Николай Шамрин - Современные хроники славного города Засарайска

– Аля?! С каких это пор я для вас «Алей» стала? – актриса была воплощением праведного гнева. – Подставили женщину, дурой недоразвитой выставили, а сами в кусты?! Да я…

– Ты вот что, Алевтина Михайловна! Охолони. И заткнись! – чиновник, сидящий перед управляющей делами, на долю секунды превратился из вежливого и тихого Генриха Ивановича в человека со стальными глазами середины 90-х прошлого века. В Немца в кожаной куртке и тяжёлой, золотой цепью на шее.

– Вот тебе задание на завтрашний день, – Остерман протянул побледневшей Курдюковой запечатанный конверт, – и, смотри, ничего не напутай. Я тут узнавал у режиссёра, у него вакансия в театре освободилась. Гардеробщицы.

Генрих Иванович легко, по-спортивному поднялся со стула и тихо вышел из кабинета. Алевтина непроизвольно перекрестилась, с опаской посмотрела на зажатый в ладони конверт и достала из сумочки плоскую фляжку коньяка. После второго глотка в голове прояснилось, мысли потекли спокойным ручейком, и чиновница успокоилась.

В отличие от госпожи Курдюковой, Иван Сергеевич мучился сомнениями недолго. После приземления на любимый стул в кабинете он энергично потряс головой, изгоняя прочь мысли о чуть не совершённой им ошибки с «наездом» на племянницу мэра, достал из верхнего ящика стола листок формата А4 и по старинке написал: «Предложения». К сожалению, дальше заголовка дело не пошло. Охлопков тяжело вздохнул, встал и подошёл к окну, выходящему во двор мэрии. Там у пожарного выхода уже знакомый нам электрик Василий пытался прикрепить к стене кварцевое табло с надписью «Задний проход». Это была его, Ивана Сергеевича, сюрприз-задумка, и он рассчитывал получить очередную грамоту от мэра за проявленную инициативу. «Криво ведь вешает, – подумал чиновник, – не ровён час, разобьёт. Пойти помочь, что ли? Поруководить?». Почувствовав прилив сил, Охлопков решительно отодвинул стандарт ISO в угол стола и вышел из кабинета. От рабочего несло знакомым, свежим духом и заместитель мэра с некоторой грустью вспомнил своё вахтёрское прошлое, в котором он не «начальство», а вполне свой «Сергеич», мог по-братски разделить мерзавчика с тем же Василием.

– Ты чего, Сергеич? – электрик всем корпусом повернулся на стремянке и с трудом удержал равновесие. – Забыл чего? Или подышать вышел?

– Ты, Вася, мне не тычь! Мы с тобой сейчас люди разного полёта. Я проконтролировать пришёл. Криво вешаешь!

– Да? Щас посмотрю, уровень забыл, а на глазок с похмелья… сам знаешь, не очень, – рабочий неловко спрыгнул и, прищурив левый глаз, оценил свою работу. А ведь верно! Левый угол вниз ушёл.

– Глазастый ты, Сергеич! И вообще молодец, не зазнался, и своих не забываешь. Небось, тошно тебе с этими выпендрёжниками?

Охлопков, было, засобирался вновь напомнить Василию о субординации, но последние слова электрика зацепили за живое:

– Да, нелегко… Но и без меня они куда годятся? Пропадёт Засарайск-то, – Иван Сергеевич почувствовал, как защипало в глазах, – вот и сегодня, позвал меня Савелий перед совещанием и спрашивает: «А что, Иван Сергеевич, не присоединить ли нам к Засарайску деревню какую-нибудь?». Мол, как я присоветую?

– И, чо? – Василий давно забыл, что в кабинет они входили вместе, и с уважением смотрел на бывшего коллегу по цеху. – Что присоветовал? Я бы Впердяки присоединил. У меня там тёща живёт, давно в город к нам просится, а тут и проблем не будет. И так, и так – в городе. Посодействуй, а, Сергеич!

– Так я и присоветовал Впердяки. Они-то недалёко, да и народ там нормальный, не то, что в Ручьях или в Граблино! – Иван Сергеевич уже и сам верил своим словам. – Я ведь всегда за правду! Сам знаешь.

– Слушай, Сергеич! Мне там Галка котлет наготовила, и хлеб у меня свежий! У тебя есть чего? В подсобке нашей-то никого нет, я сегодня один дежурю. Посидим, пообщаемся. А, Сергеич?

Чиновник тяжело вздохнул, посмотрел на кривое табло, на высокостоящее солнце и на Василия:

– Найду. Только по сто грамм, не больше! Договорились?

– Замётано! Ты иди, я в подсобку, стол накрою, – рабочий вдруг стал абсолютно трезв и готов к продолжению, – а таблу твою я потом перевесю. По уровню! Ровно будет. Уровень-то германский!

Макар Семёнович, единственный министр Засарайска, действительно пребывал под впечатлением. Пожалуй, он был одним из немногих соратников Савелия Сергеевича, который принимал своего начальника как достойного руководителя города. Это ничего, что в Академгородке не нашлось местечка именно ему. Хотя, с другой стороны, он «Почётный работник общего образования»! Могли бы и найти. Ну да ладно. Не хлебом единым…

Антонов нажал кнопку селектора с надписью «секретарь-референт»:

– Светлана! Пригласите на четырнадцать часов директоров школ, колледжей и детских садов. Совещание в актовом зале, – он посмотрел на часы, – и зайдите сами.

Два часа, есть время на подготовку. Подчинённые должны быть во всеоружии. Правда, придётся снова выслушивать жалобы на двуногие счёты, которые никак не желали стоять, и на электронные калькуляторы, которые не хотят включаться и требуют гарантийного ремонта. Что поделаешь? Такова стезя министра, чьё ведомство обеспечивается по остаточному принципу! Дверь приоткрылась и вошла секретарь-референт Светлана, типичная «училка» начальных классов: скромная, с нелепыми очками в огромной роговой оправе и с хвостом на затылке. Классика – белый верх, чёрный низ. Назвать её «тургеневской девушкой» не поворачивался язык, она совсем по-другому относилась к жизни. Впрочем, Светлана обладала одним совершенно необходимым для своей должности качеством – она просто боготворила своего шефа. Референт, как обычно, сделала ровно четыре шага от двери:

– Слушаю вас, Макар Семёнович!

– Грядут большие перемены в жизни нашего города! – хотя министр и не любил высокопарных фраз, они каким-то образом рождались сами по себе. – Наше министерство не должно плестись в арьергарде событий! – Антонов перевёл дух и отпил воды из стакана. – Более того, именно мы должны, нет, просто обязаны, возглавить их!

– Я понимаю вас, Макар Семёнович! И внимательно слушаю, – Светлана с обожанием посмотрела на министра, – я готова. Не возглавить, конечно, а к исполнению…

Руководитель вдруг почувствовал, что силы и мысли испаряются с невероятной скоростью. Беспомощность и растерянность коварно выключили какой-то тумблер. Короче говоря, он не знал, что делать дальше.

– Вы присядьте! Присядьте, Макар Семёнович! Всё в полном порядке: я всех обзвонила и пригласила. Даже слегка сориентировала, простите, что без согласования. Я просто сказала, что тема очень важная и надо быть готовыми к ответам по всему спектру проблем городского образования. Извините, если что не так.