Артем Журавлев - Монохроматический свет

В коридоре послышался нарастающий топот. Вдалеке открылась железная дверь, отделяющая основной корпус ОПНО от политических преступников. Хотя, стоит отметить, что политический преступник здесь был лишь один. Все камеры, кроме той, в которой сидел Карзах, были пусты. Люди умирают тысячами. Сажать уже некого. Шаги начала усиливаться. Ближе, ближе. Совсем рядом.

За железными прутьями, которые отделяли камеру от коридора, появился ольдейрин, допрашивавший Карзаха. Он держал в руке маленький деревянный стул, который поставил рядом со входом в камеру.

– Вы не спите? – Ольдейрин сел на деревянный стульчик.

– Нет, мне было достаточно просто полежать, чтобы отдохнуть.

– У вас стойкий организм.

Карзах лег на тюремную койку.

– Вы пришли продолжить допрос?

– Я бы не назвал это допросом.

– Зачем же тогда вы пришли?

– После своей истории вы сказали, что то был первый раз, когда вы усомнились в справедливости, которую несет сегодняшний режим. Когда вы усомнились во второй раз?

– Хотите всеми силами упечь меня за решетку? Подсудные разговоры хотите использовать в качестве доказательств? Где же ваш диктофон?

Ольдейрин протер усталые глаза и замолчал на несколько секунд, рассматривая железную дверь в конце коридора.

– Меня зовут Нинтранд Лорбурт. Я работаю в ОПНО уже 12 лет. По сути, у нас непыльная работа. Много ума не надо. Агенты покрепче вышибают из людей мозги, а агенты поменьше вешают любую политическую хренотень, которая только в голову взбредет. Что вы на самом деле думаете, Карзах, о том, что происходит вокруг?

– Я всецело уверен в правильности действий Великого и Всемудрого Лидера и Министерств.

– Ладно. И все же. Может, вы расскажете мне, когда вы еще усомнились в режиме?

– Моя вера в Лидера крепка как никогда.

Нинтранд и Карзах сидели в полном молчании несколько минут, разделенные железными решетками. Палач и обвиняемый пытались понять друг друга.

Ольдейрин несколько раз вопросительно посмотрел на арестованного.

– Вас кормят в камере?

– Кормят.

Нинтранд поднялся, взял в руку небольшой деревянный стульчик, и пошел назад по коридору в пугающую железную дверь, из которой он пришел. Карзах закрыл глаза. Все же ему нужно поспать, чтобы нормально отдохнуть. Квартальный военный исполняющий Рейверий уже смирился с безысходной мыслью. Он отсюда не выйдет.

*

Айка и Римгрий уверенным шагом двигались по улицам Восточного района. Красарку было несколько некомфортно двигаться идти на одном уровне с Айкой. Помимо того, что у него были неуклюжие крысиные лапки, он был еще и меньше среднестатистического представителя своего народа. С другой стороны, этот маленький крыс сумел стать одним из самых востребованных проводников, которого часто нанимают контрабандисты. Несмотря на свой не внушающий доверия внешний вид, Римгрий очень смышленый хитрец и толковый специалист в своем деле.

Единственное, что раздражало Айку – это откровенная трусость и излишняя осторожность Римгрия. Он подскакивал от любого шороха. Вполне вероятно, что он даже не исключал мысль о том, что один из мертвецов может неожиданно схватить его за лапу. Айка прочистила горло.

– Слушай, чего ты такой пугливый?

– Ох, не обращайте внимания, зоркая воительница. – Замялся Римгрий. – Мою работу никак нельзя назвать безопасной. Я постоянно хожу по лезвию ножа, и это привило мне некую особую осторожность.

– Осторожность? Ты обсираешься при каждом шорохе. Мне казалось, для твоей работы, наоборот, нужна изрядная толика храбрости.

– Я готов рассказать тебе множество интересных историй. Но разреши мне, строгая искательница, оставить некоторые из этих историй при себе!

– Ладно, если это что-то тяжелое…

– Неподъемное для меня на данный момент.

– Ладно, забей.

Путники остановились перед дорогой, ведущей прочь из Восточного района. Перед ними раскинулся глубокий канал, в котором когда-то текла вода. Завораживающая пропасть являла собой воплощение человеческого стремления к контролю над всем, чем можно. Несусветная бетонная пропасть, пропахшая нечистотами, на которой красовались тысячи больших и малой надписей, сделанных баллончиком с краской. Картинки, матерные слова, нарисованные половые органы и произведения искусства, сделанные настоящими художниками, умещались в одной бетонной пропасти.

Дорога уходила чуть вниз и вела к массивному мосту. Проблема была только в том, что мост был перегорожен баррикадой из мусора, колючей проволоки, заборов, железных листов, ворот и мебели. Заграждение достигало высоты четырехэтажного дома.

– Вот дела… – Почесал голову Римгрий.

– Тьфу, мать твою, и что это?

– Эх, похоже, Мертвый район расширяют. Ну, или бегут.

– Бегут?

– Мертвый район же с Вампирским по соседству располагается. Так вот скиргмеры остальных данкликергов потихоньку и отгоняют подальше от своих границ. Сферу влияния, так сказать, свою расширяют.

Техновампиры всегда ненавидели, когда их называли скиргмерами. Национализм с перегибом занимал достаточно крепкие позиции в умах жителей Дользандрии. Министерства никак не пытаются решить проблему с «очистительными пятыми днями». Чтобы хоть как-то защититься от агрессивных и пьяных людей, представители различных народов стали селиться рядом в одном или двух районах, в зависимости от того, какой процент они составляли от общего населения. Бегущие от проявляемого по отношению к ним насилия людьми, они стали называть себя данкликергами, обобщая этим словом все народы, кроме людей. Человека они стали называть виндликергом.

Данкликерги составили свой язык на основе красаркского, которым, впрочем, пользуются не слишком часто. Они оградили свои районы стенами, оставив лишь по несколько контролируемых входов. По обыкновению, наиболее радикально настроенные элементы начали вооруженную борьбу. Вопреки воззваниям мирной части своих сородичей, террористы, которые стали называть себя ликмебалькрами, начали устраивать стрельбу на улицах города, поджигать дома и взрывать машины. Подобные акции террора приводили к еще большим масштабам «очистительных пятых дней», в ходе которых порой убивали до 5% населения данкликергов. Наиболее воинственные и агрессивные элементы с обеих сторон разжигали межнациональную ненависть в невиданных масштабах. В каждой голове до сих пор крутится один и тот же бесконечный цикл «Кровь за кровь». Долго ли еще на улицах Дользандрии будет течь кровь?

От виндликергов и данкликергов особняком стоят техновампиры. Они немногочисленны, и селятся всегда в одном районе, который непременно огораживают, оставляя несколько входов. Техновампиры ненавидят, когда их причисляют к данкликергам, и терпеть не могут, если их как-то пытаются причислить к расе людей. Они редко, когда выходят в другие районы, но и, в свою очередь, не позволяют чужакам прогуливаться по их территории. Только военные и представители власти могут свободно ходить по районам вампиров. В каждом районе есть негласный руководитель, который отстаивает права и интересы своего народа. Хотя трудно сказать, что ему или ей удается отстаивать какие-то права, потому что в Дользандрии все граждане имеют, как правило, только обязательства. К тому же Великий и Всемудрый Лидер не так давно официально поручил Министерствам разобраться с вопросом о самоуправлении техновампиров. По его мнению, они имеют слишком много прав в обществе, в котором у граждан прав априори быть не может.