Виктор Новоселов - Сладких снов

– Здравствуйте, заходите, присаживайтесь, – сказал он, указывая мне на стул.

– Добрый день, – сказал я, плюхнувшись на стул.

– По какому вы вопросу?

– Моя жена… она спит… В общем, мне нужен питательный раствор, – я так и не сумел толком сформулировать причину, приведшую меня сюда, поэтому просто сообщил требование.

– Как и всем перед вами.

– Все эти люди приходили за раствором?

– Да, к сожалению, не все люди могут справиться с… даром, который дает устройство. Поэтому людям приходится ухаживать за своими близкими. Как и вам.

– И всегда так много народу?

– Это мало, честно сказать. Очень многие, кто еще вчера приходил за раствором, сегодня уже сами бросают все и уходят в свои сны, обрекая и себя и близких на погибель. К сожалению, мы ничего не можем придумать. И как не прискорбно даже вы не застрахованы.

– Застрахован, – усмехнулся я.

– Простите?

– У меня нет устройства, мне нельзя его установить по медицинским показателям.

– На самом деле вам повезло. Я считаю, что вы счастливчик.

– Раз я пришел к вам с раствором, то не такой уж и счастливчик.

– Верно, – смутился врач и полез в ящик за знакомыми пакетами.

– А другой врач, бывший здесь до вас он… «спит»? – спросил я, беря пакеты.

– Да, – кивнул мне врач. – Я же сказал, никто не застрахован.

– Да, и еще вопрос. Вот эти «сны» они выбираются подсознательно или как?

– Скажем так. Исследования показывают, что сначала человек несколько теряется, но потом постепенно находит свою стезю. То есть, если он где-то в глубине души хотел стать космонавтом, он в своих грезах рано или поздно придет к этому. Никто не уходит от истинного «я», как не прячься. А к чему вы интересуетесь?

– Да так, мои наблюдения показывают, что моя жена на самом деле меркантильная шлюха! Всего доброго.

С этими словами я вышел из кабинета.

Вероятно, следующая неделя была самой длинной в моей жизни, как мне показалось. Мне было решительно нечего делать, да и, если честно, тяги к каким-либо свершениям я не испытывал. Иногда я представлял себя киборгом, который просто выполняет определенную программу, ни на секунду не задумываясь о смысле происходящего. Я прилежно ухаживал за женой: менял ей пакеты с раствором, мыл ее, менял белье. Но я делал это на каком-то автомате. Как будто и не жена она мне вовсе, как если бы меня просто привели сюда и сказали: «Вот теперь твоя обязанность ухаживать за этим человеком».

Мне было несколько противно от собственных мыслей. Хотелось заорать самому себе: «Это же твоя жена, черт подери! Она попала в беду, помоги ей!». Но потом этот порыв проходил, и я возвращался к дальнейшему выполнению программы.

Телевидение перестало функционировать. Я не могу достоверно сказать, была ли причина в том, что телевидение как таковое перестало существовать, или просто у меня в квартире где-то отошел кабель. В тот момент мне было все равно. Я читал, готовил себе непритязательную пищу, выполнял работу по дому. Все, это полный список моих свершений за всю неделю.

Когда пришло назначенное время я, как полагалось, отправился в больницу за раствором. Поскольку я просидел всю эту неделю взаперти, то мысль о том, чтобы воспользоваться общественным транспортом отпала сразу. Идя по улице, я корил себя за то, что не совершал хотя бы короткие прогулки на протяжении прошедшей недели. Ведь на улице благоухала весна. Возможно, мне она казалось такой прекрасной просто, потому что всю прошедшую неделю вокруг меня были только стены, и потолок вместо неба. Ведь никто так не радуется свободе, как узник после долгого плена.

На улице почти не было людей, если быть точным я был единственным человеком, который совершал пешую прогулку. По проезжей части мимо меня пронеслось несколько машин, где-то вдалеке выла сирена служебного автомобиля. Но пешком по улице шел только я один.

Придя в больницу, я застал полный хаос. В приемной стояло огромное количество каких-то ящиков. Везде валялись кипы бумаг, видимо больница готовилась к переезду. Но никого не было, ни единой души. Ведь если больница переезжает, вокруг должны толпиться грузчики, но нет, в здании никого не было. Я подошел к стойке регистрации. Несколько раз громко осведомился, есть ли кто живой. Но никто не объявился.

Я заглянул в кабинет, там естественно никого не было. Стол стоял на том же месте, но никаких бумаг или письменных принадлежностей на нем не лежало. Казалось, что за этим столом никто, никогда не работал. Я обошел стол и сел на стул, на котором некогда сидели врачи, осуществлявшие прием. Если мне не изменяет память, то врачи доставали пакеты с раствором из этих ящиков.

Я начал открывать ящики один за другим снизу вверх, во всех было пусто, но верхний ящик имел замок и в данный момент оставался закрытым. Я несколько раз сильно дернул ящик, но он не поддался. Ладно, попробуем по-другому. Я вывернул из стола все остальные ящики и варварски раскидал их по кабинету. Далее я присел рядом со столом так, чтобы можно было просунуть ногу в развороченную стойку с ящиками и носком ботинка ударить по дну закрытого ящика. Я хорошенько размахнулся и ударил. Фанера поддалась, и я пробил дырку в днище. Далее я начал руками доламывать фанерное днище ящика. Вскоре на дно стойки упал пакет. Да, это был он, тот самый пакет с раствором. Я радостно засмеялся и продолжил курочить днище ящика. Но радость моя была преждевременна, больше в ящике ничего не было.

Взяв пакет, я вернулся в коридор. Одного пакета хватит совсем ненадолго. Вероятно, где-то в ящиках хранятся еще пакеты, вряд ли на всю больницу есть всего один пакет с раствором. Я аккуратно положил пакет на стойку регистрации и принялся перебирать ящики.

К сожалению, редко сразу находится то, что тебе нужно. Я перебрал гору ящиков и не добился результатов. Сначала я аккуратно складывал просмотренные ящики в стороне, а потом меня разразила непонятная злоба и я, открывая каждый новый ящик и видя, что пакетов в нем нет, отшвыривал его в стену, будто именно он виноват в сложившейся ситуации. В ящиках было что угодно, какие-то трубки, бумаги, коробочки из гладкого белого пластика, напоминающие современные флешки, и даже ампулы с какими-то неизвестными мне надписями. Но нигде, ни в одном из ящиков не было пакетов с раствором. Вероятно, кто-то побывал здесь до меня, или раствор вывезли из клиники. Так или иначе, я потратил битые два часа впустую. Взяв единственный найденный пакет, я покинул клинику.

Придя домой, я сразу пошел на кухню готовить себе трапезу. Я просто побоялся подходить к дивану, где лежала Лина. Мне было страшно, за нее. Было страшно понимать, что она умрет. Я корил себя за то, что найдя всего один пакет раствора, обрек ее на скорую смерть. За едой я тщетно пытался придумать, где еще можно раздобыть раствор. Я не сумел ничего придумать, тем временем пришло время ставить капельницу. Ладно, этот пакет даст мне время, и я смогу что-нибудь придумать.