Сергей Томилов - Мир без греха

За обширным аэродромом простирались бесконечные поля ветряков и солнечных панелей. Мир – по крайней мере большая его часть – в тридцатых годах массово перешел на использование возобновляемых источников энергии. Причины этой энергетической революции были, в основном, экономические. А после событий сороковых возникла и экологическая необходимость в использовании энергий солнца и ветра. Сейчас постройки выглядели плохо, многие ветряки не работали. О причинах такого запустения, полицейский не задумывался, только изредка ругался в редкие промежутки перебоев с энергоснабжением.

Закурив, Макс решил, что сегодня до вечера посвятит время племяннице – погуляют по городу, расскажет о местных достопримечательностях. Рация что–то хрипло прокаркала голосом диспетчера – Макс даже не повернул головы. Часы показывали семь тридцать, до приземления было еще десять минут. Некстати запищал вызовом динамик смарткома, Цербер щелчком выбросил окурок и активировал гарнитуру. Пользоваться новыми достижениями имплантационных разработок он не желал.

– Ты уже в аэропорту? – раздался женский голос. Макс поморщился – звонила бывшая жена.

– А как же – только что приехал, ожидаю.

– Что–то тихо там у тебя. – холодно отозвалась женщина.

– Не начинай, а! Сказал, встречу, значит, не паникуй – все будет нормально. – огрызнулся Макс.

– Вечером завезешь Нэнси ко мне.

– Хрена–с–два! – гаркнул Макс и отключил связь.

Утро казалось окончательно испорченным.

Макс зло сплюнул на обочину и сел в машину. Мотор привычно и ровно загудел генератором. Дорога до взлетного комплекса заняла ровно минут пять – огромный пассажирский аэробус "Игерен" с племянницей как раз шел на посадку, утробно гудя десятью турбинами. Гигантский стальной дракон мягко шлепнулся на плиты взлетной полосы и резво прокатился по рулежным дорожкам к стационарным разгрузочным постройкам.

В зале аэропорта было прохладно, и тихо. Цербер гипнотизировал цифровое табло прибытия и отбытия воздушного транспорта – на самом верху мерцала дата и год. Две тысячи семьдесят второй. Макс родился в две тысячи четырнадцатом, в самом начале первого миграционного кризиса, когда гибридные войны и нелепая внешняя политика сверхдержав в средиземноморье выгнали толпы беженцев из стран третьего мира и они заполонили Европу. Первая волна мигрантов интегрировалась в цивилизованное общество без осложнений, было лишь несколько нервных лет для всех сторон. Но вторая волна в тридцатых и сороковых была уже больше похожа на цунами. Религиозно настроенные толпы хлынули в демократические страны и спровоцировали множество изменений в те сумбурные годы. Возможно, эти события и направили будущего лейтенанта полиции в молодости выбрать карьеру профессионального боксера, а потом бросить ее и уйти учиться в академию полиции. Макс нахмурился – для своих пятидесяти восьми лет он был вполне реалистом и циником.

Ждать пришлось недолго, девочка выбежала из терминала уже через несколько минут. Весело размахивая пестрой сумкой, легко подбежала к Максу, и он поднял ее невесомое тело и пару раз шутливо подбросил, как ребенка. Для своих двадцати двух лет Нэнси была ростом метр восемьдесят при весе всего в пятьдесят девять килограмм – акселерация поколений к концу двадцать первого века преимущественно шла в рост.

До города добрались быстро, верный "ФиналФури" уверенно и ровно держал дорогу. Проезжая последние километры по городу Макс отвлекся от веселой болтовни Нэнси и задумчиво молчал. Суток не прошло, а он уже соскучился по работе. Но еще больше по оперативной работе. Полиция последние два года никого не ловила, офицеры перебирали бумажки в тиши своих кабинетов. Цербера это не устраивало, он ушел из спорта в полицию за собственным понятием справедливости, но у него это забрали.

– Все так изменилось. Вау! Смотри – черный ангел! – Нэнси подпрыгнула и наполовину вывалилась из окна, задрав голову к небу. Бухнувшись от рывка за курточку на сиденье машины, девушка восхищенно проводила глазами удаляющийся в воздухе силуэт биокибера.

– Первый раз вижу его реально, только в сети видела раньше. А ты с ними встречался по работе?

– Да, вчера видел. – хмуро произнес Макс.

– Супер! А говорил?

– Да, по рабочим моментам. – Цербер не стал уточнять, по каким.

Нэнси мечтательно отвернулась к окну.

– Вот бы поболтать с одним.

Макс резко бросил машину вправо к обочине, благо почти приехали и заглушил двигатель.

– Нэнси. Не вздумай приближаться к ним. Они опасны. Они убивают людей.

Племянница надулась. Макс оттаял и улыбнулся.

– Ладно, ладно. Пойдем завтракать. В полете, наверное, кормили всего один раз?

В кафе было душно, несмотря на наличие вполне современного кондиционера. Макс пожалел уже, что они пришли сюда, но Нэнси и бровью не повела. Заказав легкий завтрак, мужчина с девушкой устроились за столиком у широкого окна, впрочем, не совсем удачно – окно оказалось новомодным голографическим полупрозрачным экраном, откуда вещал глава партии трансгуманистов Джеймс Оранж, невысокий блондин с пронизывающим взглядом. Не особо прислушиваясь к политической чепухе резкой критики на правительства и ООН, полицейский с племянницей в молчании наконец позавтракали. Молодой растущий организм девочки быстро расправился с хорошо поджаренными тостами, щедро обмазанными вкусным джемом и Нэнси продолжила засыпать дядю разговорами.

– Рассказывай, что интересного произошло, пока я была на обучении? Как Лита? Как соседи? Я до сих пор не забыла того вихрастого парнишку, который пытался мне назначить свидание, но постоянно двух слов связать не мог.

Макс улыбнулся.

– И пропал, когда ты преподнесла ему в подарок флешку с видео уроками знакомств.

– Видимо, совсем сгорел от собственного стеснения! – засмеялась девушка.

В помещение зашла компания смуглых молодых людей. Нэнси сразу притихла, невольно вжавшись в мягкое кресло. Цербер в недоумении посмотрел на девочку. Племянница улыбнулась, взяв себя в руки.

– Десять лет прошло. А я до сих пор боюсь теракта. Тем более чего бояться сейчас – ангелы охраняют нас.

Макс вздохнул.

– Куда хочешь поехать дальше?

Нэнси задумалась. Девушка четыре года провела на Мадагаскарском экологическом факультете – филиалы Института Современной Экологии были разбросаны по всему миру, включая Антарктику. Первый курс студенты учились в городе, где поступили, потом на четыре года уезжали на учебную практику в не затронутые урбанизацией территории земного шара. Потом перерыв на полгода, долгие каникулы и последний, самый трудный год, практически полноценная работа по специальности в областях, где экология местности была убита напрочь человеческой цивилизацией. После шести лет обучения полностью подготовленные специалисты по экологии с крайне востребованным дипломом устраивались на работу. А рабочих мест после глобального затопления сороковых было много.