Анатолий Шацев - Долина

Почему это было – Высокий не мог объяснить, но твердо верил, что это не случайно. Людей с таким же талантом было мало. Ни сам Высокий, ни Саныч подобным качеством, увы, не обладали, хотя вины на них не было. И после этого Высокий старался всегда брать с собой Ледокола, всячески о нем заботился и защищал.

– Не обижайте Ледокола, люди, – часто повторял Высокий.

В той же картотеке Высокий сделал и несколько очень печальных статистических наблюдений относительно некоторых известных людей, но об этом он никогда никому не говорил.

Но вернемся к воплю Ледокола из зарослей. Как выяснилось, он наступил в зарослях на какой-то сук, тот обломился, и наш герой рухнул и растянулся куда-то вниз головой по склону, вдобавок ушибив ногу и запутавшись в высоких прочных травах. Поспешивший на помощь Высокий начал вытаскивать его, ругаясь не на шутку:

– Ну, ведь нарочно так все не запутаешь, как ты запутал случайно! Ну, как же ты, блин горелый, всегда ухитряешься вляпаться!

Высокий сильно опасался, что Ледокол все-таки сломал себе что-нибудь, но Ледокол остался в своем репертуаре. Выдранный лоскут из штормовки, плюс сильный ушиб правой голени, плюс глубокая рваная царапина на щеке, но более ничего серьезного не случилось.

– Идем, дровосек хренов, обработаю рану. Вот уже и кровь пошла… Ты меня все-таки доведешь когда-нибудь до инфаркта. Как бы шрам тут у тебя на щеке не остался…

Ледокол, прихрамывая, что-то недовольно бормотал себе под нос. Шрамов у него на теле уже было штук сорок. Высокий доставал из специального маленького желтого рюкзака аптечку…

– Эй, чем вы там занимаетесь, лентяи? – раздался голос Криса откуда-то слева сверху. – А мы уже пошли вверх.

Крис и Саныч довольно быстро нашли скальное ребро метров двадцати высотой, выдававшееся над кустами и очень удобное для лазанья, и Саныч уже бодро пошел вверх, страхуемый снизу Крисом.

– Прекрасный подъем, просто лестница! – кричал сверху Саныч.

И через минут десять он снова заорал:

– Тут есть отличная полка, и Долина хорошо видна!

Высокий осторожно сказал:

– Ледок, может, тебе не надо лезть? С ушибом-то… – Ледокол молча и выразительно посмотрел на него. – Ну, все, молчу, молчу.

Меньше чем через полчаса вся четверка поднялась на полку. Высокий поднялся последним, сел рядом с Санычем, защелкнул карабин самостраховки и буркнул:

– Почему пошли вверх без команды?

– Прости, Долговязый! Не выдержал. Не прав. – И, положив могучую руку на плечо друга, воскликнул: – Ты только посмотри туда!

День был хмуроватый уже с утра, но, как бы в награду нашим ребятам, в этот момент солнце все же прорвалось в большой разрыв между облаками и осветило Долину. И как же она засверкала!

Невероятной яркости трава, кусты и деревья разных оттенков сочной зелени, синяя извилистая полоска реки на самом дне, рядом пятна каких-то полян, покрытых безумным калейдоскопом горных цветов, и даже скалы, обрамлявшие Долину, вносили свой серо-буро-багровый вклад с солнечными бликами в эту роскошную палитру.

И каждый понял, что никогда не видел более прекрасного пейзажа – ни в горах, ни где-то еще. Даже Саныч с Высоким, однажды видевшие мир с вершины Канченджанги, понимали: здесь было что-то совсем особое.

«ДОЛИНА, ДОЛИНА!» – стучало в их сердцах.

И никакие слова не были способны описать необъяснимое колдовство этой Долины. На всю эту красоту можно было, наверно, смотреть вечно. Всем было совершенно ясно, что это не простая, а, действительно, какая-то чудесная долина.

Но через двадцать минут солнце скрылось, и краски панорамы несколько поблекли. Только сейчас они спохватились и сделали несколько снимков.

– Ребята, это великий день, – сказал Высокий. – И великий час. Мы прошли в эту Долину. В Живую Долину. Ура, братцы!

– Ура! Ура! Ура! – но это слово было слишком слабо, чтобы выразить то, что они все чувствовали.

– Но все потом, а сейчас пора уходить. И мне что-то совсем не нравится погода. Вроде бы до сезона дождей есть еще неделя, как минимум, – сказал Высокий. – Так, все, возвращаемся аккуратно, вечером обсудим завтрашний день. Может, попробуем спуститься в долину. С максимальной осторожностью. Крис, давай аккуратненько первым. Максимум осторожности! А то все, понимаешь, в эйфории…

Через час все были внизу, и еще через два, когда уже начало смеркаться, Саныч показался на входе в Козленка.

– Ну, наконец-то! – заорал Солдат. – А то мы уже тут психуем. Ну?

Саныч улыбнулся от уха до уха и обнял Солдата:

– Прошли! Мы прошли в Долину!

И громкое «Ура!» огласило теперь уже Предбанник.

Ах, какой же веселый был вечерний костер и обед! И рассказы ходивших в Долину, и несколько завистливые вопросы не ходивших, крики и шутки.

Ну и, конечно же, приняли по чуть-чуть. Выпили и за славного майора Живого, и за мужественного Хирона, и за улыбку капризной Фортуны.

– Так, слушай приказ: завтра идут Саныч, Крис, Солдат. Нет, Ледокол, ты завтра отдыхаешь и лечишься. Нет, никаких споров. Я сказал: Ледокол завтра отдыхает. Я тоже иду. А пятым пойдет Лесник.

Солдат и Лесник торжествовали, но тихо, чтоб не обидеть остающихся.

Но уже ночью капли застучали по крышам палаток, и стало ясно, что планы придется срочно менять.

На утреннем совещании под мелким дождем Высокий сказал:

– Парни, у меня нет ни малейших сомнений, что эта морось – не случайность, и что это уже начался сезон дождей. Почему так рано – я не знаю. Без вопросов – сейчас в Долину идти нельзя, это очень опасно. И вы все это прекрасно понимаете. Этот дождь – предупреждение нам. Надо быстро сваливать, пока склоны не размокли. А то мы тут все накроемся бордовой шляпкой.

Саныч поддержал:

– Парни, вы отлично знаете: я всем сердцем рвусь в Долину. Но разум подсказывает: сезон окончен, надо уходить, и очень быстро.

Крис выступил в своем стиле:

– Прекрасная девушка позволила себя поцеловать. Но дала понять, что для первого свидания достаточно, и кавалеру пора идти домой.

Солдат:

– А второе-то свидание будет?

Высокий:

– Будет. Я уже думал. На следующий год нужна серьезная экспедиция. На две-три недели. Человек на пятнадцать. Попробуем взять геолога и ботаника. И все, кто здесь, считайте, уже зачислены. Но нужно будет найти деньги. Так, все, решили. Собираемся, выход через девяносто минут.

Выход оказался довольно тяжелым. Они шли два дня чуть ли бегом под все усиливающимся дождем. Траверсами по склонам идти под дождем было очень опасно, и пришлось идти через три долины по самым низинам, что было и гораздо дольше, и тяжелее. Вся одежда и обувь была мокрая насквозь. Но какая же радость пела, не смолкая, в их сердцах: нашли, нашли все-таки путь в эту долину!