Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата

Эркин осторожно, чтобы не разорвать объятие, пожал плечами. Женя поцеловала его в щёку и отпустила.

– Иди, мойся. Я сейчас приготовлю всё. Там ведро, грязное прямо туда кидай.

Алиса попыталась сунуться в ванную следом за Эркином, но её позвала Женя. А в ванной тоже… новое. Большой, в половину его роста белый плетёный ящик. Похожий был в гостинице в Бифпите для грязного белья. А это для чего? Эркин приподнял крышку и увидел на дне что-то пёстрое. Значит, для грязного. А чего ему тогда Женя про ведро сказала? Ладно, разберёмся. Эркин снял рубашку и джинсы. Это стирать не стоит. Джинсы он и раньше каждый день не стирал, креповая рубашка тоже чистая, а вот бельё и носки с портянками… это надо. Он содрал с себя тяжёлое от впитавшегося пота бельё, затолкал в ведро и налил чуть тёплой воды. И уже шагнул было за простынную занавесь в душ, когда в ванную вошла Женя. Эркин растерялся, а она деловито положила на ящик его рабские штаны и тенниску.

– Вот, наденешь потом.

Она не смотрела на него, а он не знал: хочет ли, чтобы посмотрела.

– Вот, мойся, и будем обедать.

Взгляд Жени тепло, мягко скользнул по его телу. Он и ощутил его как прикосновение, будто… будто она потрогала его, погладила. И Женя уже вышла, а он ещё стоял возле душа, не понимая, что с ним. Потом тряхнул головой и вошёл в душ. Его мыло и мочалка уже лежали на бортике. Когда только Женя успела? Женя… Женя не боится его, он не противен ей. И что ему теперь до всего другого?! Эркин крутанул кран и счастливо охнул под туго ударившей его струёй.

И когда он, уже в рабских штанах и тенниске, пришёл на кухню, за окном было совсем темно. А на столе… у Эркина сразу засосало под ложечкой. Женя засмеялась.

– Садись, Эркин. Сегодня настоящий обед. Не из пакетиков.

Счастливая мордашка Алисы, горячий необыкновенно вкусный суп, новенькие тарелки на блестящей клеёнке, а ложки старые, знакомые по Джексонвиллу, и халатик у Жени тот же, и фартук, и… и всё так хорошо.

– Так вкусно, Женя, – поднял он глаза от тарелки.

– Налить ещё? – улыбнулась Женя.

Эркин кивнул. И она налила ему ещё золотистого от жира мясного супа. Полную тарелку.

– Ты не обедал?

– Перекусил. Перерыв был маленький, – Эркин улыбнулся. – Два съел, а два домой принёс.

– Такой маленький перерыв? – расстроенно переспросила Женя. – Эркин, при восьмичасовом рабочем дне час на обед положен.

– Час? – Эркин неопределённо хмыкнул. – Буду знать. Женя, там, мне сказали, столовая есть. Так я завтра там поесть попробую.

– Конечно, – согласилась Женя, собирая тарелки. – Обязательно возьмёшь горячего. О деньгах не думай. Деньги у нас есть.

Эркин почувствовал, что краснеет.

– Женя, я все деньги сегодня потратил.

– Все? Это сколько? – Женя поставила на стол тарелки с картошкой и мясом.

– Сколько взял. Пятьдесят рублей, – вздохнул Эркин. – Это была прописка, Женя.

– Понятно, – кивнула Женя. – Не волнуйся, всё в порядке.

Эркин пытливо вгляделся в её лицо, потом вздохнул и стал есть. Ел уже спокойно: самое тяжёлое он сказал, и Женя поняла его. Конечно, пятьдесят рублей – это очень много, но это же только раз. А в Джексонвилле разве не пришлось ему отдать полпачки сигарет и весь дневной заработок? Отдал же. И не помер. А с Андрея сколько содрали? Везде так.

– Женя, спасибо.

– Ещё?

Он покачал головой.

– Нет, сыт уже.

– Тогда я тебе киселя сейчас налью. Алиса, доедай.

Эркин глотнул густой сладкой жидкости, улыбнулся.

– Я не сказал тебе. Коврик такой красивый. Ну, у двери.

