Таисия Кузьмичёва - Мать

Это довольно ухмыльнулось, убирая лживую нежную улыбку с губ, отряхнуло руки, которые потом заложило за спину, оглянулось вокруг. Когда его взгляд проскользнул по месту, где спряталась девушка, у неё всё сжалось, и слёзы, которых она не позволяла себе уже много лет, крупными каплями полились на сухую землю. Девушка спешно зажала рот рукой, чтобы не издать судорожный всхлип. Это посмотрело вокруг снова и направилось в противоположную от девушки сторону. Она билась в рыданиях, в страшной истерике, выкатывая до боли глаза, из которых нескончаемым потоком катились слёзы, но всё так же не издавала ни звука. Лишь когда это скрылось за домом, она бессильно опустилась на землю. Воспоминания полноводной рекой лились в её сознание, преодолевая все барьеры, которые она ставила, чтобы они не вырвались. Яркими картинками, ощущениями, запахами они заполняли всю её голову. Потеряв счёт времени, она пролежала на земле, борясь с ними и хрипло нашёптывая отрывки фраз, которые проскальзывали в её воспоминаниях. Когда она наконец прогнала наваждение, её спина была мокрой от холодного и липкого, словно старый бульон, пота, а всё тело окоченело и застыло. Выглянув из своего укрытия, она заметила, что на небе не было ни облачка, а солнце стояло высоко в зените. Она с разочарованием поняла, что провела в полубессознательном состоянии около трёх часов, однако была рада, что пытка прошлым всё-таки кончилась. Девушка стряхнула комки грязи со своей одежды и с грустью подумала, что некогда чистую мантию придётся снова стирать. Однако складки ткани, испачканные в пыли, теперь походили на камуфляж, столь дорогой в это время.

Девушка встряхнулась и постаралась выкинуть из своей головы лишние эмоции. После недавней атаки она с трудом восстановила то хрупкое состояние своей души, в котором для неё существовал только холодный расчёт.

Вновь девушка стала тенью и начала передвигаться по вымершему городу, который выжигало не только жаркое июльское солнце, но и существа, которых у неё язык не поворачивался назвать «людьми». Сосредоточенно она перебегала по дворам и закоулкам, держа в поле зрения все места, в которых могли спрятаться, затаиться эти существа, несущие всему миру несчастье, голод и смерть. Как бы девушка ни старалась, она не могла выкинуть из головы ту картину, которая постоянно всплывала перед её глазами. Старуха, повидавшая на своём веку и войны, и перестройку старого мира, и Становление Нового мира, лежала навзничь на раскалённом асфальте бульвара, а вдаль уходило прекрасно-смертоносное существо.

Как бы не были опасны существа нового мира, главной опасностью, главной бедой и угрозой всегда был, есть и будет человек. Высасывая жизни, все силы и душу, существа не могли учинить всех тех разрушений, какие потерпел мир. Они не могли бомбить дома, расстреливать детей и стариков, убивать мужчин и брать женщин в плен. Всё это делал простой человек, испуганный и затравленный, будто дикий зверь в лесу, загнанный командой охотников, ожидающих, когда же животное обезумеет до конца. Этих существ было мало. Гораздо меньше, чем людей. Но благодаря животной сущности последних их становилось всё меньше и меньше, пока количества практически не сравнялись.

Вот тогда и стал Новый мир. Вот именно в это время старый мир рухнул, как карточный домик, не оставляя ни крохи надежд на восстановление. Новая власть, новый устой, новая культура. Старикам было проще – они наблюдали это раньше, но каково было новому, молодому поколению, которое будто вчера играло в компьютер, гуляло с друзьями допоздна, а сейчас училось разбирать автомат и смешивать коктейли Молотова.

Многие справились, сломали себя, но те, кто не желал подчиняться Новому миру, который забирал все прежние возможности, они… их ждала участь гораздо страшнее, чем просто пасть от выстрела испуганного человека. Они становились ими . Этих людей выслеживали, искали и забирали в свои обители. Так они набирали свою собственную армию из отверженных, забытых и обозлённых на всех и вся людей. Никто не знал, что с ними делали, что происходило в их змеиных логовах, но человек менялся. Если быть точнее, переставал быть человеком, терял ту важную часть в человеческой душе. Они были слабее, ничтожнее своих покровителей, но они имели свою возможность забирать человеческие души.

…Так человеческая разведка помогла разделить этих существ на классы.

Истинные – те, которые были изначально. Те, которые могли забирать даже сильных людей в логово и пить абсолютно любые души. Самый малочисленный и опасный класс.

Отречённые – те, которые не пожелали жить в Новом мире и уже переродились. Слабые, ничтожные создания, которые в отличие от истинных могут убивать только слабых, у кого душа ещё не сформировалась или же наоборот на исходе. Особо уязвимы к ним были старики и дети, а также павшие духом взрослые люди.

И последний класс – отверженные. Те, которые полностью отвергли Новый мир, которые сломались, замкнулись в себе, не желая видеть никого. Они одной ногой в безумстве, другой – в классе отречённых. Отверженных пытались запирать, изолировать, лечить, но всё было тщетно. Человек либо сходил с ума, либо попадал в лапы истинных. Так было всегда. Ещё никто не смог вырваться из этого класса. В итоге было решено не относить отверженных к людям. Самый многочисленный класс.

Все силы новой армии брошены на две цели. Первая – истребить истинных. Однако же второй целью было отслеживать и убивать отверженных, дабы они не смогли пополнить армию врага. Всех этих существ назвали койтами.

С этих строк начинались рукописные учебники Нового мира. С младых лет дети этого времени учили их классификацию. Известные учёные, которые ездили, рискуя своими жизнями, вместе с военными, изучали тела убитых отречённых. Или, если военным улыбалась удача, истинных. Их название было довольно странным для слуха, однако весьма понятным. Сначала их называли койотами. Как и койоты, эти существа преимущественно появлялись на равнинах, улицах, шоссе. Очень редки были случаи их появления в лесах. Однако Комитет решил, что для «койотов» они слишком мерзки. Как говорила Канцлер, они не были достойны того, чтобы их называли как-то иначе, нежели «это» или «существо». Однако, невзирая на ярко выраженное презрение Канцлера, совет учёных решил дать существам название «койты», а не «койоты». Отличие в одну букву сначала разозлило Канцлера, однако, смирившись, она разрешила печатникам Конклава начать выпуск учебников с данным названием. «Они недостойны носить название даже такого животного, как койот. Так пусть же они будут лишь его неким подобием!» – эта цитата Канцлера была напечатана как эпиграф к первой главе.