Николай Романецкий - Обречённый на любовь

Калинов устало улыбнулся:

— Такое это дело, молодой человек!.. А версий может быть великое множество. Хотя бы такая… За Крыловым по каким-то причинам охотятся ксены!.. Может быть, он наступил им на любимую мозоль… Устраивает тебя такая версия? Безумства в ней достаточно?

— Достаточно. — Милбери покусал нижнюю губу. — Только она вряд ли доказуема!

— Конечно. Пока мы не изловим хоть одного ксена и не выпотрошим его.

— Да ну вас, шеф! — Милбери нахмурился. — Все вам шутки!

Калинов перестал улыбаться:

— К сожалению, это не шутки. Это действительно может оказаться все что угодно. А потому расслабляться не будем… Тем не менее, я полагаю, что Крылов находится в безопасности. Думается, по какой-то причине в закольцованных джамп-кабинах он для преступных сил недосягаем. Полагаю, предстоящая ночь докажет вам это. — Калинов прошелся по вестибюлю, размышляя, потом продолжил: — Значит, сделаем так… Сюда надо прислать несколько наших людей, вооруженных. Задача: взять живым любое существо, которое предпримет попытку приблизиться к кабинам. Стрелять исключительно в случае непосредственной угрозы для жизни. Думается мне, просидят они здесь впустую, но оставлять кабины без охраны мы не имеем права.

Милбери согласно кивнул.

— Теперь вот еще что… Поскольку мы обязаны быть готовы к… Калинов вдруг замолк, глядя на Довгошея, потом опять погулял по вестибюлю и наконец, решившись на что-то, сказал: — Володя, ты пока останешься здесь, через некоторое время тебя сменят. После этого можешь смело отправляться спать. — Он повернулся к Милбери. — А нам с тобой еще надо поговорить. И лучше всего это сделать в моем кабинете.

Ночью ему приснился сон.

Калинов летел, широко раскинув руки. Как крылья… Пространство вокруг было наполнено розовым туманом, скрипуче-сухим и горячим. Глаз сквозь туман ничего не видел, но Калинов знал, что летит в правильном направлении. Он был молод, весел и уверен в себе. Сзади его поддерживали Черные Нити, а Белые, нежно просвечивающие сквозь розовый туман, натянутые, как струна, с огромной скоростью волокли его вперед, к неведомой пока цели, которая вот-вот должна была возникнуть перед глазами, и Калинов понимал, что никакой туман не скроет ее из виду. Он с предвкушением ждал появления цели, когда вдруг со звоном лопнула одна из Белых Нитей. Скорость сразу упала, он почувствовал, как одна из Черных Нитей, потерявшая напарницу, удавкой захлестнула душу. Потом лопнула еще одна Белая Нить, и он услышал издевательский смех. На душу набросили еще одну удавку. А смех становился все громче, в нем появились нотки торжества, и вот из тумана величественно выплыл серый силуэт. Калинов сразу узнал врага: это был он сам, Калинов, но не нынешний, молодой, а тот, предыдущий, седой и усталый, для которого давно уже было подготовлено место на кладбище. Из седой шевелюры торчали крохотные рожки. Предыдущий Калинов держал в руке все Белые Нити Калинова-нынешнего и по очереди одну за другой — рвал их. Рвал почти без усилий, с удовольствием и радостью. И каждая порванная Белая Нить отдавалась удавкой на душе. Потом предыдущий Калинов подплыл ближе, перестал смеяться и громовым голосом проорал:

— А ведь у тебе вообще не должно быть Черных Нитей, человече!

— Но все-таки они есть, — с трудом прошептал Калинов уже не слушающимися губами.

И тогда предыдущий Калинов сверкнул красными глазами, взмахнул хвостом и одним движением разорвал все Белые Нити. Черная удавка натянулась и поволокла Калинова назад, все быстрее и быстрее. Движение представлялось как свободное падение, наступила невесомость, мимо розовыми струями проносился туман, и сзади летел громовой дьявольский хохот. И не было рядом никого, кто мог бы помочь, погасить скорость, хоть немножко освободить душу от черной удавки, спасти и сохранить… И разверзлась бездна, и розовый туман сменился мраком, холодный ужас объял сердце, и не осталось ничего в судьбе, кроме конца, и ушла куда-то память о Вите, провалилась в небытие, обратившись пеплом равнодушия. Дьявольский смех не отставал, он все время был где-то поблизости и умолк только в то мгновение, когда окончательно задохнулась удавленная душа…

А под утро ему приснилась Марина. Она что-то возмущенно говорила ему, грозила маленьким кулачком. Он, снисходительно улыбаясь, слушал ее, время от времени пытался заглянуть в вырез кумачового платья и никак не мог понять, почему у этой глупышки рыжие Витины волосы…

Утром Калинов, едва проснувшись, сразу связался с Милбери. Тот выглядел довольно свеже, наверное, воспользовался стимуляторами, потому что времени на сон у него должно было остаться немного.

— Ты разыскал мать Крылова?

— Да, — сказал Милбери. — Адрес у вас в тейлоре, шеф.

— Спасибо. А оружие?

— Готово. Я воспользовался сетью «Сэплай». Он уже в вашем рисивере. Можете взять хоть сию секунду.

— Хорошо. Как дела с засадой?

— Ночь прошла совершенно спокойно. К зданию даже никто не приближался, так что ребята просидели зря.

— Ничего, Рэн. Зато у нас с тобой совесть чиста, не так ли?

Милбери кивнул:

— Вы правы, шеф!.. Кстати, я подключил к расследованию службу безопасности в аэропортах. Попросил, чтобы их люди подежурили у автомат-весов.

— Дорогое удовольствие. — Калинов нахмурился. — Надеюсь, ты заручился поддержкой Рассела?

Милбери усмехнулся:

— Конечно! Ведь налогоплательщикам это дежурство влетит в копеечку…

— Влетит. И думаю, вряд ли даст какие-либо положительные результаты. После вчерашнего фиаско наш противник должен изменить тактику.

— Вы полагаете? — удивился Милбери. — Но тогда от услуг службы безопасности следует отказаться.

Калинов с задумчивым видом почесал бровь:

— Нет, думаю, не стоит. В подобном деле лучше перестраховаться. Ведь более или менее приемлемой версии у тебя так и нет, правда?

Милбери удрученно кивнул:

— А у вас?

— У меня — тоже. Кроме гипотезы дьявола, ничего в голову не лезет… Но врагом рода человеческого можно объяснить любое преступление!

— И тем не менее…

— И тем не менее я готов к встрече даже с таким противником. Калинов рассмеялся. — Вот только справлюсь ли?.. Ладно, продолжайте дежурить у засады. Может, кто-нибудь все-таки пожалует в гости?

Милбери был абсолютно серьезен.

— А вы не боитесь, шеф, что они после вчерашнего вечера уйдут на дно?

— Нет, — сказал Калинов. — У них на это попросту не осталось времени!

— Кстати, — спохватился Милбери. — Я узнал, когда родился Крылов… В два часа ночи.

Ночной ребенок, подумал Калинов. Кто-то когда-то сказал, что ночные дети рождаются в шатре дьявола. Ночь — пророчица несчастья…