлёбки.

Она выглядела настолько смущённой, что когда протянула Линкею плошку, даже взглянуть на него не решалась. Вместо этого глаза её смотрели куда–то вниз, себе под ноги. Лицо же покраснело, а руки дрожали. Если бы похлёбка в плошке была морем, то его бы сейчас заметно штормило.

Линкей понял, что эту её пытку лучше поскорее прекратить, и поспешно принял плошку из её рук.

– Благодарю тебя, девочка, – приветливо сказал он, слегка склонив голову.

Кланяться ему явно не стоило, потому что девушку затрясло ещё сильнее, а краска на лице сменилась бледностью. Она попыталась изобразить что–то вроде почтительного реверанса в ответ, но от испуга чуть было не споткнулась, отчего перепугалась ещё сильнее. Линкей сам невольно ощущал её страх.

Он видно успел заработать себе образ грозного и важного великана, которому надо угождать. И такая роль ему никак не нравилась. Нужно было разрушить невидимый барьер, возникший между ним и этими людьми.

– Линкей, – произнёс он, приложив руку к груди, точно как тогда с Халидой.

Та удивлённо подняла на него взгляд, но тут же опустила, словно обжегшись.

За этот краткий миг Линкей успел заметить, что глаза у неё удивительного изумрудного цвета.

Он ещё раз повторил своё имя и тот же жест.

– А ты?.. – добавил он, осторожно указывая на собеседницу.

Так и не издав ни звука, девушка сорвалась с места и выбежала из фургона прочь.

Линкей мысленно отругал себя за неуклюжесть. Похоже, он сделал всё только хуже.