Алексей Бестужев - Проект «Выжить после»

– Угомонись, кретин, – Артур развернул его и дал крепкую пощечину. Отдача от пощечины была такой, что, казалось, Крысер сейчас сломает себе шею.

Курсенко всхлипнул и задрожал. Глаза его как будто сразу ввалились, щека была красной, руки мелко трясло.

– Они же нас убьют… Убьют, убьют, убьют… – его точно заклинило. Как сломанный робот, Курсенко шепотом повторял одно слово.

– Он чокнулся, – развел руками Артур, а Потап только молча вздохнул.

Крысер упал на пол, схватившись руками за голову, и сжался беспомощным комком. Он тихо поскуливал, по его щекам текли слезы.

Артур отошел и сел на кровать. Кажется, Мужчина-с-Рупором говорил что-то про вещи. Наверное, вещи лежат в тумбочках или в шкафу. Артур подошел к своей прикроватной тумбе и открыл дверцу: пусто.

– Вещей в тумбочке нет, – оповестил он.

– А разве нам не должны были их раздать, когда мы расселимся? – спросил его Потап, на всякий случай проверяя свою тумбочку.

– Ну, вроде.

Артур подошел к шкафу, возле которого лежал Крысер, и приоткрыл дверь: и там пусто. Юноша наигранно вздохнул, отвернулся к Крысеру, и, присев на корточки, похлопал его по плечу.

– Давай, приятель, вставай, харе сопли распускать.

Крысер издал сдавленный писк и стал еще больше походить на крысу.

– Че у вас тут за лежбище морских котиков? – раздалось из-за двери, и в комнате появился кудрявый рыжий паренек с большими полукруглыми очками, за стеклами которых блестели яркие голубые глаза.

– А ты что за хрен? – фыркнул Артур, подняв глаза на рыжего.

– Толян Чубаров, – беззаботно ответил рыжий, и его рябое от веснушек лицо озарилось беспечной улыбкой.

– Ты или тупой, или безбашенный, – процедил Артур, вперив глаза в пол. – Ты вообще в курсе, что нас похитили?

– Ага, – его лицо сделалось еще проще. – Мне пофигу. Домашним наплевать, они решат, что я у бро. Мадама моя ушла к моему единственному другу. Смысл мне жить дальше? Убьют, не убьют… Разница? – он поднял густую, почти бесцветную бровь.

– Ясно. Ты у нас вроде отчаявшийся? – Артур поднялся на ноги, и, подойдя к Толяну, протянул ему руку. – Я тоже.

– О боже… – пробормотал Потап. – Один истерик и два эмобоя? М-да, я пропал…

– Не ссы, – Артур повернулся к Потапу. На душе стало немного легче. Этот Толян может и ненормальный, но парень хороший. Артур и сам не претендовал на «нормального», так что проблем возникнуть не должно. – Все обойдется. По крайней мере, нельзя паниковать, пока нам ничего не ясно. Но надеяться на лучшее тоже особо не стоит.

– С вами, блин, понадеешься, – буркнул Потап.

Артур снова подошел к Крысеру; он уже перестал завывать и теперь лежал на полу, исступленно глядя прямо перед собой. Артур испытал невольную жалость, смешавшуюся с отвращением.

Он похлопал его по плечу и тихо сказал:

– Давай, Курсенко. Поднимайся и занимай любую кровать, кроме моей.

Крысер повернул голову, его затуманенный взгляд приобрел оттенок осмысленности, Курсенко вытянул руки вдоль тела и попытался подняться.

– Как же голова болит, – сдавленно простонал он.

– Да, у меня тоже. Только я не ною, – буркнул Артур и уже собрался вернуться на свою кровать, когда дверь вдруг открылась, и в комнате появился Барковский.

Мужчина провел руками по коротким, зачесанным назад черным волосам, и произнес:

– Доброго вам дня. Надеюсь, с расселением проблем не возникло?

– Нет, – за всех ответил Потап.

– Вещи нам когда принесут? – презрительно хмыкнул Артур и вскинул одну бровь.

– Терпение, – натянуто произнес Барковский. – У вас, наверное, голова просто раскалывается? – он смаковал каждое слово, точно заигрывал, протягивал голодающим краюху хлеба и тут же вырывал ее.

– Ага, – кивнул Артур и снова злостно нахмурил лоб. Еще немного, и он взорвется.

Барковский запустил руку во внутренний карман, предварительно обведя всех надменно-изучающим взглядом, а затем вынул тонкий пластиковый блистер с красными прозрачными капсулами.

– Эта таблетка, – он выдавил одну и демонстративно поднял, чтобы все ее видели, – решение проблемы с головной болью. Спазмы, онемение – побочный эффект снотворного, который содержали дротики.

Артур приглушенно ахнул: верно он думал, вырубили дротиками.

– Кстати, А́ртур, – Барковский притворно улыбнулся. – В твоем дротике была повышенная доза, поэтому была временная дисфункция опорно-двигательного аппарата.

Артура перекосило: мужчина говорил приторно и гадко. У Барковского была отменная дикция, он нарочито поставил ударение на букву «а» в его имени и разговаривал он так правильно и вежливо, что вся его фальшивая идеальность по-настоящему выбешивала.

– Все, примите таблетки и ложитесь отдыхать. Через два часа приходите в семнадцатую комнату, – Барковский раздал каждому по красной капсуле.

Артур недоверчиво, злобно покосился. Зачем он предлагает им таблетку от головы? Такую Артур еще ни разу не видел. Может, она отравлена? Нет, выходит совсем нелогично. Зачем было притаскивать их всех сюда, организованно собирать, затем расселять по комнатам? Чтобы потом дать отравленную таблетку? Нет, ерунда. Они нужны тут для чего-то еще… Но для чего?

Барковский сухо попрощался и покинул комнату.

– Слышьте, а таблетка, часом, не отравленная? – Толян настороженно вертел в пальцах капсулу, косясь на нее.

– Не, нелогично получается, – покачал головой Потап и перевел нерешительный взгляд на Артура. Тот ответил ему одобрительным кивком, и оба залпом проглотили таблетки.

– А, ну и я с вами, – беззаботно пожав плечами, сказал Толян и проглотил свою капсулу.

– Вот идиот, – придавленным тоном произнес Крысер. – Там может быть что угодно – не обязательно отрава, а ты в рот тянешь.

– Хочешь, чтобы голова болела – можешь не пить, – с отвращением бросил Артур, повернувшись к Курсенко. Тот уже занял кровать напротив шкафа, и, сгорбившись, сидел, исследуя красную таблетку.

– Нас вообще, может, на опыты забрали, умник, – Крысер сухо кашлянул.

– Где ты тут видишь кучу придурков в белом и операционные? Все придурки пока только в черном, и в операционную нас не положили.

– Может быть, положат, – хмыкнул Крысер.

– Слушай, Крысенко, я не настаиваю. Не хочешь пить – не пей! Но кретин ты полный, конечно, – Артур свел брови к переносице и скосил верхнюю губу так, что одна часть его лица презрительно скривилась.

– Прекрати уже, – скептически нахмурившись, буркнул в ответ Крысер, и, все же решившись, выпил свою таблетку.

– Крыс? —Толян, лежавший на кровати у двери, повернулся к нему, но Курсенко принципиально не отреагировал. Тогда Толян облокотился на локоть, помахал ему второй рукой и глухо свистнул (хотя по звуку – просто дунул сквозь свернутые внутрь губы), и сосед, наконец, уныло обернулся. – Тебя как по имени?