Роман Балуев - Золото верности

– Йед Велунд, сын кузнеца! – раздался приказ командующего. – Покажи, что у тебя в руке. Все должны видеть воочию. Серебро или золото?

Как же так вышло? Почему судьба ополчилась именно на него? Что в нем особенного? Не может же быть, чтобы в мире что–то происходило просто так, безо всякой причины и смысла!

У Йеда не получалось разжать ладонь, как он ни силился. Ведь он точно знал, что держит в руке.

Своё поражение.

– Время! – гаркнул сэр Тарбис, косясь на песочные часы подле себя.

Верхняя их половина опустела. Финал поединка окончился, а испытания в королевскую гвардию – завершились. Площадь огласил долгожданный звук горна.

Йед облегчённо выдохнул. Он выстоял. Он победил.

Его противник – некий гвардеец–ветеран, чьего лица под шлемом не разглядеть, опустил оружие. Всё это время он походил на ожившую статую Халара – словно бы легендарный правитель прошлого явился самолично проверить, что из себя представляет новый набор гвардейцев.

– А неплох, парень, – заявил он, стягивая шлем. – Отдыха не давал!

По лбу его стекали ручьи пота – правда, больше скорее от жаркой погоды, чем из–за поединка. Вчерашнее ненастье так и не смогло остудить лета.

– Благодарю, – поклонился Йед, не в состоянии сдержать глуповато–счастливую улыбку.

Он огляделся.

Принц Киреан свой поединок выиграл уже давно, и теперь просто стоял в стороне, сверкая на всю площадь фамильным серебряным конём. Рядом высился и здоровяк Гиверис с красным овном на груди.

А по другую сторону от статуи Халара радостно обнималась уже знакомая пятёрка во главе с Глахом Кенундом. Как Йед разузнал, это были простые солдаты столичного гарнизона. И каждый раз, когда взгляд его случайно за них цеплялся, на душе у него скреблись кошки. Как ведь глупо он с ними рассорился! Ни за что, ни про что, они теперь считают его кем–то вроде предателя. Но ради чего им быть врагами?

К стану счастливых победителей примкнул и Мерон. Подобно Киреану, он сумел победить своего противника до срока – некоего гвардейца с боевым шестом. Тот, не иначе, когда–то обучался сему искусству там же, где и Мерон – в Тысяче сверкающих душ. Теперь же оба они стояли у стены, любовались остальными и обсуждали нынешнее житие Обители.

Всего же на ногах и при оружии оставалось восемнадцать кандидатов.

Тем временем взмыленный гвардеец, что сражался с Йедом, шагал прямиком к сэру Тарбису, который вместе с писарями возился над какими–то свитками.

– Здорово, малец! – воскликнул он. – Я же тебя с назначением не поздравил ещё! Добро пожаловать в Совет стратегов!

В ответ на столь фамильярное обращение вечно суровый сэр Тарбис вдруг преобразился. Никто и подумать не мог, что на лице его тоже может сиять улыбка, такая простая и такая человеческая.

– Гаррис, дружище! А я и знать не знал, что ты здесь! Не мою ли работу инспектировал?

Оба расхохотались и крепко обнялись – так, как обычно обнимаются старые друзья.

Кто–то из гвардейцев поднёс означенному Гаррису шлем – совсем не такой, в котором тот сражался с Йедом. Новый шлем украшал стоячий гребень в форме гривы давна. Видимо из настоящей гривы и сделанный.

– Кто прошёл испытательный поединок – стройся в линию! – рявкнул сэр Тарбис. – Перед командующим!

– Вот так сюрприз!… – прошептал Йед.

Он, оказывается, только что дрался с самим командующим королевской гвардии!

Все победители спешно выстроились в линию, пока командующий Гаррис надевал свой гривистый шлем.

– Восемнадцать, – бодро молвил он, окидывая строй беглым взглядом. – Итак, после всех испытаний вас осталось лишь восемнадцать, и мне пришла пора представиться. Я – сэр Гаррис, рыцарь короны, командующий гвардией и один из высших стратегов короля–регента Рамиса. Вы все прошли назначенные испытания с честью. До звания королевского гвардейца – всего пара шагов. И всё же, получить гвардейский меч смогут лишь двенадцать из вас и не больше. Осталось два последних испытания, которые и определят, кто именно. Вы все уже знаете, что это за испытания. Но пока… Пока победа ваша. Хвала гвардии!

– Хвала гвардии! – ответил восемнадцатиголосый хор.

– Томить не будем, – заверил капитан Тарбис. – Уже сегодня каждый узнает свою судьбу. А пока – рразойдись!

– Только площадь не покидать, – добавил командующий Гаррис. – Мы скоро будем обратно.

Шутя и посмеиваясь, как закадычные друзья, они вдвоём вышли за ворота. Куда–то в сторону храма Шамины, чья центральная башня возвышалась надо всей столицей грандиозным монументом.

Йед разыскал глазами одного из недавно приобретённых друзей.

– Мерон! – радостно окликнул он.

Тот, едва услышал голос Йеда, сразу направился к нему.

– Нас обоих можно поздравить! – воскликнул он не менее радостно.

– А я даже не ожидал, что вдобавок ко всему ты и с шестом дерёшься так здорово! А помню, ещё и рисуешь этим шестом неплохо! Вот уж монах на все руки! Занятным же вещам в вашей Обители обучают. Даже совсем не монашеским, сказал бы.

– Тысяча сверкающих душ издревле озаряет Междуморье немеркнущей славой, – важно запел «монах на все руки». – Впрочем, что касается боевых искусств, это объясняется просто. Наша Обитель расположена почти что посередине обитаемых земель. В мирное время это даже неплохо, так как через нас проходит много торговых путей. Но в истории не раз случались кровавые смуты, когда монастырь из–за выгодного расположения осаждали самые разные армии, не чтящие Богиню и Синод. А даже если и не осаждали, воюющие войска завсегда оказываются источником бандитов и головорезов всех мастей. Они тогда враз наводняют все дороги вокруг Обители.

– Это как при Короле–еретике тысячу лет назад?

– Например тогда, – кивнул Мерон. – Да, если верить хроникам, то низложение Короля–еретика привело к ожесточённой междоусобице, и Синоду стоило немалых усилий потушить этот пожар. В такие времена монахов некому защитить, кроме нас самих.

Мерон гордо ударил кулаком в грудь.

– Между прочим, в других монастырях такого нет, – продолжал он. – Там занимаются сугубо мирными делами: ведут летописи да укрепляют веру. Мы же бережно храним не только духовные традиции, но и боевые. Мы не забывали их даже в самые долгие годы мира, что нас не раз спасало. Тысяча сверкающих душ столь стара, что никто толком не знает, когда её основали… Однако за всю известную историю ни один враг не смог взять её силой. Наша Обитель вечна, как сами звёзды.

«Мы», «нас», «наша обитель»… Интересно, что Мерон никогда не говорил о себе, как об бывшем монахе. Словно изгнания своего он и признавать не хотел, считал это временным недоразумением.

– Странно всё это… – сказал Йед. – Ведь если ты и сражаться с боевым шестом умеешь так здорово, то я вообще не понимаю, как настоятель мог тебя выгнать…