Федор Метлицкий - Унесенный
- Название:Унесенный
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2020
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Федор Метлицкий - Унесенный краткое содержание
Унесенный - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
____
Он казался себе неподвижным, хотя летел со скоростью сорок тысяч километров в секунду, топорщась, мнилось ему, ногами в бездну, и странно, мозг обманывал, давая ощущение комфортности. Былая жизнь лежала перед ним, как на ладони, виделась компактной и цельной, так, что в сознании вместилась вся целиком.
Есть разные возможности узнавать события. Есть сообщения в картинках, в эмоциях и метафорах, хотя метафоры хромают. Или в разнообразной информации виртуальными средствами. Но есть такая встроенность лица в структуру космоса, когда теряется смысл языка, образа, биографии. Что-то подобное возникало в его мозгу.
5
Что могу сказать, что и зачем было в моей жизни? Только сверкание живого ранимого потока? А в старении – тяжкое перетаскивание потухающего огня из года в год? Биографию ли сочиняю в уме? Все это бессмысленно.
К чему я пришел? Абсурд ли – жизнь на дне земного притяжения, или есть нечто, ради чего можно жить? Или это иллюзия неисправимой романтической натуры? Человек бессознательно живет в своем безмятежном лоне детства, а потом тело его может передвигаться по всему земному миру, а дух – летает дальше самых краев мыслимого пояса Койпера. Жизнь состоит из острой победительной силы молодости, легко выплескивающей энергию до полного напряжения жил, и постепенного перехода в податливое бессилие равнодушия – будь, что будет! Вспоминаю все отрадное или горькое, что со мной было.
____
Слепое от солнца детство на краю земли, отец и мать – потомки бывших ссыльных интеллигентов. Вдоль залива разлился созвездием огней приморский город, давно переставший быть провинцией. Везде следы воплощения грандиозных проектов недавнего времени – международного значения пристань, грохочущая кранами, судостроительный завод, огромный мост через залив… Но странно, здесь жили люди со своими бытовыми интересами, им было не до глобальных событий.
Суматоха строительства с крупными издержками, недостатками и коррупцией, не затронула его, была естественным фоном. У него было странное восприятие мира, как при виде ослепительного океана с обрыва, куда часто бегал. Был погружен, как в сладкий сироп, в величавую грусть, словно самого мироздания. Постоянная эйфория, что-то смутное и слепое, не основанное на опыте. Как у резвого теленка, не способного осознавать мир.
В детстве хотел обнять всех, даже физически переживая "чувство безграничной близости и доверия к миру" (из дневника). Была ли это иллюзия романтика 90-х прошлого века, живущая в генах счастливым плачем от крушения тиранического режима и рождения новой неслыханно свободной жизни, или полыханием надежд предков после революции 1917 года? Или это оборотная сторона младенческого эгоистического требования, чтобы все меня любили?
Откуда в нем жила неслыханная гордыня юности? Вот эпиграф его первого дневника, из Лермонтова: "Я каждый день / Бессмертным сделать бы желал, как тень / Великого героя, и понять, / Я не могу, что значит отдыхать". И при этом бездельничал, не зная, как действовать.
Хотел сделать что-то, чтобы все заинтересовались. Верил, что его будущие дела войдут, как кирпичик, в грандиозное мироздание будущего, и сомневался. Чем могу быть полезным другим людям, и даже себе, а не какому-то обществу?
Даже не знал толком, что такое народ, государство. Некое глубинное сакральное нечто? Структура власти, иерархия граждан государства? Скопления людей, в чем-то однотипных, и в то же время вразброд? Или в них таится путь в нечто божественное, к чему стремится вся вселенная? Во всяком случае, именно это казалось смыслом, который поддерживал его всю жизнь.
Он хотел прославиться, еще не понимая, в чем отличие людей известных от неизвестных, кроме того, что их имена треплют в ТВ и блогах, и они такие же, как все – готовы на харрасмент, ревнивы к взглядам прохожих: узнают ли? Чехов недолюбливал людей свого времени, Набоков плохо отзывался практически обо всех писателях. Дело в том, что каждый человек – яркая индивидуальность, со своими скелетами в шкафу, и тот, кто ее в себе остро чувствует, принципиально не может быть согласным с другими.
Казалось, ему рано пришло откровение, отличающее его от тупого подростка, не знающего цели, – божественный смысл, который будет владеть его поступками и придавать силы до конца жизни.
Но неожиданно влезали грязными сапогами взрослые дяди.
– Мальчик-то странный.
– Не наш, ой, не наш!
Отец, гордящийся своей интеллигентной профессией счетовода, строго сказал:
– Не разговаривай об этом с другими, не поймут.
Он не знал, чтó в нем не то, да и вряд ли кто мог бы сказать. Была ли это беспамятная восторженность новорожденного, еще не узнавшего реальных катастроф, ослепленного самой вселенной, в которой нет общественных страстей? Не может быть, чтобы он сформировался из восприятия пустой глади океана. Наверно, все от генов стертой историей среды, с ее химерами в сознании, как сказал бы писатель В. Пелевин.
Мама гладила его шевелюру. «Какой ты красавчик, мой сын!» Он влюбился в одноклассницу, и робко кружил вокруг нее. Она словно не замечала, и через полгода его прятаний и подглядываний вдруг насмешливо сказала: «Слюнтяй!» И презрительно отвернулась. Наверно, он был начитанным филологическим мальчиком с сомнениями, а девушки покорно склоняются перед властным загорелым мачо с бычьей шеей – защитником и охотником за добычей. Отчего могут поплатиться из-за его тупой самоуверенности.
Так, с самого начала осознания себя, он был напуган открывшейся опасностью жизни – чем-то неминуемым, как рок в древней трагедии «Царь Эдип» или в "Процессе" Кафки.
Может быть, это незаконность его трепетного существования, впоследствии развернувшаяся в ощущении незаконности созданной им независимой общественной организации, к которой власть относилась настороженно. Откуда та детская зажатость – от страха высунуться за стены системы, может быть, даже ощущения непреодолимости барьеров природы испуганного с рождения живого естества? Откуда лживое поведение из страха выдать себя? Наверно, не только от не дающей высовываться монотонной повседневности, это – что-то метафизическое, страх временности и смерти. Он был естественным с родными, но поскольку считал всех окружающих близкими, то попадал в нелепые ситуации.
С юности недоумением для него была отдельность людей, живущих сами в себе, и не видящих извне его страданий (об их страданиях как-то не думал). Страшно невнимание. Человек рождается весь во власти материнской близости, и недоумение от невнимания приходит, когда он отделяется от матери, от семьи. И сам теряет зависимость от других, то есть близость слабеет. Отделенность, забывание – это, наверно, результат естественного развития, как удаление звезды от своего созвездия, и страшный грех.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: