Максим Милованов - Assembler, или Встретимся в файлах…

– У нас есть офис в Вашингтоне?

– Сам не знал, но, по всей видимости, – есть…

Она стояла возле окна в огромном то ли комбинезоне, то ли халате и делала вид, что любуется видом на промышленный пейзаж.

– Джессика – это как Джессика Роджер из «Кролика Роджера»? – спросил он вместо приветствия, пытаясь угадать под халатом-балахоном те самые знаменитые пышные формы из мультфильма.

– Джессика – это как Джессика Пирсон из Suits, – повернувшись к нему лицом, ответила гостья.

– Значит, вы большой босс?

– Большой-пребольшой!.. Прибыла к вам из центрального офиса в Вашингтоне.

– Никогда не слышал о таком…

– Услышали теперь, – гостья улыбнулась. – Моя фамилия Уотсон.

– «Уотсон Индастриз» – наш главный акционер…

Гостья кивнула.

– И что привело вас из Вашингтона в нашу глушь?

– Приехала посмотреть – что именно мы финансируем.

– Отлично… А можно еще один важный вопрос – кто нарядил вас в этот халат?

– Это не халат, это защитный комбинезон. Ваш помощник предупредил, что без комбинезона здесь находиться нельзя.

– Ли из Китая. Там у них слишком строгие правила по части техники безопасности.

Джессика, покачав головой, вновь улыбнулась.

– Значит, реагирующие на температуру тела дроны-вампиры не нападут на меня и не закусают до смерти?

– Убью мерзавца!..

– Не стоит, – Джессика продолжала улыбаться. – Сама люблю пошутить. Хорошо, что ваш помощник не стал облачать меня в каску или противогаз. Испорченную прическу и макияж я бы точно не простила.

– Слава богу, мир спасен… А что, собственно, вы хотели узнать?

– Ну для начала – кто вы и как вас зовут?

– Ну я тут вроде как самый главный. А зовут меня Бонадвентур Петров…

Собеседница удивленно вскинула брови.

– Бонадвентур – это как Бонадвентур Пенкрофт из «Таинственного острова»?

Теперь уже удивленно вскинул брови он:

– Ого, вы читали «Таинственный остров»?

– Сайрос Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Бонадвентур Пенкрофт и их верный пес Топ. Кто ж этого не читал?

– Да никто не читал… Особенно здесь, в Америке…

– Ах да, мы же тут все неучи. Ну а вы, судя по фамилии, из России, представитель «самой читающей нации на Земле», – Джессика снисходительно улыбнулась. – В прошлом «самой читающей».

– Вы правы! «Кролик Роджер», «Шрек», «Смурфики» и прочий Голливуд нас почти сделали…

– Почти?.. Ха-ха…

– Что значит – ха-ха?..

– Ха-ха – значит то, что мы сейчас в Америке, в Хьюстоне. И я тут большой босс, а вы на меня работаете. Это называется «сделали», а не «почти сделали».

Петров покачал головой.

– Умеете же вы, «коренные американцы», все расставить по местам…

– Ладно вам обижаться, – Джессика расплылась в широченной улыбке победителя. – Вы ж сами начали. Про «Кролика…», про «Таинственный остров». Кстати, кто додумался вас так назвать – Бонадвентур?

– Отец… Он был помешан на Жюль Верне. У нас в доме имелось полное собрание сочинений…

В улыбке Джессики появился оттенок жалости. Видимо, она представила себе, каково быть Бонадвентуром в суровой России.

Экскурсия началась с лаборатории № 1, где как раз затевался «величайший эксперимент».

– Начнем с самого главного. Это наш основной испытательный стенд. Здесь мы тестируем готовые изделия… ну почти готовые…

– А что за изделия? – спросила Джессика.

Бонадвентур внимательно посмотрел на собеседницу – не шутит ли та.

– Вы в это вложили сто сорок миллионов и даже не знаете, о чем речь?

– Проект инвестировал мой отец. Неделю назад у него случился инсульт. Теперь он лежит без движения и делами пока управляю я, – ответила Джессика.

– Сожалею… А чем вы занимались до этого? – поинтересовался Бонадвентур.

– Бракоразводными процессами…

– В смысле?..

– Говорят, я один из лучших юристов по разводам. Вы, случайно, не собираетесь разводиться?

– Да я еще и жениться-то не успел… А вы?

– Я тоже…

Бонадвентур улыбнулся и повернулся к огромному стеклу, за которым копошилось около двадцати человек, одетых в такие же, как Джессика Уотсон, комбинезоны.

– Сегодня, кстати, у нас важный эксперимент, – сказал он. – Вы прибыли вовремя…

Бонадвентур попытался вспомнить, что именно должно произойти сегодня, но не смог. К счастью, мимо проходил Ли.

– Это мой ассистент Ли Чон Ву, – поймав проходящего за рукав, объявил Бонадвентур. – Вы с ним уже познакомились. Ли сейчас подробно расскажет, в чем суть сегодняшнего эксперимента.

– Но мне надо быть там, внутри, – испуганно промямлил Ли, косясь на облаченную им в смешной комбинезон гостью.

– Мисс Уотсон наш главный инвестор. Она хочет знать, на что мы тратим ее 140 миллионов, – так же косясь на комбинезон, подчеркнул Бонадвентур.

Ли побелел и оцепенел.

– Сегодня у нас эксперимент по улучшению тактильных реакций болванок на электромагнитный импульс, – промямлил Ли.

– А подробней? – попросила Джессика.

Тут Бонадвентур вспомнил, что он велел сделать своим подчиненным на последнем совещании, и заговорил сам.

– Сегодня мы будем испытывать на болванке нашу новую материнскую плату. Прежние платы были хороши с точки зрения функционала, но плохо работали в регистре тактильности.

Собеседница кивнула, но было заметно, что она ничего не поняла.

Бонадвентур зашел с другого фланга – он вынул из кармана свой коммуникатор.

Вы, наверное, знаете, что не все коммуникативные устройства одинаковы. Они имеют разную начинку в зависимости от того, для чего созданы. Какие-то отлично снимают видео, могут делать ролики, трехмерные проекции и фотографии. Какие-то заточены на качественное общение в любой точке планеты, снимают языковые барьеры, служат навигаторами в путешествиях. Некоторые коммуникаторы сориентированы быть помощниками в работе – они моделируют ситуации, подсказывают правильные решения, являются микро-менеджерами, консультантами. То, каков ваш коммуникатор, прописано в его материнской плате. В различных устройствах стоят разные материнские платы. Все они отличаются друг от друга по набору параметров и по фирмам-производителям.

Джессика кивнула, и этот ее кивок был уже более осмысленным. Бонадвентур продолжил:

– В робототехнике все то же самое. Наша лаборатория создает материнские платы, которые нацелены на наилучшую тактильность. То есть – мы улучшаем качество прикосновений. Мы делаем так, чтобы роботы могли испытывать тактильные ощущения аналогичные человеческим. Например, чувство боли, когда они обжигаются, чувство холода, когда они берут рукой снег, тепло человека или другого робота при рукопожатии, даже ласки…

– Так вы работаете на секс-индустрию? – попробовала догадаться Джессика.