Александр Етоев - Спикосрак капитана Немова

Как-то вечером в январе, в субботу, с Верой Павловной мы сидели у меня дома, пили чай с баранками и вареньем и слушали по радио Бунчикова. Вдруг в прихожей пропел звонок. Я открыл, это был брат. Вид он имел помятый, от одежды несло болотом и какими-то звериными запахами.

– Ты умный, – заявил он с порога, даже не поздоровавшись. – Так помоги мне сделать искусственную пиявку. А Государственную премию честно поделим между собой – треть тебе, а мне что останется.

Я опешил от такого странного предложения. Поздоровался, предложил раздеться, провел в комнату. Познакомил с Верой Павловной, налил чаю. Пил он жадно, баранки ел, не разжевывая, чайной ложкой таскал варенье из общей вазы. Когда варенья оставалось совсем на донышке, он откинулся на спинку венского стула, сложил руки на животе и сказал:

– Ты же брат мне, мы же вместе росли. А брат брату никогда не отказывает. Помоги мне сделать искусственную пиявку.

И он принялся очень нудно рассказывать, что занимается медицинскими опытами, что дома у него целый зверинец, что в зоомагазине, где трудится Зойка, его жена, завсегда списывают часть товара на бой, пишут в накладной, мол, подохло животное от случайной смерти, пока в клетке везли из Африки, а сами его или к себе домой, или на птичий рынок через подставных лиц.

– Я ужас как животных люблю, – сказала вдруг Вера Павловна.

– Правда? – брат взял с тарелки предпоследний баранок и оценивающе посмотрел на нее.

– Да, особенно рыбок и попугаев. – Вера Павловна почему-то смутилась и ладошками прикрыла глаза.

– Ну уж этого добра у нас пруд пруди. Зойка рыбок таскает ведрами. Мы котов ими кормим, на которых я ставлю опыты. Попугаями тоже кормим, но, правда, реже.

– Вы – ученый? – Сделав щелочку между пальцами, Вера Павловна смотрела на брата.

– Есть такое дело, – гордо развернув плечи, ответил брат.

– Наверное, физик? – Щеки Веры Павловны стали розовыми. Она убрала с лица ладони и уже смотрела на брата, не отрываясь. – На циклотроне работаете?

– Что вы, моя работа гораздо важнее и интереснее. Я – медик, а по совместительству – дрессировщик.

– То есть как это? – перебил я. – Допустим, медик – оно понятно. Раз ты служишь на пиявочном производстве, значит с медициной хоть каким-то боком, да связан. Ну а дрессировщиком-то с каких пор ты успел заделаться? И что это за опыты на котах, про которые ты только что тут рассказывал?

– Про опыты сказать пока не могу. Опыты эти секретные, и разглашению не подлежат. Я, может, подписку дал, понимаешь? Поэтому про опыты умолчу. Намекну только, что связаны они с проблемой омоложения, а в будущем возможно что и бессмертия. А то, что я дрессировщиком подрабатываю, так это в свободное от работы время. Ты же знаешь, меня с детства к зверью тянуло. Да и живу я не так богато, как следовало бы. А лишних денег не бывает, это и дураку ясно. Вот ты нуждаешься, честно скажи, в деньгах? Судя по тому, что чай с баранками пьешь, не нуждаешься. Или баранки только так, одна видимость? Дамочкам пыль в глаза пускать?

– Ну почему не нуждаюсь, – отвечал я, – очень даже нуждаюсь.

И тут меня как прорвало. Я ему рассказал обо всем – и про машину времени, и про фельетон, и даже про Веру Павловну, как я ей не дал утонуть. И главное, конечно, про деньги, нужные мне на покупку будильников.

– Значит, так, – ответил мне брат. – Деньги я тебе дам. Естественно, в долг. Месяца на два. Брат ты мне, в конце концов, или не брат. Дам, но на определенных условиях. Во-первых, ты поможешь мне сделать искусственную пиявку. Во-вторых, когда эта твоя машина будет готова, разрешишь мне время от времени ей пользоваться. В научных, конечно же, целях.

Мы ударили по рукам, и уже через пару дней моя квартира наполнилась голосами часов. Работа шла как по маслу. Сначала я создал замедлитель времени, потом ускоритель, потом ускоритель с замедлителем совместил. Брат бывал у меня чуть ли не каждый день, наблюдал за ходом работы. Всякий раз, когда он являлся, приходила и Вера Павловна. Тогда я на эти совпадения внимания не обращал, думал она приходит ради меня, да и работа не позволяла отвлечься. Уходили они обычно вместе, а я до ночи сидел над своими схемами и – думал, клепал, отлаживал.

Наконец моя машина была готова. Как сейчас помню тот мартовский вечер, когда проходило первое испытание. Я купил цветы. Пришла Вера Павловна, и я ей эти цветы вручил. «Посвящаю свою машину вам», – эту фразу я заготовил давно и, когда ее говорил, чувствовал, как горят щеки. Брат пришел на полчаса позже и почему-то мрачный.

– Кто начнет? – спросил он, проходя в комнату и плюхаясь на мой промятый диван.

– Начать лучше с какого-нибудь предмета. Например, вот с этого коробка со спичками. Затем попробуем на тараканах или клопах. А там уж дойдет очередь и до кого-то из нас. Предлагаю в качестве подопытного себя.

– Согласен, – ответил брат, и я приступил к испытаниям.

На круглую металлическую подставку, окруженную тикающими устройствами, я поставил спичечный коробок. Подал в аппарат ток. Сфокусировал волны времени на лежащем на подставке предмете. Увеличил их амплитуду и скорость. Очертания коробка стали зыбкими, и он исчез на наших глазах.

– Это все? – спросил меня брат.

Я нажал на рычаг возврата. Коробок появился вновь, медленно материализовавшись из воздуха.

– Видите? – Я взял коробок в руки и внимательно его оглядел. – Первое: спичек нет, а посылали ведь почти полный. Второе: коробочек исчирканный. О чем это говорит? Что люди будущего тоже народ курящий.

– Неплохо. – Брат уже улыбался, настроение его улучшилось. – А давай-ка мы теперь пошлем туда почтовый конверт с запиской. Попросим их положить в него образец будущих денег.

– Неудобно как-то – сразу про деньги. – Я замялся, но брат настаивал, и тогда мы отправили в будущее конверт с запиской.

Скоро он вернулся обратно. Мы открыли, нашей записки не было. Была не наша, а в ней… Что было в записке, вслух говорить нельзя. Только после этого разъяренный брат, отпихнув в сторону коробочку с подопытным насекомым, сам ступил на стартовую площадку машины, чтобы показать сукиному сыну из будущего, где у них там раки зимуют.

Я его пытался отговорить, но не такой был брат человек, чтобы не отомстить обидчику. Я сделал все, как положено: пустил в аппарат ток, сфокусировал волны времени, увеличил амплитуду и скорость. Но решительно ничего не произошло. Брат как стоял на металлическом круге с выставленными вперед кулаками, так и оставался стоять.

Тут и выявилась главная особенность моего изобретения: ничего живого, ни морской свинки, ни человека, ни даже ёжика, отправить ни в прошлое, ни в будущее нельзя. Ну не проходит ни что живое, и все тут.

– Когда будешь отдавать долг? – первое, что спросил брат, когда затихли мои ахи и охи. – И где обещанная искусственная пиявка?