Лука Каримова - Однажды летом

Женщины с бородой, люди-карлики, дикие животные, дрессированные игуаны, болтающие без умолку разномастные попугаи. Здесь не пахло лошадиным навозом, а шатер не блистал прожженными дырами и сомнительными пятнами, нет! Цирк напоминал вход в иной, волшебный мир, где даже взрослые поражались небывалому размаху и роскоши отделки. Весь персонал носил форму из красного бархата с золотыми эполетами и пуговицами с гравировкой в виде морды медведя. Удобные скамьи с атласными подушечками для посетителей даже на дальних рядах, выложенная до шатра дорожка из деревянных досок на манер европейских тропинок, чтобы людям даже в непогоду было удобно добираться до цирка. Горящая яркими огнями вывеска. Животных держали вдали от толпы, чтобы не смущали их запахи. В воздухе пахло попкорном, сладкой ватой и свежевыжатыми соками из тропических фруктов.

Откуда у цыганского барона такой бюджет? Никто не знал, но догадывались… украл, убил и нажился на чужом. Так думало большинство: все, что касалось цыганского племени, давно обросло отвратительными предубеждениями.

Вероятно, именно из-за своей непредвзятости Аркадий сдружился с женщиной по имени Надья, кареглазой цыганкой с пышной черной волной волос и чувственными губами. Но не ее красота привлекли профессора, а мудрость и забота о приемном сыне Штефане.

Профессор до сих пор задавался вопросом, почему в тот злополучный для цыган день Надья привела Штефана именно к нему. Сам мальчик не знал ответа, а профессору оставалось лишь гадать: возможно, потому что сам Аркадий относился к Надье по-человечески, как мужчина относится к женщине, оказавшейся в беде, или же, что вероятнее… они оба хранили тайну своих особенных детей, которые смогли подружиться, и их не волновало цыганское происхождение одного и горькое молчание второго.

Сейчас Аркадий не представлял себе, как бы они с Демьяном жили без Штефана. На мнение соседей профессору было наплевать, даже после того как он усыновил мальчика, и люди шептались, что, оказывается, он мужчина не без греха, сделал в свое время цыганке дите, а спустя несколько лет та привела сыночка – получи, распишись, дорогой – и умотала.

Профессор не развеивал эти слухи, отмалчивался или пожимал плечами. Мол, с кем не бывает, все мы смертные. Уж лучше пусть они знают выдуманную полуправду, чем допытываются о подлинной биографии Штефана. Да, он совсем не похож на профессора, зато весь в мать – так он отвечал особо любопытным соседкам. Хотя у некоторых одинокий мужчина с двумя мальчуганами вызывал умиление, трогательные слезы и сочувствие.

Дамы томно вздыхали, поражаясь его выдержке и ответственности, но продолжали подсовывать домашнюю выпечку и прочие лакомства, дабы не ссориться с интеллигентным мужчиной и побаловать детей.

Да и мальчишки не отказывались от сладкого, правда, Демьян любил больше фрукты, а вот Штефан налегал на десерты за двоих и однажды поплатился диатезом, став похожим не на рептилию, а на окунувшегося в крапиву змея, чью и без того бордовую чешую запятнали темные волдыри. К счастью, обошлось без поездки в больницу, да и что бы сказали врачи, увидев на койке мальчишку со змеиным хвостом вместо ног, глядящего на них большими желтыми глазами с пугающими вертикальными зрачками и выступившими острыми клыками во рту. Штефан бы мило улыбнулся и показал раздвоенный язык, и пришлось бы оказывать помощь обморочным медсестрам.

И если с физиологией Демьяна Аркадий был знаком с самого детства, наблюдая за развитием мальчика и сравнивая с внешностью его амфибиозного отца, то ради Штефана пришлось заполнить библиотеку книгами и справочниками о змеях.

Мальчишки переболели стандартными детскими заболеваниями, к счастью, только ими, а не болезнями своего вида. Профессор заметил, что оборачиваясь во вторые ипостаси, мальчишки выздоравливают быстрее, температура спадает, раны заживают, да и кариесом они не страдали. Но все же он детально изучил, чем могут болеть змеи и амфибии. К сожалению, на переломы обороты не распространялись, и однажды, полазив на стройке, мальчишки несколько месяцев проковыляли с гипсом: один сломал руку, второй ногу. Штефан решил попробовать обернуться, но кричал так, что к профессору нагрянули перепуганные соседи, и пришлось объяснять ситуацию с переломом. Соседи поохали и ушли домой. Больше Штефан самодеятельностью не занимался, и несчастный хвост-нога благополучно зажил. В тот период Аркадий с мальчишками отправились в путешествие: сначала Египет, которым Штефан заинтересовался в надежде найти на стенах пирамид и обелисков письмена с упоминаниями змееподобных людей. Но тщетно, разве что в Индии кое-что обнаружилось, но и то больше походило на сказки.

Цыгану нравились жаркие страны: греться на песке, кататься на верблюдах и любоваться бескрайним ночным небом Сахары. Демьян же предпочитал не покидать съемного жилья и целыми днями купался в закрытом бассейне, спасая пересыхающую кожу от горячего воздуха. Но слишком холодный климат недолюбливали оба, особенно, после короткой экспедиции дяди в Антарктиду, где они любовались бирюзой дрейфующих льдин, плаванием косаток, игрой тюленей и забавными белогрудыми пингвинами. Правда, потом снежная буря заперла их в доме на неделю. У Демьяна случилось страшное обезвоживание, стоившее дяде поседевших волос. Какой бы амфибией Демьян ни был, но купаться среди ледников как тюлень он не мог.

Змеиная сила Штефана помогла преодолеть порывы бури, и он натаскал в дом ведра со снегом, чтобы разморозить и влить слегка подогретую воду в ванную, где бултыхался бледный Демьян. К счастью, все обошлось, но отныне профессор подбирал страны с большей тщательностью.

– Надеюсь, вы с ними подружитесь, – профессор закончил с кроссвордом и, отложив газету, бросил на мальчишек пристальный взгляд.

«Как быстро идет время. Что ждет их в будущем, известно лишь силам, приведшим этих детей в наш мир».

В ту ночь Штефан с Демьяном долго не могли уснуть, и каждый, лежа в своей постели, глядел в потолок, озаряющийся светом проезжающих мимо машин.

– Как думаешь, повезет ли нам встретить тех, кто примет нас такими, какие мы есть? – спросил Штефан, лежа с заложенными за голову руками.

Демьян перевернулся на другой бок, чтобы увидеть его лицо, в полумраке блеснули змеиные глаза. Штефан любил спать в облике нага, развалившись на добротной широкой кровати. Кончик хвоста выглядывал из-под одеяла, как если бы оттуда торчала пятка.

– Мне кажется, все возможно, ведь моя мама встретилась с отцом, а твоя… ну, в общем, как-то же ты тоже получился. Хоть и не совсем таким, каким предполагалось… – осторожно подбирая слова, ответил Дем.

Штефан щелкнул языком: