Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата

Эркин сложил инструменты в ящик и, оставив его на кухне, пошёл за Женей.

Цигейковая – всё-таки что это за зверь? – золотисто-коричневая шубка с капюшоном, зелёные войлочные сапожки на меху и чёрные рейтузы с начёсом очень понравились Эркину и были им безоговорочно одобрены.

– Ну вот, – Женя погладила рукав шубки, – и завтра, когда в магазин пойду, возьму её с собой. А то она совсем воздухом не дышит.

Эркин задумчиво кивнул. Одобрил он и тонкую шерстяную кофточку на пуговицах, которую купила себе Женя, и тёплое бельё.

– А это тебе, – Женя продолжала показ-отчёт. – Ещё четыре смены. Шесть смен – уже нормально. И рубашек тёплых теперь шесть. И носков. Зима долгая. Чтобы хватило на всю зиму. Понимаешь?

Эркин слушал и кивал. Конечно, Женя права. Зима долгая, и, говорят, будет ещё холоднее. Но…

– Женя, ведь мебель ещё покупать. И ремонт делать.

– Да, – кивнула Женя, – я помню. Я думаю, сначала ремонт, а мебель уже потом. И, знаешь, я хочу, – Женя вздохнула, – ну, чтобы было красиво. Я всегда мечтала о гарнитуре. Знаешь, что это такое?

Эркин помотал головой и сел на пол среди разбросанных вещей.

– Я слушаю. Говори, Женя. Так что такое… гарнитур?

– Это когда мебель не по одиночке покупается, а сразу. И всё в одном стиле. Ну… вот спальня, – Женя широким взмахом обвела комнату, в которой они были. – Что нужно в спальню? Кровать, тумбочки у кровати, шкаф, трюмо, хорошо бы трельяж, комод, пуфики…

Эркин слушал и кивал. Он был, в принципе, со всем согласен. Хватило бы денег.

– Ковёр на пол, шторы на окно, – Женя посмотрела на Эркина и рассмеялась. – Вот, понял?

– Понял, – кивнул Эркин. – И всё сразу покупать?

– Хотелось бы, – вздохнула Женя. – Ведь как хорошо, что у нас на кухне стулья такие красивые, правда?

– Правда, – не стал спорить с очевидным Эркин и тут же предложил: – Женя, а ведь и стол можно такой заказать, чтоб и на кухне был… гарнитур.

– Конечно, – обрадовалась поддержке Женя. – Но сначала… сначала ремонт.

Эркин вздохнул.

– Да. Обои поклеить.

– Потолки побелить, а лучше покрасить, – подхватила Женя. – Кухню покрасить, ванную, уборную, кладовку…

Эркин сразу помрачнел: кладовку-то он так и не убрал.

– Женя, я за кладовку возьмусь. Я… я только вещь одну сделаю и тогда за кладовку. Хорошо?

– Ну, конечно, – даже несколько удивилась его горячности Женя.

Он гибким ловким движением вскочил на ноги.

– Я на кухне работать буду. Там светло. И стол.

Когда Женя, сложив вещи, вошла в кухню, клеёнка была убрана, а чтобы не запачкать стол, Эркин расстелил чистую портянку, разложил на ней инструменты и пузырьки из ящика. Женя тихо сбегала за шитьём – чулки на Алиске так и горят – и села на другом конце стола. Эркин быстро вскинул на неё глаза, улыбнулся и снова ушёл в работу. Он давно думал об этом: как сделанную Андреем рукоятку ножа всегда носить с собой, не боясь выронить и потерять. И получалось одно: припаять или приклеить кольцо. Нет, приклеить, конечно. Паять он не умеет, а просить кого-то… нельзя, это он должен сам сделать. Спасибо Жене, что сидит рядом и не спрашивает ни о чём. Зачистить край, протереть едким, пахнущим, как водка, но более резко содержимым вот этого пузырька и больше руками протёртое место не трогать. Теперь кольцо. У Андрея их много запасено было, разных, вот это гладкое, без зазубрин, чтоб не перетёрло ремешок, а здесь наоборот – зашершавить напильником, чтобы стало плоским, а то не схватит, и приложить, как подойдёт… Плохо, надо ещё снять, вот так, и ещё… И надо аккуратно, чтоб самого себя по пальцам не задеть. А вот теперь хорошо, и тоже протереть. Теперь… теперь это всё в сторону, теперь клей… Этот? Да. Про него Андрей говорил, что пулю к стволу приклеит. Так, как это делал Андрей? Ага, помню: намазать, дать подсохнуть и снова намазать… И зажать, и держать так…

