Екатерина Перонн - С.О.Н.

Играть дурочку, смачно хлопающую ресницами, я научилась у нее. Наташа слегка краснеет.

– Нет, не только про обморок.

Поль со своим чарующим взглядом стоит перед глазами. Как можно выключить мозг, не прибегая к суициду? Надо будет у Интернета спросить.

– Алиса, ты дерзила Нине, спорила со мной, игнорировала большую половину того, что тебе говорил Слава. Ну, и плюс обморок, естественно. Что это? Запоздалый подростковый приступ? Гормоны вдруг созрели и побежали в мозг?

Ну, у нее хотя бы нет претензии к тому, как я вела себя с Полем. И с Марго. Это не может не радовать.

– На людях ты всегда меня слушалась, – продолжает Наташа, бросая укоризненный взгляд на мой открытый чемодан, валяющийся посреди комнаты. – Наши с тобой конфликты мы решаем между нами. Без посторонних. Зачем была нужна эта пламенная речь о том, что ты хочешь малевать картинки вместо нормальной работы? Зачем сегодня вечером, когда мы были в обществе?

Когда-нибудь поток ее гнева закончится и она замолчит. Нужно просто подождать. Дышать ровно. Принять виноватый вид. И, самое главное, не думать о Поле. Каждую микросекунду контролировать свои беспорядочные мысли.

– Я стараюсь для тебя, глупое дитя. Я так хочу, чтобы у твоего отца был повод тобой гордиться. А ты? Ну, что молчишь? Я хочу объяснений!

Хочет она. А я хочу прямо сейчас выскочить на улицу, поймать первое попавшееся такси, поехать к Полю домой и утонуть в его объятиях.

Даже наличие Марго меня бы не остановило. Жаль только, что я не знаю адрес.

– Прости меня, пожалуйста, – решаю я оформить несуществующее раскаяние (ссориться себе дороже, это я уяснила уже давно). – Мне кажется, что я просто очень устала: день был безумно длинным. Не знаю, что на меня нашло.

Наташа нервно жует губы. Ей хочется еще извинений. Но мои силы на исходе, Поль постоянно заглядывает в мысли, голова раскалывается, и вдохновленная речь о проступках нерадивой падчерицы длинней не получается.

– Мне было очень стыдно, Алиса, – Наташа артистично смахивает с ресниц несуществующую слезинку. – Я прошу тебя, чтобы больше такого не повторялось! Свои претензии высказывай, будь добра, лично. Один на один. Как взрослая, а не как пятилетний ребенок, всюду сующий свое «я». Мне и так сложно с тобой: ты упрямая, как осел, и несговорчивая, как валенок. Но я же не рассказываю об этом друзьям и не устраиваю тебе сцен в присутствии третьих лиц!

Я упрямая, потому что ты меня такой делаешь. Почему нельзя смириться с тем, что мои мечты и желания не соответствуют твоим планам? Возможно, когда-нибудь я наберусь смелости и скажу ей вслух эту фразу целиком. А сейчас я рассматриваю свои голые коленки и всем своим видом выражаю покорность и печаль.

Молчание затягивается. Поль и его волшебные кудряшки маячат перед невидящим взором.

– Больше чтобы такого не повторялось. Договорились?

Наташа встает с кровати, медленно идет к дверям. Я киваю, распущенные волосы пляшут на щеках.

Не думать. Ни о чем.

– Хорошо. Спокойной ночи. Я очень рада, что вы со Славой завтра идете гулять вдвоем.

Слава. Кто такой?

Ах, да. Еще и это.

Когда Наташа, хлопнув дверью чуть громче, чем требуют приличия фешенебельного отеля, наконец, уходит, долгожданное одиночество не приносит мира в растерзанную душу.

Скидываю с ног неудобные туфли, озабоченно потираю ноги. Сколько же мозолей! На мизинцах, на больших пальцах, на пятках. И это я еще мало ходила. Для кого эту обувь делают? Кукол Барби? С их неестественно вытянутым носком им было бы, наверное, удобно.

Пуфик, на котором я сижу, скорее дизайнерский, чем удобный. Встаю, пожалев свою пятую точку, утопающую в мягких складках искусственной кожи.

Поль. Не могу не думать о нем. Это выше моих сил.

Мне нужно чем-то занять свои глаза с ушами и руки с ногами. Не помешало бы и промыть нос, так как он все еще помнит запах лимона, кедра и амбры. ЕГО запах.

Пробегаю глазами по комнате. Широкая кровать, напротив – большой плоский телевизор. Тумбочки из красного дерева, светильники в форме бутонов колокольчиков, раскрывших лепестки в ответ на ранний солнечный луч. Тяжелая дверь в ванную комнату, длинный современный шкаф с зеркальными панелями, высокое окно со старомодными французскими ставнями. В углу – вычурный стол на резных ножках, на который я в спешке побросала рюкзак, журналы из самолета и свою миниатюрную черную косметичку. На втором пуфике валяются джинсы и футболка. Посреди комнаты, открытый, словно пасть крокодила, в которую сейчас полезет дрессировщик, лежит зеленый чемодан, блестящий кучей стикеров на своих вальяжных боках.

Кидаюсь к нему. Выискиваю в одном из боковых кармашков свой любимый парфюм и распшикиваю по номеру. Прочь запахи кедра и цитрусовых. Прочь воспоминания из моей головы.

Цветочный аромат духов вдруг кажется мне тошнотворно сладким. Кашляю, роняю флакон на серый ковролин и распахиваю окно.

Я сумасшедшая. Мне это показалось. Поль не Ангел из сна. Просто похож.

«Да, да. А еще ты не Алиса Светикова, а Елизавета Вторая, у тебя прекрасный муж, четверо детей и сумка Launer», – издевается внутренний голос.

Надеваю наушники, дабы не разбудить мирно спящих гостей приличного отеля и врубаю музыку на телефоне. Старый, добрый рок, что может быть лучше, а главное громче?

«Here I am

Rock you like a hurricane».

(«Вот он я, встряхну вас, как ураган», слова из песни группы Scorpions.)

Уши слегка закладывает от максимального звука. Ну и пусть. Пусть даже барабанные перепонки лопнут. Если это поможет не думать о сегодняшнем вечере, то я готова к таким жертвам.

Раздвигаю панели в шкафу. Множество полок, ящиков и штук десять вешалок. Стаскиваю с себя пиджак, тут же пристраиваю его на широких деревянных плечиках. Наташа бы мной гордилась.

Снова кидаюсь к чемодану, решив разобрать ворох одежды, старательно упакованный моей мачехой. Еще один пиджак, джинсовая куртка, мастерка (жаль, что короткая, прикрывает лишь половину тела), платья, юбки, топы, блузки, шорты. Десяти вешалок не хватит. Почему так много? Мы разве не на неделю сюда приехали? Или Наташа планировала, что я буду три раза в день переодеваться?

Непривычное, слишком открытое и прозрачное тряпье меня раздражает. Не разобрав и половины, я безнадежно кидаю вещи назад в пасть зеленого крокодила. К черту.

Он существует. Ангел из сна. Это не просто картинка, которая раздражающе мельтешит перед глазами, а ты пытаешься вспомнить, где ее видела раньше. Он реален.

Подсознательный голос не заглушают даже гитарные арии, занимающие все пространство ушей.

Нет, я преувеличиваю, это был не он. Просто похож.

С силой скидываю со стола весь хлам прямо на жесткий и холодный ковролин. Достаю из рюкзака свой альбом.