Андрей Агаев - Панацея стратегическая

– Ну давай пока так решим, а там в самом деле, видно будет – я вряд ли мог предложить что то лучшее.

– Алексей толкнул меня локтем – Радугу погасить сможешь?

– Наверно смогу, ломать не строить, но зачем?

– Чтоб не отобрали, голова садовая.

– Да как её можно отобрать?

– Элементарно, Ватсон, ты хотя бы за аренду земли платишь, где твоя радуга цветет? – Алексей ехидно прищурился.

– Нет конечно, сам ведь знаешь!

– И договора на аренду городской земли у тебя нет, правильно?

– Правильно.

– Вот ты и попал, наивный ты наш, теперь смотри, приходит судебный пристав, объявляет землю с твоей радугой незаконно захваченной, и вуаля, изымает её в пользу города, огораживает и начинает торговать радугой! Еще и штраф выкатит! Вопросы есть?

– Нет.– Мрачно сказал я. Все логично, и сценарий легко воплотить в жизнь. М-да!

– А что изменится, если погашу?

Алексей вздохнул – Достанешь её в другом месте, неогороженном, пусть поймут, что огораживать бесполезно, надо с тобой договариваться, а это уже другой расклад!

– Верно – сказал Кузьма.

Опять звякнул дверной звонок. Вздохнув, я пошел открывать.

Дед Николай, стоящий на пороге с мешком, выглядел просто шикарно для своих лет. Плечи налились силой, цепкий взгляд с какой-то иронией смотрел на меня. Да ему больше полтинника не дать!

– Поздорову живете! – сказал он, входя в квартиру.

– И тебе не хворать, Дед Коля.

– И не собираюсь – рассмеялся дед – Я себя до войны так хорошо не чувствовал, как сейчас.

– Здорово, дед Коля, поздоровались друзья, выйдя в прихожую.

– Здоровей видели – весело откликнулся дед.

– Проходи, давай, посидим – Кузьма приглашающе поманил рукой.

– Некогда мне рассиживать, делов много! Держи – он протянул мне мешок.

– Что тут?

– Рыба тут, ну и по мелочи бабы вам собрали, чтоб вы тут с голодухи не опухли – дед ехидно покосился на валяющиеся на полу деньги.

Каринка твоя велела передать, чтоб из дому один не выходил, только с Юркой или Лешкой! Друзья заулыбались.

– Сам разберусь – буркнул я

– Сам, так сам, большой уже, теперь о деле, мужики наши сказали, чтоб о семьях не беспокоились, все деревня под ружье встала, берегут и стерегут, жены ваши уже ругаться начали – в кустики, до ветру одних не пускают, только под охраной – дед рассмеялся. Но вот младший твой сорванец, уже два раза навернулся, раз с крыши и раз с дерева!

– Что с ним? – подался я вперед.

– Да ничего, почесался и дальше побежал! Каринка его крапивой отхлестала, так целый час дулся на всех, пока кошку не поймал!

Теперь заулыбался я.

–Так что делайте свои дела, все что нужно, и будьте спокойны за родню!

– Понятно.

– А теперь – дед построжел, исчезла насмешливость – От всей деревни нашей вам троим спасибо и поклон – дед снял потертую кепку и поклонился, достав рукой пол.

– Да ты что, дед Коля – кинулись мы к нему.

– Молчите щенки! – рявкнул дед – община вам уважение оказывает! – Ладно они, городские, он кивнул на нас с Лешкой – но ты– то должен понимать! – пригвоздил он Юрку взглядом к стене.

Первый раз я увидел, как Кузьма смутился. Надев кепку, он шагнул в двери.

– Дед – остановил я его – Может, занесешь бабе Тамаре мешок, а то она нас накормила, а денег не берет!

– Во первых, не баба Тамара, а Тамара Федоровна, майор, между прочим! Он строго посмотрел на нас – Второе, правильно делает, что не берет!

