Мэри Расселл - Дети Бога

У каждого отца имелись советы, суждения, наблюдения, комментарии. Довольно скоро София поймала себя на том, что огрызается, требуя, чтобы они заткнулись и оставили ее в покое. Те не послушались; в конце концов, они были руна и не видели причин избегать или покидать ее. Поэтому они продолжали говорить и общаться с нею, а их прекрасные кисти с длинными пальцами безостановочно трудились, починяя ветровые щиты и травяные секции крыши, поврежденные штормом.

К полудню совершенно обессиленная София сдалась, перестав сопротивляться, и замолчала. Когда Канчей отнес ее к маленькому водопаду, находившемуся рядом с лагерем, София не спорила и вместе с ним сидела под струей прохладной воды, разбивавшейся о ее плечи и своим ровным гулом заглушавшей раздражающие голоса. К своему удивлению, София успокоилась, и, должно быть, именно это и помогло ей расслабиться.

— Сипадж, Фия, — спустя какое-то время сказал Канчей, наблюдая за ней спокойными синими глазами, — положи руку сюда.

Он подвел ее пальцы к появившейся головке и улыбнулся, когда она ощутила мокрые, курчавые волосы младенца. Затем последовали три сильнейшие схватки, и, когда ребенок стал выходить, Софию захлестнул ужас: ей вспомнился недавний кошмар.

— Сипадж, Канчей, — вскрикнула она еще до того, как узнала, сын у нее или дочь. — С его глазами все в порядке? Из них не идет кровь?

— Глаза маленькие, — честно сказал Канчей. — Но это нормально для таких, как ты, — добавил он в утешение.

— И их два, — доложил его кузен Тинбар, полагая, что это может ее беспокоить.

— Они синие! — прибавил их друг Сичу-Лан, испытывая облегчение, потому что странные коричневые глаза Фии всегда были для него источником смутного дискомфорта.

Она ощутила, как из нее выскальзывают ножки младенца, но было тихо, и сперва София решила, что ребенок родился мертвым. Нет, думала она, это все не те звуки: разговоры, водопад. Затем она услышала, как младенец завопил, побуждаемый задышать прохладной водой, ставшей таким утешением для его матери в конце этого удушающе жаркого и бесконечного дня.

Канчей принес листья, чтобы его вытереть, а Сичу-Лан, смеясь, указывал на гениталии младенца, находившиеся снаружи.

— Смотрите, — кричал он. — Кое-кто думает, что этот ребенок спешит плодиться!

Сын, поняла тогда София и прошептала: «У нас мальчик, Джимми!» Затем она расплакалась — не от горя или ужаса, но от облегчения и благодарности, — когда сильные теплые руки подняли ее из воды и горячий ветер высушил ее и младенца. С изумлением она вновь ощутила кожей человечью кожу и заснула. Позже вокруг ее соска впервые сомкнулись губы ее сына — нежное, почти ленивое посасывание, столь же сладостное, как то, что делал Джимми, и столь же приятное, но такое слабое. Что-то тут не так, подумала София, но сказала себе: «Он только что родился, к тому же раньше времени. Он окрепнет».

Исаак, решила она затем, — чей отец, подобно Аврааму, покинул дом, отправившись в чужие земли, и чья мать, подобно Саре, вопреки всему родила единственное дитя и возрадовалась ему.

Держа младенца у груди, София смотрела в мудрые совиные глаза, мигавшие на крошечном лице эльфа, обрамленном темно-рыжими волосами. В эту минуту она уважала своего сына сильнее, чем любила его, и думала: «Ты это сделал. Джанада почти убили нас, и ты родился слишком рано, и тебе выпал плохой старт, но ты жив — несмотря ни на что».

Могло быть хуже, думала она, вновь уплывая в сон и прижимая к себе малыша, а жар Ракхата окутывал их, точно в инкубаторе для новорожденных, и обоих окружали руки, ноги, хвосты бормочущих руна. «Я Мендес, и мой сын жив, — думала София. — Все могло быть хуже».

Город Инброкар, Ракхат

2046, земное время

— Ребенок дефектный.

Лджаат-са Китери, сорок седьмой Верховный Благороднейшего Наследия Инброкара, преподнес отцу младенца эту неприкрашенную новость, обойдясь без предисловий. Приведенный рунским слугой в личные покои Верховного сразу после восхода второго и самого золотистого солнца Ракхата, Супаари ВаГайджур принял известие молча, даже не моргнув.

«Это шок или самоконтроль?» — гадал Китери, а нелепый муж его дочери направился тем временем к окну. Некоторое время торговец смотрел на беспорядочные углы скошенных, скученных крыш Инброкара, но затем повернулся и почтительно склонился:

— Можно ли узнать, великолепие, в чем состоит дефект?

— Ступня повернута внутрь. — Китери бросил взгляд на дверь. — На этом все.

— Прошу прощения, великолепие, — настаивал торговец. — А нет ли вероятности, что это… врожденный порок? Возможно, какое-нибудь осложнение во время беременности?

Возмутительное предположение, но приняв во внимание, от кого оно исходило, Верховный этим пренебрег.

— Ни одна женщина по моей линии или линии моей жены не была в этом повинна за последнее время, — сухо молвил Китери и с удовольствием увидел, как торговец прижал уши.

«За последнее время» — в таком контексте и в устах Китери подразумевало родословную старше, чем любая другая на Ракхате.

Поначалу придя в смятение из-за невероятного замужества дочери, Лджаат-са Китери затем смирился с этим браком — просто оттого, что третья линия потомков предоставляла ряд необычных политических возможностей. Но сейчас стало ясно, что вся затея была фарсом. Чего и следовало ожидать, подумал Верховный, учитывая участие в ней Хлавина.

Для Хлавина, который и сам был позором семьи, такое типично: пожаловать этому типу, Супаари, право на потомство — просто из прихоти, чтобы смутить родичей. С незапамятных времен право создавать новую линию предоставляли Китери Рештару — именно потому, что самым примечательным аспектом его жизни являлась предписанная законом стерильность. Обычно можно было рассчитывать на то, что эти злосчастные позднерожденные не станут щедро одаривать привилегией, которой никогда не смогут наслаждаться сами. Но Хлавин никогда и ни в чем не был нормальным, с раздраженной неприязнью подумал Верховный.

— Это был сын? — спросил торговец, прерывая в мысли Верховного.

Простое любопытство, судя по его тону. Уже задвинул ребенка в прошлое. Достойно восхищения, если учесть обстоятельства.

— Нет. Это была девочка, — сказал Верховный.

Неожиданный, в самом деле, итог этого брака. Когда торговец прибыл в Инброкар, дабы покрыть Джхолау, Верховный с облегчением увидел, что это видный мужчина с превосходным фенотипом. Уши отлично сидят на широкой голове, красиво сужавшейся к сильной морде. Умные глаза. Отменная ширина в плечах. Высокий, а в задней части присутствует настоящая мощь — черты, способные принести пользу линии Китери, мысленно признал Верховный. Конечно, невозможно предсказать, как будет проходить скрещивание с непроверенной породой.