Мэри Расселл - Дети Бога

Торжественность момента высадки на чужую планету была скомкана. Но первые слова, произнесенные здесь членом их миссии, были неким подобием молитвы.

— Боже всемилостивейший, — выдохнул Шон, когда его слегка отпустило, — какая постыдная растрата отличного напитка!

Лишь когда Шон сел на пятки, прокашлялся, отплевался и перевел дух, остальные оторвали взгляды от бедняги, чтобы оглядеть высокое плато, находившееся к югу от Инброкара, которое София Мендес рекомендовала им в качестве посадочной площадки.

— Я забыл, — шептал Эмилио Сандос, вместе со всеми отходя в сторону от раскаленного корпуса катера, от вони отработанного топлива — в благоухающий ветер. — Я забыл.

Они рассчитывали прибыть на место раньше, сразу после восхода первого из солнц Ракхата, до наступления палящей жары, державшейся здесь днем, но в это время года погода была особенно неустойчивой, и их высадку дважды задерживали грозы. Наконец Франц обнаружил в тучах разрыв, и Карло решил спускаться — даже несмотря на то, что к моменту их приземления наступит второй закат.

Поэтому они, не планируя того, прибыли на Ракхат в самое красивое время суток, когда хорал дикой природы объявлял о своем существовании невнимательному миру, опьяненному собственной пышностью. К востоку от них дальний ландшафт заслоняла серая пелена дождя, но за ней низко, над самым известняковым откосом, помогавшим держать в узде реку Пон, светили два солнца, словно бы воспламеняя окрестности, заставляя необузданный мир искриться, будто пиратский сундук с сокровищами. Даже небо пламенело, точно опал: желтое, розовое, лиловое, лазурное — цвета одеяния Девы Марии.

— Что это за запах? — спросил Джон у Эмилио, стоявшего рядом с ним.

— Который? — воскликнул Джозеба, при виде панорамы бледно-лиловой саванны забыв про опустошения, нанесенные здешней планете земледелием.

В нескольких шагах от места, где он стоял, кипела жизнь. Почва изобиловала крошечными позвоночными, воздух наполняли летающие создания, кружа на солнце и сверкая пленчатыми крыльями. Ошеломленный обилием новых данных, Джозеба едва сдерживался, чтобы не отмерить на грунте квадратный метр и не приступить к исследованиям тотчас же; ему необходимо было как-то обуздать все это: поделить на группы, приручить, познать.

— Как в парфюмерном магазине! — сказал Нико.

— Но есть один запах, особенный, — уточнил Джон, подыскивая слова. — Похожий на корицу, только… цветочный.

— Изысканный аромат, — подтвердил Карло. — Я его узнаю — в партии товаров, погруженных Консорциумом по контактам на «Стеллу Марис» перед отправкой Сандоса на Землю, имелись ленты с этим запахом.

Эмилио огляделся, затем направился к приземистым кустам, растущим неподалеку. Сорвав похожий на воронку цветок с алыми, как у мака, лепестками, он протянул его Джону, и тот, наклонившись, понюхал.

— Ага, именно этот запах. Как он называется?

— Ясапа, — ответил Эмилио. — А что означает ясапа!

Джон разложил слово на составляющие. Ясапа…

— Из него можно делать чай! — перевел он, торжествуя.

Довольным своим учеником, лингвист кивнул; а тем временем Карло, потянувшись за цветком, поднес его обеими руками к лицу и глубоко вдохнул.

— Этими цветами руна наполняют стеклянный кувшин, заливают водой и ставят на солнце… Слишком сладко, на мой вкус, — сказал Эмилио; — но они еще добавляют к чаю сладкие листья. Если дать напитку постоять, он начинает бродить. И его можно перегнать в некое подобие бренди.

— Как я и предсказывал, — ликующе объявил Карло. — Мы здесь меньше получаса, а вы уже окупили всю экспедицию, — сказал он Сандосу, разглядывая цветок. — Превосходный цвет…

Он умолк, затем яростно чихнул.

— Crisce sant', [35] Будьте здоровы (ит. диал.). — нараспев произнес Нико.

Карло кивнул и снова попытался сказать:

— Если этот бренди…

Он замолчал, открыв рот и закрыв глаза, и не на шутку расчихался, а Нико сопровождал каждый взрыв пожеланием «будьте здоровы».

— Спасибо, Нико. Я уже здоров, — сказал Карло. — А бренди такого же цвета? — успел он спросить, прежде чем снова чихнул.

— Боже, — вскричал он, им я не могу сойти на планету простуженным!

— Это из-за цветка, — произнес Шон, скривив губы от приторного аромата.

— Или из-за выхлопных газов катера, — предположил Дэнни.

Изумленно покачав головой, Карло ухитрился продолжить мысль:

— Бренди такого же цвета? Спрос будет огромным…

— Только не привлекайте к своей затее иезуитов, — предупредил Дэнни, когда Карло вновь предался артиллерийскому чиханию, смахивавшему на заградительную пальбу, — Единственный раз попробовав управлять винным заводом, мы потеряли на нем деньги. С другой стороны, было бы забавно создать бенедиктинцам конкуренцию…

Карло тем временем отступал, шатаясь, словно под напором реактивной струи.

— Possa sa'l'ultima! [36] Сила у того, кто знает последние новости (ит. диал.). — выдохнул он, зажимая ладонями рот. Губы как-то странно онемели. А глаза зудели и слезились.

— Бросьте цветок, — донесся голос Шона.

— Уберите его от лица! — приказал Сандос.

Карло подчинился, но чихание не прекратилось, даже не ослабело, а веки уже опухли, глаза превратились в щелочки…

— Чтобы еще раз, парни, я отправился с вами в турпоездку… — проворчал Джон. — Шон блюет, у Карло аллергия на цветы…

— Патрон, что с вами? — спросил Нико.

Не дождавшись ответа, он повернулся к Эмилио и повторил:

— Что с ним?

И тут все завертелось. Эмилио заорал:

— Анафилактический набор сюда! Бегом! Он умирает!

Карло грохнулся на грунт, при каждом вдохе пытаясь втянуть воздух сквозь быстро сужавшуюся глотку. Дэнни кинулся к катеру — за лекарствами. Эмилио рявкнул Джону:

— Уложи на спину! Начинай реанимацию!

Лицо Карло посинело, и испуганный Нико зарыдал. Шон пытался его успокоить. Скрестив руки на груди, Эмилио расхаживал туда-сюда. Джозеба подхватил ритмичные усилия запустить сердце Карло, когда Джон стал уставать.

— Дэнни, живей! — крикнул Эмилио, когда Железный Конь, с заносом затормозив, упал на колени рядом с безжизненным телом Карло.

— Красный шприц, — напряженным голосом подсказал Эмилио, следя, как Железный Конь роется в наборе. — Да! Вот этот. Прямо в сердце. Мы его теряем…

Но тут лицо Карло стало розоветь, и он с трудом задышал, обходясь без помощи Джозебы. Оцепенев, они молча смотрели» как начинает действовать эпинефрин.

— Господи, — прошептал Джон. — Он же чуть не умер.

— Так, — сказал Эмилио, тоже оживая, — отнесите его в катер и заприте люк — здесь ему опасно находиться.

— Нико, — ровным голосом произнес Шон, — пожалуйста, будь хорошим мальчиком и приготовь для дона Карло место на полу.