– Тебе понравился? – просияла Женя. – Я вообще сегодня кучу денег потратила. Ну, коврик и ящик в ванной ты видел, – Эркин кивнул. – Ещё я Алисе купила. Сапожки и шубку. Ну, и белья.

– Правильно, – кивнул Эркин.

– И тебе.

Эркин невольно поперхнулся.

– Женя!..

– Что Женя? – Женя шлёпнула Алису между лопаток, чтобы та не горбилась. – Две смены мало. Надо, как минимум, четыре. А лучше шесть. Или мне каждый день стирать, чтобы ты с утра чистое надел?

– Я сам стирать буду, – попробовал возразить Эркин.

– Не выдумывай, – строго сказала Женя. – Мне с понедельника тоже на работу выходить. Давай я тебе ещё киселя налью. Вот так. Алиса, спать будешь?

– Не, я в коридор, – Алиса сделала умильную рожицу. – Можно?

– Можно, – улыбнулась Женя.

Пока она одевала Алису для прогулки в коридоре, Эркин допил кисель и собрал посуду со стола, сложил в раковину. Вбежала Женя и, отодвинув его, стала мыть посуду. Эркин стоял рядом и смотрел на неё, на её руки. А Женя мыла и говорила.

– Я ещё сушку купила, проволочную, как там была.

– Я повешу, – встрепенулся он.

– Ну, конечно, милый, сейчас я закончу и освобожу тебе место. А ещё, Эркин, знаешь, в воскресенье сорок дней Андрею. Сороковины.

– Что? – не понял он. – Как это?

– Ну, помнишь, – Женя взяла полотенце и стала вытирать тарелки, – помнишь, на девятый день мы его поминали? В лагере.

– Помню, конечно, – кивнул Эркин. – А на… сороковины так же?

– Да, – кивнула Женя. – Ну, ещё в церковь ходят. И на могилу.

Эркин вздохнул. Могила в Джексонвилле, в церковь ему идти совсем не хочется, но раз Женя считает, что надо… Да, вот ещё что.

– Женя, а водка обязательна?

Женя расставила посуду в шкафчике и кивнула.

– Я тут поговорила, Эркин, и в лагере… Но водку ты должен купить.

– Хорошо, – согласился Эркин. – Раз надо… Только…

– Что?

– Нет, ничего, Женя. Я тогда за ящиком сейчас схожу, сушку повешу.

И он пошёл за ящиком, злясь на самого себя, что вздумал предупреждать Женю. Дескать, я пьяный языком болтаю. Ни черта с ним не будет, удержит язык.

Эркин принёс на кухню ящик, улыбнулся Жене. И теперь она сидела у стола и смотрела, как он работает.

– Вот так?

– Чуть левее. Ага, так будет хорошо.

Эркин гвоздём пометил места для крючков, отложил сушку на шкафчик и стал их прибивать.

– Тебе нужно пальто, Эркин.

– Для работы куртка удобнее.

– Для работы, Эркин. А потом?

– Нет, – упрямо сказал Эркин. – Пальто мне не нужно.

И Женя догадалась.

– А если полушубок?

И по его дрогнувшим плечам, по быстрому благодарному взгляду через плечо поняла, что угадала правильно.

– Он дорогой, Женя, – тихо ответил Эркин.

– Не дороже денег. А деньги у нас есть.

Эркин проверил, надёжно ли сидят крючки, и надел на них сушку.

– Вот так, Женя, да?

– Да, к так хорошо.

Эркин улыбнулся.

– Ну вот. А деньги нам на квартиру дали, а не на одежду.

– И на одежду. Ты вспомни, как в Комитете сказали. На обустройство. Если бы мы свой дом выкупали или хозяйство завели, то да, все бы деньги туда ушли. А квартира у нас в аренде, наёмная, – рассуждала Женя. – Это и из зарплаты выплачивать можно. А одежда тоже нужна. Как… как посуда. И… не спорь, Эркин. Ну, не хочу я, чтобы ты хуже других ходил. Ты ж не пропойца какой подзаборный. А полушубок тебе купим. И валенки. Да, – Женя оживилась и вскочила из-за стола, – идём, покажу, что я Алисе купила.