– дед погрозил нам пальцем – Это вы пустоголовые, все на деньги меряете, а старые люди понимают, кто чего стоит! Он повернулся к двери.

– А как же мешок?

– Да занес я ей продуктов, перед вами – дед укоризненно посмотрел на нас и вышел.

– Да – остановился он на площадке – Тамара велела передать, что порядок во дворе она наведет, и что люди положат вам – сохранит! Дверь хлопнула.

– Чувствую себя первоклассником – пожаловался я корешам.

– Действительно, как щенки мокрогубые – поддержал меня Алексей. Покрасневший Кузьма промолчал.

– Даже в деревне просчитали, что на тебя охота откроется – Кузьма задумчиво поскреб затылок – А мы только думать об этом начали.

– Женщины, они насчет жизни куда как практичнее, да и интуиция у них работает не в пример нашей – Алексей окучил ногами рассыпанные деньги и внезапным ударом разметал кучу по всей комнате.

В воздухе закружились разноцветные купюры.

– Зачем? – спросил я

– Очень захотелось пнуть миллион – признался Алексей – когда еще такой случай выпадет! Кузьма захихикал.

– Пошли, давай на улицу – предложил я – Надоело дома сидеть!

– Сначала порядок наведем – уперся Кузьма

Порядок навели быстро. Кузьма, орудуя шваброй, помыл пол за пять минут, пока мы с Алексеем собирали деньги и картошку.

Оглянувшись на дело рук своих, Кузьма оценил работу – Нормально, Армейский порядок, это грязь, размазанная ровным слоем!

– Армия это хорошая школа – поддержал его Алексей, и подумав, добавил – Но лучше её пройти заочно!

Сварив еще кофе, мы с удовольствием опрокинули по кружке и вышли во двор. Народу прибавилось как бы не вдвое. Под тополем стоял невзрачный мужичок и что– то говорил в телефон. По лицу катились слезы, он смахивал их рукавом и снова говорил. Я прислушался.

– Езжай сюда, говорю, быстрей! Все вижу, все, понимаешь!! Не знаю, черт побери, как это работает, но это работает! Я прозрел! И ты можешь! Бесплатно, никто денег не требует, проходи так! Такси возьми! Дорого? А глаза твои не дороже? Займи, потом отдашь, я остатки в коробку бросил, до пенсии дотяну, главное – Я ВИЖУ!!! Скорей, пока это работает! До дома? Я и пешком дойду, буду идти и СМОТРЕТЬ! Смотреть и ВИДЕТЬ! Ты бы видел эти облака!

Тучный, хорошо одетый господин, твердо стоящий на ногах, с ненавистью бил костылями об асфальт, пока они не разлетелись вдребезги. Неуловимо похожая на него женщина в возрасте, прижав обе руки ко рту, широко распахнутыми глазами смотрела на него и плакала. Рядом стояла инвалидная коляска. Вокруг стоял шум, как на восточном базаре. Подошел Кузьма, положил мне на плечо тяжелую руку, сказал – Смотри, что ты натворил! Алексей встал с другой стороны.

Так мы и стояли, как пародия на трех богатырей, наблюдая за происходящим.

– Прямо Вавилон какой то – медленно произнес Алексей.

Люди плакали, смеялись, или просто молчали, уставившись в одну точку. Крепкий, спортивного вида парень, сидя прямо на бордюре, неверующе растирал вспухший обрубок руки, морщился и улыбался. Дедок, с седой как снег бородой, приложил ладони к ушам и непрерывно вертел головой, как филин, вслушиваясь в мир, обретший звучание.

Кузьма вдруг сорвался с места и бросился в толпу. Вынырнул он, неся на руках захлебывающую ревом девочку, лет трех.

– Вот – сказал он – Эта красавица маму потеряла! Давай, перестань плакать, сейчас эти дяди маму твою найдут и приведут – Он скорчил нам свирепую физиономию, кивая на толпу.