Майкл Улин - Шёлк лоскутный, или Книга падших

Сегодня Ви получил по электронке извещение на получение авторского экземпляра его статьи под названием «Экология логоса» в новом для него журнале с несколько эпатажным названием – «Лохматый Клоун». Статья была необходима Ви для набора некоего количества публикаций, требуемых от соискателя научного звания. Все предыдущие статьи были опубликованы в более, что ли приличных изданиях (по крайней мере, судя по названию) – научных журналах по философии, психологии, филологическим наукам и в соответствующих сборниках. В письме был так же вопрос об отношении автора к готовящейся реформе грамматики языка, допускающей вольный перенос и упрощённые формы для некоторых слов.

Но основной темой – была тревога по поводу всё более и более загрязняющегося языка всяческими рекламными слоганами, а также новыми торговыми марками, становящимися всё более и более многочисленными. Это явление было более опасным, чем предыдущая экспансия так называемой табуированной лексики. Там, имелось либо своё оригинальное звучание, либо иной морфемный, фонемный или интонемный штрих. И уж если и использован новый знак \ буква «Ҳ – хер», например, то лишь в своём рядовом качестве.

Сам Ви порой замечал за собой появляющееся двусмыслие, и даже многозначность обычных предложений, когда практически все форменные элементы предложения приобретали второй смысл, значение. Кроме того, владельцы таких торговых марок не жалели денег на то, чтобы эти их «перлы» не только бросались в глаза, но и прозвонили уши максимально возможному количеству потребителей. Молодёжь, своим живым умом и склонностью к новому и оптимизму (по определению), весело играла такими аллюзиями.

Однако Ви уже понимал, что как бесшабашная молодость, и это когда-то закончится, закончится печально – ещё вчера шутившие и веселившиеся, завтра вдруг почувствуют, что уже разучились их различать с прежней лёгкостью. Засорение языка рекламными штучками грозит серьёзными последствиями – эрозией логоса. Язык превращался в свалку, где начал теряться или искажаться смысл предложения, ещё совсем недавно понимавшийся однозначно, искажению самой информации.

Следовало бы так же провести популяционный анализ этого явления. Часть воспринимает новые словечки безропотно и легко. Парадоксально, но они же готовы безропотно признать любую кличку в свой адрес, даже если она оскорбительна для личности. Отчасти это потому, что они не знают иного уже существующего слова для этого. Это: прежде всего молодёжь и недостаточно эрудированный слой. Вторые, и меньшая часть, критически относятся к таким новым словам – консерваторы в хорошем смысле, как защитники языка. И так как в состав последних так же может входить молодёжь, причины такого различия могут скрываться в особых формах их воспитания, образования.

Предложение было высказано в резюме: – ввести некоторую звуковую и знаковую кодировку таких слов. / Как вариант можно было бы вернуть из забвения некоторые «забытые» буковки из Кириллицы. Обязательно включив их в слова рекламы, слоганы (например, буковки: φ – Ферт, Ҹ – Цы, Ҳ – Хер). Утвердить её обязательное использование и принять через строгие меры для всей системы государственной регистрации таких знаков.

Что касается ответа на вопрос, Ви наспех набросал немного эмоциональный текст со ссылкой на Иоанна, и опубликовал свой ответ в том же журнале, обнаружив при этом для себя сходство слов Аминь, Амен и Амон, а также «нимА», «немА» – родного языкового слова, означающего отсутствие. /См. Приложение 3/ http://www.proza.ru/2015/01/30/2136

Конечно, издание типа «Лохматый Клоун»не слишком подходило к такой серьёзной публикации, однако публиковать там было просто, быстро и совсем недорого. Некоторые публикации осуществлялись даже бесплатно. Поэтому журнал был достаточно популярным, в том числе среди молодёжи. И Ви надеялся на соответствующий резонанс. Завтра надо бы зайти на почту.

А сегодняшний вечер…продолжу, пожалуй, знакомство с Манускриптом.

Сегодня у Ви был испорчен настрой из-за пустяка – оставленные на столе вчерашние бутерброды были испорчены: – маленькие, желтовато-кремовые, торопливые фараоновы муравьи ( Monomorium pharaonis ) покрывали их тонкой, ажурной шевелящейся сеткой, и дорожкой, ведущей куда-то в щель, между столом и стенкой кухни. Хуже всего было то, что один из бутиков Ви уже надкусил прежде, чем заметил своих суетливых предшественников, поедателей его вчерашних бутербродов.

В порыве брезгливости Ви выплюнул уже откушенный кусочек и швырнул остатки бутерброда в мусорное ведро. Однако это было напрасно, неправильный жест – муравьи просто непостижимым для себя образом переносились в другое, возможно более «злачное» место. Порыв к жесткому ответу за испорченный настрой + природный экспериментализм, – всё это соединилось у Ви в изысканную месть – исследование. Остальные два бутерброда были помещены в СВЧ. Достав бутерброды через минуту, Ви был поражён! Живые мурашки резво бегали по бутербродам, температура в которых была повышена настолько, что они продолжали вздуваться под действием кипящих компонентов, образуя как бы кипящий слой на их поверхности. Похоже на мурашек эти волны не действуют! Почти не действуют; – озадаченный экспериментатор, забыв о своём гневе, с любопытством отметил про себя такой факт.

Выжившие мурашки получили спасение – выгрузив с тарелочки горячие бутики в мусорное ведро, Ви тут же вынес всё в мусоропровод, дабы скорее и надёжно освободиться от заметной части новых обитателей его кухни, а возможно, и квартиры. К тому же было важно защитить манскрипт!

Проследив за хаотичным строем муравьёв, потерявшим конечный пункт добычу, Ви обнаружил в одной из кухонных полок под слоем бумаги гнездо. Гнездо было размером около 400 см 2, сплошь покрытое шевелящимся слоем мурашек, их яиц, и трёх-четырёх маток более крупных, размером с обычного черного садового муравья, только немного более ажурных по форме. Движения только сначала казались хаотичными, – через небольшое время начинала угадываться некая их организация. Но, далее не приглядываясь, Ви стал сгребать колонию в то же ведро, наполненное водой. Это чувство было странным и необычным – Ви почувствовал неуютность, даже лёгкий страх – по причине уничтожения колонии, ведь он уничтожал не неких отдельных козявок, а организованный эгрегор – последнее и могло вызвать такое чувство. То ли это был контакт с чем-то невидимым и достаточно могущественным, или всё просто надумано, – в тот вечер он поплатился только настроением.

По стенам то там, то тут изредка пробегали «потерянные» единички – муравьи, но больше колоний не обнаружилось.