Алексей Бестужев - Проект «Выжить после»

– Вы… А сколько вам лет? – невольно вырвалось у Артура. Он сам на себя разозлился за тупой вопрос и уже хотел исправиться, когда Стас ответил:

– Должно было исполниться двадцать три. Но вместо этого… Не-ет. Сейчас мне сорок. Гоге столько же. Вы не представляете, какой ад нам пришлось пройти, – его голос звучал глухо, как через толщу воды.

Артур хотел засыпать его градом вопросов, но Стас, кажется, заговорил сам с собой.

– Это было семь лет назад. Меня, моего друга – Гогу, и еще четырнадцать ребят похитили неизвестные – привезли на автобусе. Там дали таблетку… Таблетку, в которой содержалась чудовищная инфекция… Всем раздали оружие. Они заставляли нас убивать.

Артур обомлел: слово в слово, все совпадало с тем, что сейчас творилось в лагере ИКОНА!

– Но потом… Бл*, что же творилось потом… – он растер руками лицо. – Вам, ребята, повезло, что вы умудрились сбежать! Вы еще самого п*здеца не видели.

Артур хотел было спросить его, что может быть страшнее серии убийств абсолютно незнакомых людей, но Стас заговорил сам:

– Мы с Гогой остались одни. Получили антидоты и выжили. Он… Не всегда был таким, как сейчас, – Стас со смертной печалью и смирением в глазах покосился на друга. – Он был красивым парнем, серьезно, очень красивым. А потом нас заставили пройти через Временно́е окно.

Артуру показалось, что он ослышался. Или, может, Стас оговорился? Нет, его слова звучали твердо и уверенно. Это прозвучало зловеще, как название какой-то ужасной казни.

Стас устремил взгляд в пустоту; с его губ сорвался тихий вздох, и он безжизненным тоном продолжил:

– Это то, зачем вы там. Вас готовят. Лучшего отправят через Окно. Это… Какой-то эксперимент. Нам сказали, что мы появимся в таком же здании, только в другой части страны. Там было холодно. И больно. С Гогой начала твориться какая-то херня, а когда мы вышли, на дворе стоял девяносто второй год. Я очнулся здесь, на пляже, весь седой, а рядом Гога – такой, каким вы видите его сейчас… Нас подобрал старый рыбак, он был немой. Я объяснял ему, что случилось, объяснял… А он то ли не поверил, то ли не придал значения. Вот мы с ним года четыре прожили, а там он и помер. Я… в город не поехал, там меня за психопата-убийцу примут. А у Гоги мозги как пюре, он не объяснит, как все было на самом деле. А такому и не поверят. В общем, теперь я здесь – сорокалетний, вместе с другом-инвалидом. А нам бы сейчас было по двадцать лет, жили бы себе, оба – молодые… Но нет же, не повезло… – он, видимо, хотел крикнуть и ударить что-нибудь, но вместо этого лишь сухо повторил: – Не повезло.

Артур сидел, с трудом переваривая сказанное Стасом. Страшно клонило в сон, мозги с трудом перерабатывали информацию, но стоило ему представить, как корежит несчастного Гогу и как седеет на глазах Стас, ему становилось жутко и тянуло блевать. Он не мог поверить, ему не хотелось верить. Неужели наука исследует проходы во времени? И какими же ученые стали аморальными ублюдками, раз проводят опыты на подростках!

И если ИКОНА – объединенная научная академия, то правительство в любом случае должно об этом знать. Выходит, никакая полиция им не поможет. Они обречены… Артуру представилось, как Барковский медленно шевелит пальцами, к которым привязаны нитки, и он, Артур, неловко болтается, как марионетка. Потом он начинает барахтаться, извиваться, крутиться, нити опутывают его, связываются узлами, а Барковский все так же непроницаемо улыбается… Перед глазами замелькали картинки, и Артур понял, что засыпает.

Это была полудрема – размышления вызвали такое странное видение.

Он поднял голову и встряхнулся.

– Это просто ужасно, – хриплым от злости и страха голосом произнес Потап. – Нас ждет та же участь, если мы выживем?

– Боюсь, что да, ребята. Но вы можете не возвращаться, – голос Стаса вновь звучал четко и ясно.

– Но что с таблеткой-то делать? – спросил Крысер.

Стас вздохнул.

– Не знаю.

Крысер обреченно сгорбился, опустив голову на колени, Толян уже клевал носом, только по Потапу неясно было, хочет он спать или нет.

– Ребят, что-то я вас уболтал… – вздохнул Стас, и, спрыгнув с печки, объявил: – Значит так: кто-то из вас на печку лезет, а кто-то в кровати спит.

– А Вы? – Артур сонно поморщился.

– Мне спать необязательно, – Стас вымученно улыбнулся. – Давайте, решайте уже, кто на печке, а кто в кровати.

Толян потер глаза и промычал:

– Я на печке.

Артур пожал плечами – в кровати спать с Крысером или Потапом ему не хотелось. А Толяну все равно, он его за «голубка» не примет.

– Я тоже.

Стас кивнул.

– А вы двое на кровати тогда.

Артур ждал ярых возражений, но оба, похоже, так устали, что даже ничего не сказали. Молча они подошли к кровати, и, устроившись кое-как под одеялом, почти сразу же уснули.

Артур забрался на печку к Толяну. Его немного смущала сложившаяся ситуация, но рыжему, кажется, было все равно. Он отвернулся лбом к стене, подогнув под себя колени, и уже скоро захрапел. Гога тоже спал, свернувшись клубком. Стас вышел из дома, и только Артур остался единственным не спящим.

Он посмотрел на потолок, который был покрыт ковром из мошек и комаров. За окном шумело море, ночные звуки убаюкивали его, и даже страх остаться пойманным отступил, и на его место пришла сладкая дремота. Жар печки и одеяло согрели и успокоили Артура, и он стал постепенно погружаться в сон.

Артур проснулся от того, что Толян неаккуратно перелез через него и спрыгнул на пол. Половицы страдальчески скрипнули, и от этого слоновьего прыжка проснулись все. Потап и Крысер раздраженно бурчали, ворочаясь в кровати и проклиная Толяна на все возможные лады. Гога что-то замычал, сонно завозившись.

Потап сел на кровати, чертыхнувшись, и со злостью в глазах прорычал, обращаясь к Толяну:

– Блин, ну ты и слон! Не мог нормально спуститься?

Толян равнодушно пожал плечами и уже бодрее добавил:

– А че вы дрыхаете так долго?

– А ни че! – Потап нахмурил густые брови и одарил Толяна таким взглядом, что тот мигом от него отстал.

Артур поднялся на печи и свесил ноги; огонь больше не горел, и согревало его только одеяло. Вытянувшись в струнку, он сладко зевнул и привалился к стене. Спина совсем не болела, уставшие мышцы отдохнули, и туман в голове рассеялся. Теперь все было предельно ясно, и воспринимать услышанную прошлой ночью информацию было проще. Артур подумал об ИКОНА и невольно поймал себя на том, что ощущение опасности немного поутихло. К тому же, Артур был несказанно рад, что разбудил его шумный Толян, а не приклад автомата.

Гога издал хрюкающие звуки, и Артур догадался, что сложившаяся ситуация его рассмешила.

Толян неопределенно посмотрел на Гогу, а потом смущенно, с толикой отвращения, подошел к нему и протянул руку.