Николай Романецкий - Обречённый на любовь

— Давайте, так и сделаем… — начал Милбери, но тут Довгошей издал удивленный возглас:

— Слушайте, его здесь вообще нет!

Калинов с Милбери вскочили и бросились к монитору. Довгошей параллельно прогонял обе записи: сделанную внутренней телекамерой в обычном свете и в инфракрасном — внешней. В углах кадров синхронно бежали цифры таймеров. Кадры слегка отличались друг от друга, поскольку съемка велась с разных точек, но мизансцены полностью совпадали. Вот на обоих кадрах прошел одинокий мужчина с сумкой через плечо, вот неторопливо пробрела — в обнимку — пара влюбленных. А вот на левом кадре и таинственный незнакомец. Перешел улицу, поднялся по ступенькам, присел на парапет.

— А здесь его нет! — прошептал Довгошей.

В самом деле, на правом кадре, где демонстрировалась запись улицы в инфракрасных лучах, этого человека не было.

— Вот так номер! — сказал Милбери. — Действительно, привидение какое-то…

— Или голограмма в обычном свете, — заметил Калинов.

Милбери хлопнул себя по лбу:

— Шеф, вы гений! Это же все объясняет!

— Ага, — сказал Калинов. — Если бы мне еще открыли тайну, где находилась аппаратура, воспроизводящая голограмму! И как эта голограмма воздействовала на мою психику?.. И кто произнес слова: «Игорь! Прости меня»?..

— Я ничего не слышал, — удивленно заметил Довгошей.

— Ты, кроме туманной фигуры, ничего и не видел! — сказал Милбери. Правда, и аппаратура этих слов не зафиксировала… — Он с сомнением посмотрел на Калинова.

— Похоже, господа, нас посетил дьявол, — сказал Довгошей, и было непонятно, шутит он или говорит всерьез.

— Не верю я в короля зла! — сказал Калинов, потирая подбородок. Давайте еще гипотезы.

— Остаются ксены, — сказал Милбери с сарказмом. — Оказывается, таким бывает контакт с братьями по разуму! Ха-ха!..

— Может, и не ха-ха, — ответил Калинов без улыбки. — Только что это за ксены, если они покупаются с такой легкостью на дисивер. Дисивер, как известно, действует лишь на землян.

— Это не аргумент, — сказал Довгошей. — Никто не знает, как действует дисивер на ксенов: опытов такого плана в истории еще не было. У ксенов может оказаться одинаковое с нами устройство психики.

— А по какой причине инопланетянин просит прощения у Игоря Крылова?

Довгошей пожал плечами, и Калинов понял, что не очень-то он и верит в реальность этого факта.

— Не надо забывать, что Крылов — космонавт, и вполне мог при определенных обстоятельствах… — начал Милбери. И замолк.

— Ладно, — сказал Калинов. — Так можно бесконечно переливать из пустого в порожнее!.. Считаю, засада должна быть признана успешной. Во всяком случае, мы выяснили, что страхи Крылова — не болезнь расстроенной психики уставшего человека. Угроза его жизни в действительности существует. Кроме того, можно сделать предварительный вывод, что Андерсон и Накаяма вероятно погибли все-таки насильственной смертью. Так что хотя бы в реальности происходящего мы теперь убедились. Пока, правда, у нас в руках лишь набор странных фактов, от которых изрядно попахивает мистикой, но, думаю, это только потому, что отсутствует информация о связях между имеющимися фактами. Стало быть, нужно искать эту информацию!

— Неплохо бы иметь представление хотя бы о приблизительном районе поисков, — сказал Довгошей без иронии.

— Я не Бог! — ответил Калинов. — Надо думать.

— А хотите еще фактик в нашу копилку странностей? — сказал вдруг Милбери. — Я ведь все-таки не зря возился с этими стратопланами!

— Что-то выкопал? — воскликнул Калинов.

— Выкопал! — Милбери с удовольствием произнес это слово. — Среди пассажиров всех рейсов, что мы проверили, был пассажир, не имеющий веса.

— Как?! — удивился Калинов. — Подожди… Но на него должны были обратить внимание в первом же рейсе!

— Должны! — Милбери хмыкнул. — Оказывается, плохо, господа сыщики, пользоваться в перемещениях по планете исключительно лишь джамп-связью!.. Если бы мы хотя бы раз слетали на стратоплане, то знали бы эту кухню… Оказывается, регистрация давно уже производится без участия людей. Автоматика взвешивает пассажира и тут же снимает с его кредитной карточки соответствующую сумму. Сколько там в цифрах — сто или тысяча, — ей все равно. Она ведь программировалась на обслуживание обычных людей. Так что невесомому пассажиру не требуется даже вставлять в приемник кассира кредитную карточку. Вот если бы с весами работал человек…

— А служба безопасности? — сказал Довгошей.

— А что служба безопасности? Если с ним не было никакого оружия, служба безопасности и внимания на него не обратила. Ведь визуально-то он выглядит обычным человеком! А багажа он с собой ни разу не вез.

— Мда-а! — Калинов яростно поскреб затылок. — Много определенности добавил нам этот факт!.. Как он хоть регистрировался-то?

— Каждый раз мужским именем, — сказал серьезно Милбери. — И каждый раз новым.

— А может, это были разные люди? — предположил Довгошей.

— Возможно. Фотографий при регистрации не делают. Но в твоем вопросе есть одна ошибка. Если это были и разные, то НЕЛЮДИ. Люди, как известно, обладают весом.

— Ну что же… — Калинов снова почесал затылок. — Теперь хоть можно предположить, почему этот… это существо не пользуется джамп-связью. Джамп-кабины оперируют материальными… точнее, вещественными объектами.

— А что нам дает такое предположение? — Милбери с сомнением покачал головой. — По-моему, оно ни на йоту не приближает нас к пониманию сути событий.

— Во всяком случае, полагаю, Крылов находится в безопасности. А это снимает с нас массу забот.

— Вы собираетесь его там и оставить? — Милбери кивнул на кабины.

— Да, по крайней мере в течение ближайших дней. Ему там будет спокойнее.

— А потом?

— Надеюсь, тот, кто его преследует, через несколько дней оставит его в покое.

— Странная надежда!

— Не будем спорить: у нас пока есть возможность проверить это… Как бы то ни было, а его день рождения к тому времени уже минет. Правда, так мы можем и не узнать, какова фактическая подоплека происходящих событий. Но, клянусь, я согласен остаться в неведении с живым Игорем, чем получить информацию, заплатив за него гибелью друга. — Калинов хлопнул ладонью по столу и встал.

Довгошей смотрел на начальника с восторгом, но Милбери уныло покачивал головой.

— А причем здесь день рождения? — спросил он.

— Причем здесь день рождения, я и сам не знаю, — сказал Калинов, — но какое-то значение он имеет. Во всяком случае, все остальные — кроме Формена — умерли накануне своего дня рождения.

— Чертовщина какая-то! — Милбери выругался. — Должна же быть у нас хоть какая-то версия! Как можно работать без версии?