Николай Романецкий - Обречённый на любовь

Тревога вдруг превратилась в полновесный страх за свою жизнь. Калинов приоткрыл правый ящик стола и достал парализатор. Опустил руку с оружием вниз. Человек встал с парапета и приблизился к двери.

Сейчас достанет отмычку, подумал Калинов и тут же понял, что неизвестный здесь, внутри в вестибюле. Калинов тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но глаза твердили: человек проник в здание, не отпирая замка. Вот он, стоит, в метре от дверей, не оглядываясь по сторонам, делает шаг вперед, еще один…

А страх, обуявший душу Калинова, вдруг превращается в смертный ужас. И нет никаких сил поднять парализатор…

От входа до стола двадцать пять шагов, и убийца неторопливо, размеренно переставляет ноги. Левая… правая… снова левая… опять правая… Ужас нарастает…

— Прости меня, Игорь, — говорит убийца равнодушно.

— Что вам нужно? — шепчет Калинов трясущимися губами.

— Прости меня, Игорь, — повторяет убийца, и Калинов вдруг понимает, что человек ему знаком. Где-то он видел эти глаза, эти губы, эти волосы…

Убийца уже одолел половину расстояния до стола, и Калинов видит, что в его руках нет никакого оружия. Ужас нарастает…

У Калинова прерывается дыхание, словно холодные лапы сдавили ему горло, но он находит в себе силы поднять парализатор. Разряд с шипением впивается в грудь неизвестного, но тому хоть бы что!.. Защита, понимает Калинов и, подняв парализатор выше, всаживает разряд прямо в лицо врага. Человек даже не мигает, он по-прежнему размеренно, как робот, переставляет ноги. Шаг, другой… Холодные лапы уже касаются сердца Калинова, и он вдруг понимает, что никто его убивать не будет, что через одну-две секунды он попросту умрет от страха. Он роняет парализатор на стол и тянется к выключателю дисивера.

Одна за другой, вестибюль прошивают молнии из Довгошеевской пушки, но неизвестного они совершенно не трогают; он даже, кажется, не замечает их. Довгошей стреляет еще раз и еще, а Калинов наконец касается кнопки выключателя. И с облегчением переводит дух…

Смертный ужас исчез, а вместе с ним исчез и таинственный пришелец. Вот только что он стоял тут, на этом самом месте, в пяти шагах от Калинова…

Калинов растерянно оглянулся вокруг. Довгошей вылез из своей засады и с оторопелым видом рассматривал обожженную выстрелами стену.

— Господи! — воскликнул он. — Неужели из пяти выстрелов я ни разу не попал?!

— Ты попал! — сказал Калинов. — Ты попал все пять раз!.. А еще два раза попал я!

Он подошел к двери и осторожно потрогал черное пятнышко на стекле, в том месте, куда угодил разряд парализатора. А вот, чуть выше, еще одно, след второго выстрела.

— Господи! — снова воскликнул Довгошей. — Как же можно с нашим оружием ходить на привидение?!

— Привидение? — удивился Калинов. — Почему привидение?

— А кто же еще может так выглядеть?

Калинов ничего не ответил. Он прислонился лбом к холодному стеклу и постоял так, успокаивая дыхание и стараясь загнать в грудь рвущееся наружу сердце. Потом подошел к Довгошею и проговорил:

— Рассказывай подробно, что видел. Почему ты решил, что к нам явилось привидение?

— Это была слабая размытая фигура, отдаленно напоминающая человеческую. Я бы даже сказал, очень отдаленно… Думаю, если бы мы не ждали кого-то, я эту фигуру мог бы и не заметить. Она… оно прошло сквозь дверь и двинулось к нам. Когда вы стреляли из парализатора, разряд пролетал сквозь это существо, как будто его здесь и не было. А когда я увидел, что вы, извините, близки к обмороку, я понял, что игры кончились, и сделал пять выстрелов. Причем в ноги пришлись только первые два, а последний и вообще в голову. Но похоже, лайтинг для него не опаснее парализатора… А потом оно просто исчезло. Вот стояло тут — и вдруг нет его!

Калинов подошел к столу и сел. Ноги противно дрожали, но сердце, кажется, начало успокаиваться.

— Слушай, Володя! А ты не обратил внимания, когда именно он… оно исчезло — до того, как я выключил дисивер, или после?

Довгошей закрыл глаза, постоял немного, вспоминая, и замотал головой:

— Не знаю, шеф! Все произошло настолько быстро… Да и с привидениями мне вступать в схватку еще не приходилось.

— Не спеши, — сказал Калинов. — Может, это и не привидение… Может, это просто гипноз.

Тут он вспомнил о все еще работающей аппаратуре, выключил телекамеры и вызвал по вибрасу Милбери.

— Это не гипноз, — сказал Довгошей, когда они просмотрели запись. Видеоаппаратуру, как известно, загипнотизировать невозможно.

— Да, — согласился Милбери. — Значит, вы шеф, видели этого типа именно таким, каким он выглядит в записи?

— Один к одному.

— Тогда гипноз все-таки был. Только гипнотизировал он тебя, Володя. Милбери повернулся к Довгошею. — Говоришь, для тебя он выглядел, как привидение?

— Вообще-то это была некая туманная субстанция, отдаленно напоминающая человеческую фигуру, — сказал Довгошей. — Но я всегда считал, что именно так и должны выглядеть привидения. Раньше, к сожалению, мне с ними встречаться не приходилось, поэтому сравнить не с чем.

Калинов прошелся по вестибюлю, провел указательным пальцем по обуглившимся пятнам на стене. Потом сказал Довгошею:

— Просмотри-ка на всякий случай запись с наружной камеры, а мы с Рэном подумаем, что делать дальше.

Они уселись в кресла. Близилась полночь, и на улице было пусто. Лишь изредка пробежит отдельный пешеход.

Калинов вдруг вскочил, подбежал к пульту и полностью заэкранировал окна. Вид ночной улицы исчез: поверхность стекол стала серой.

— Не могу, — сказал Калинов удивленному Милбери. — Такое впечатление, будто кто-то смотрит оттуда на меня.

— Нервы, шеф! — Милбери покачал головой. — Вам же известно, что экран не пропускает наружу никаких излучений…

— Да известно, известно! — Калинов досадливо махнул рукой. — Но вот кажется, что кто-то смотрит — и все тут!.. Ладно, давай вернемся к нашим баранам.

Милбери сложил губы куриной гузкой:

— Странная получается штука. Выходит, перед вами убийца стоял в собственном облике, а Володю он за каким-то чертом гипнотизировал…

— Чепуха! — раздраженно бросил Калинов. — Не стоял он тут вообще. Иначе бы ему достались два разряда моего парализатора и пять импульсов Володиной пушки. Из него бы лишь обгорелый труп получился!

— Может быть, вы оба все-таки промахнулись?

— Знаете что, молодой человек? Просмотрите еще раз запись, потом поставьте в ту точку, где находился этот тип… хотя бы меня — по-моему, я не крупнее его, — а потом займите мое положение в момент стрельбы. Когда надоест, встаньте туда, откуда стрелял Володя. Я вам гарантирую, что мое тело закроет вам следы от лучей на стене и от разрядов на двери. Полагаю, это вас убедит?