Когда Эркин почувствовал, что кольцо уже не «дышит» под рукой, он осторожно положил рукоятку на стол и стал собирать инструменты. Как делал Андрей, тоже протёр всё, разложил по местам.

– Женя, я на подоконник положу, пусть сохнет.

– Конечно-конечно.

Портянку он тоже свернул и убрал в ящик.

– Я в кладовку пойду, посмотрю там.

– Хорошо, – Женя закрепила шов и отрезала нитку. – Я в ванной буду.

Эркин вышел в прихожую, распахнул дверь в кладовку. Чем бы её подпереть? А, вон же чурбак. Вот так. Для начала… для начала вытащим всё в прихожую. Обрезки досок, какие-то то ли палки, то ли тонкие длинные поленья, обломки ящиков. С гвоздями. Хорошо, Алисы нет, а то бы полезла и поцарапалась. Верёвки какие-то, ремешки, ничего, это всё пригодится. А это что?

За плеском воды – Женя полоскала бельё в ванне – она плохо расслышала, но ей показалось, что Эркин закричал. А, выглянув из ванной, увидела его лежащим на полу.

– Эркин?! – бросилась она к нему. – Что?!

Но он уже стоял на четвереньках среди разбросанных досок и палок и тряс головой.

– Ничего, ничего, я сейчас… – перемешивал он русские и английские слова.

Женя опустилась рядом с ним на колени, обняла. Он вздрогнул от её прикосновения и отпрянул.

– Вода! Нет, не надо! – вырвалось у него по-английски.

Женя отдёрнула мокрые руки.

– Да что с тобой?!

– Сейчас… сейчас… – Наконец он продышался, поднял на Женю глаза, неловко улыбнулся и заговорил по-русски: – Я сам виноват, Женя, думал, верёвка, а это… провод.

– Под током? – испугалась Женя.

– Да, – и по-английски: – Током ударило, – и опять по-русски: – Не пускай Алису туда.

Эркин сел, потёр руки от кистей к локтям и виновато улыбнулся.

– Я испугал тебя, да? Прости, Женя. Просто… меня давно током не били, вот я и заорал.

– Ну её, эту кладовку, – заплакала Женя. – Ты же убиться мог.

Эркин глубоко вдохнул и выдохнул.

– Делать всё равно придётся. Я только не знаю, как. Я, – он опустил голову, – я боюсь тока, Женя. Меня… много били током… раньше… до имения…

Женя торопливо обтёрла руки о халатик и обняла Эркина за шею. Положила его голову себе на плечо. И на этот раз он не отпрянул.

– Ничего, – шептала Женя, – ничего, всё будет хорошо, ничего…

И чувствовала, как обмякает, расслабляется его тело. А когда поняла, нет, почувствовала, что он успокоился, поцеловала в висок и встала.

Эркин снизу вверх смотрел на неё затуманенными глазами, потом взмахом головы отбросил прядь со лба и встал.

– Я ещё повожусь здесь, Женя.

– Ты только осторожней, Эркин, – вздохнула Женя.

Она знала, что он не отступит. И, в самом деле, Эркин опять полез в кладовку. На этот раз, правда, он вооружился длинной палкой и сначала трогал ею каждый обломок, отодвигая от лежащего на полу провода. Но как же он здесь пол мыть будет?

Женя закончила стирку, развесила выстиранное бельё на сушке – а ведь для постельного белья сушка маловата будет, надо будет подумать о верёвках – и, поглядев на часы, ахнула: