Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до "Трудно быть богом": черновики, рукописи, варианты.

Б у д а х. Не давай им всего сразу! Давай понемногу, постепенно!

Р у м а т а. Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.

Б у д а х (чешет в затылке). Да, я вижу, это не так просто.

Я как-то не думал о таких вещах… Кажется, мы с вами, мой друг, перебрали всё. Впрочем, есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы это стало единственным смыслом их жизни!

Р у м а т а. Я мог бы сделать и это. Но можно ли лишать человечество его истории? Можно ли подменять одно человечество другим? Это же все равно, что стереть это человечество с лица планеты и создать на его месте новое…

Будах. Понятно… Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.

Р у м а т а (медленно). Сердце мое полно жалости. Я не могу этого сделать.

Пауза.

Кира отшатывается от Руматы и закрывает лицо руками.

Будах медленно поднимается из кресла.

Б у д а х. Слушайте, дон Румата… Я хотел бы…

Торопливо входит старый Муга, что-то шепчет Румате на ухо. Тот встает.

Р у м а т а. Все готово, отец Будах, мой благородный друг.

Вам пора.

Б у д а х. Хорошо. Я иду. Но вы…

Р у м а т а. Я много бы дал, чтобы проводить вас…

Б уд а х. Ни в коем случае. Давайте прощаться. Подите сюда, дитя мое.

Румата смеется. Кира подходит к Будаху и целует его.

Р у м а т а. До свидания, мой друг. Муга, проведешь отца Будаха до Зеленой бухты, сядешь вместе с ним на галеру и перевезешь через залив. Потом вернешься. Вот деньги. (Протягивает Муге кошелек с деньгами.)

Муга. Будет исполнено.

Р у м а т а (достает из-под стола пистолеты). Возьми, Муга, и в случае чего — бей без пощады…

Б уд а х. К чертям. Муга стар. Дайте-ка их сюда. (Забирает оружие.) Уж я-то не промахнусь. Ах, дон Румата…

Р у м а т а. Прощаемся. Да, минутку… (Отводит Будаха на авансцену, шепотом.) Вот одна идея. Обратите внимание, отношение длины окружности к ее радиусу должно быть числом постоянным…

Б у д а х. Как? Отношение длины к радиусу окружности… Слушайте, дон Румата!..

Р у м а т а. Пора, мой добрый друг. Ступайте.

Они обнимаются. Будах, засовывая на ходу пистолеты за пояс, уходит следом за Myгой. Румата и Кира остаются одни.

Он садится на диван, Кира ложится, положив голову ему на колени.

К и р а. Ты, наверно, очень хочешь спать. Ты спи.

Р у м а т а. Нет-нет, ты говори, я слушаю…

К и р а. Ты сейчас заснешь, я знаю…

Р у м а т а. Я все равно слушаю. Я, правда, очень устал, но еще больше я соскучился по тебе. Мне жалко спать, маленькая…

К и р а. Давеча я прибирала твой кабинет. Нашла одну книгу, отца Гура сочинение. Там про то, как благородный принц полюбил прекрасную, но дикую девушку из-за гор. Она была совсем дикая и думала, что он бог, и все-таки очень любила его. Потом их разлучили, и она умерла от горя.

Р у м а т а. Это замечательная книга.

К и р а. Я даже плакала. Мне все время казалось, что это про нас с тобой.

Р у м а т а. Да, это про нас с тобой. И вообще про всех людей, которые любят друг друга. Только нас не разлучат…

К и р а. Ты увезешь меня отсюда?

Р у м а т а. Обязательно.

К и р а. И я все буду знать?

Р у м а т а. Конечно, маленькая. Я увезу тебя в чудесный город Ленинград…

К и р а. Ле-нин-град…

Р у м а т а. Я сам поведу корабль. А ты будешь сидеть рядом, и я буду все тебе объяснять. И ты будешь…

В залу входит черный монах в рясе с надвинутым капюшоном. Румата вскакивает, хватает шпагу.

Р у м а т а. Стой, сукин сын!

М о н а х. Осторожно с железом, благородный дон Румата. Это опять я.

Р у м а т а. Арата? Вы?

Арата. Я. У меня срочное дело.

Румата нерешительно поворачивается к Кире.

Ничего. Девушка нам не помешает. А может быть, и поможет.

Р у м а т а. Садитесь, благородный Арата.

Они садятся. Кира на диване во все глаза разглядывает их.

А р а т а. Вы знаете, что творится в стране?

Р у м а т а (мрачно). Представляю…

А р а т а. Такого даже я никогда не видел. Трупы, трупы, трупы… людишек режут, распинают и жгут прямо на улицах…

(Пауза.) Дон Румата, почему вы не хотите помочь мне?

Р у м а т а. Одну минутку. Прошу прощения, но я хотел бы знать, как вы проникли в дом.

А р а т а. Это неважно. Никто, кроме меня, не знает этой дороги. Не уклоняйтесь, дон Румата. Почему вы не хотите дать мне вашу силу?

Р у м а т а (устало). Не будем говорить об этом.

А р а т а. Нет, мы будем говорить об этом! Я не звал вас. Я никогда никому не молился. Вы пришли ко мне сами. Или бог просто решил позабавиться?

Р у м а т а. Вы не поймете меня. Я вам двадцать раз пытался объяснить, что я не бог — вы так и не поверили. И вы не поймете, почему я не могу помочь вам оружием…

А р а т а. У вас есть молнии?

Р у м а т а. Я не могу дать вам молнии.

А р а т а. Я хочу знать: почему?

Р у м а т а. Я повторяю: вы не поймете.

А р а т а. А вы попытайтесь объяснить.

Румата. Что вы собираетесь делать с молниями?

А р а т а. Я выжгу черную и золоченую сволочь, как клопов, всех до одного, весь их проклятый род до двенадцатого потомка. Я сотру с лица земли их монастыри и крепости. Я сожгу их армии и всех, кто будет защищать и поддерживать их. Можете не беспокоиться — ваши молнии будут служить только добру, и когда на земле останутся только освобожденные рабы и воцарится мир, я верну вам ваши молнии и никогда больше не попрошу их…

Румата. Нет. Я не дам вам молний. Это было бы ошибкой.

Я приведу вам только один довод. Он ничтожен по сравнению с главным, но зато вы поймете его. Вы живучи, славный Арата, но вы тоже смертны; и если вы погибнете и молнии перейдут в другие руки, уже не такие чистые, как ваши, тогда… мне страшно подумать, чем это может кончиться…

Пауза.

А р а т а. Вам не следовало спускаться с неба. Возвращайтесь к себе. Вы только вредите нам.

Р у м а т а (мягко). Это не так. Во всяком случае, мы никому не вредим.

А р а т а. Нет, вы вредите. Вы внушаете беспочвенные надежды…

Р у м а т а. Кому?

А р а т а. Мне. Вы ослабили мою волю, дон Румата. Раньше я надеялся только на себя, а вы сделали так, что теперь я чувствую вашу силу за своей спиной. Раньше я вел каждый бой так, словно это мой последний бой, а теперь я заметил, что берегу себя для других боев, которые будут решающими, потому что вы примете в них участие…

Румата. Славный Арата, на моей родине борцы за свободу шли в бой с песней… «Никто не даст нам избавления, ни бог, ни царь и ни герой…»

Арата. Ага! Они понимали толк в борьбе! Нет, дон Румата, уходите отсюда, вернитесь к себе на небо и никогда больше не приходите… Или без оглядки переходите к нам, обнажите ваш меч и встаньте плечом к плечу с нами! (Помолчав, тихо.) В нашем деле не может быть друзей наполовину. Друг наполовину — это всегда наполовину враг.