Виталий Каплан - Струна (=Полоса невезения)

Юрик бросил напевать и заиграл что-то, похоже, испанское.

— Они и сейчас порой возвращаются, — выдержав долгую паузу, добавил он. — Когда подросшие, с зоны, проблем никаких. А вот если шпана, тут уже хуже. Тут уже просто так не пугнешь. Работать с ними приходится. Тяжело, а надо. — Он усмехнулся. — Ведь тоже дети, еще глупее наших будут!

Я вдруг заметил, что улыбаюсь. Какая-то легкость, проникшая в мое тело, заставляла переживать все совсем по-другому, и даже отмороженные вшивые бомжата, способные убить пьяницу за десять рублей, и те казались мне чем-то близким, родным и жаждущим нашей опеки. И Высокая Струна здесь не при чем. Это было совсем другое.

Может быть, ветер? Он, прокравшись наконец в нашу комнату, оживил мое полудохлое настроение, напомнил, что мир — это не душная пустота внутри черепной коробки, а накатившие из темноты лесные запахи, негромкие, но отчетливые птичьи голоса, игрушечные фонарики звезд…

— Работаем, стараемся, — Осоргин улыбнулся в ответ. Его пальцы ловко перебирали струны, инструмент, словно признав хозяина, звучал четко и радостно. Совсем по-земному. В отличие от той Струны.

— Остался тут кто-нибудь?

— А как же. Еще как остался! Самые активные стали. Видел Ника?

Я кивнул. Тот парень с КПП. Тоже, видно, не из престижного лицея он тут взялся. Почти у всех здешних за спиной — «наркомовские» подвалы, панель, темное, илистое дно…

— Видишь, сумели ж мы его завлечь. Чем, главное? Оружием.

Еще одна невидимая, но оттого не менее бетонная плита шлепнулась на мою бренную голову.

— Да не в том смысле! Холодным оружием, старинным. Парень раньше только одно и думал, как бы слинять. Злоязыкий такой был, даже мне доставалось. Чуть что — в кулаки. Даже на меня рыпаться пробовал, ну, я физиотерапию ему провел, чуть помогло, да вот именно что чуть.

Юрик ударил по струнам, и музыка изменилась. Теперь она стала медленной, плавной и удивительно сонной. Самое время для ночных тропинок, пьянящего запаха жасмина. Плюс к тому факелы, шпаги и благородные идальго.

— А потом, — продолжи он, — я экскурсию нашим гаврикам устроил. В Столицу, в Оружейную Палату. Привез их туда и давай рассказывать. Вижу, господин Власов у стенда с мечами застыл, рот распахнул и слова сказать не может. Первый раз заткнулся! Ну, думаю, Юрка, процесс пошел…

Он взглянул на меня столь выразительно, что я практически сразу сообразил, что мне следует делать. Рука, будто сама собой потянулась к бутылке. Помидоры сжались на своем блюдце, словно понимая, что двое из них очень скоро навеки покинут ряды.

Эх, «Провинциалка»! Хорошо, когда все родное. Безо всяких гуашей!

— А потом уже началось! — сказал Юрик. — Сейчас-то Ник у нас спец. Малышню фехтованию обучает, сам уже на кандидата в мастера идет, да и профессию себе выбрал…

— Историк, — безапелляционно заявил я.

— Правильно. Совершенно верно. Уже поступил на истфак. Правда, университет не потянули. В педагогический.

Мне малость полегчало. Временно, конечно. Еще аукнется мне эта «Провинциалка». Ох и аукнется!

— Слушай, — спросил я. — Как вот ты это делаешь?

— Что? — прищурился он.

— Ну, учебную часть тут реализуешь? Вот кто-то у тебя гуманитарий, кто-то технарь, кто-то червячками небось увлекается…

— Угу, есть тут один такой. Абалкин фамилия, — усмехнулся Юрик.

— … Ну все равно… Вот скажи, как ты их к институтам готовишь? Из Столицы репетиторов сюда возишь, что ли?

— Зачем? — не понял он и снова заиграл другую мелодию. Теперь что-то невообразимое. Современное, видимо. — Все-таки тут большинство никуда не стремится. Технарь в областном центре — для них предел мечтаний. Кто-то у нас диплом программера или поварихи получит — и вперед по волнам жизни. Так что если кто выше соберется, то у нас тут, почитай, праздник. Все обсудим, взвесим, институт вместе подберем, а там уж и Столица подключается. Кстати, если надо, то и репетиторов приглашаем.

Масштабики у дяди Юры! Масштабики!

Я наполнил стакан, перегнулся через стол и тщательно сцедил остатки «Провинциалки» «смотрителю Осоргину». Оказалось, примерно поровну. Можно было б восстановить справедливость, но я боялся, что смогу промахнуться. Руки уже дрожали, и ощутимо…

— Живем пока, — вздохнул он. — Авось и дальше так будет. Ну, Кость, за тебя.

Стаканы встретились, звякнув, и тут же отправились к нашим ртам. Ну, держись железнодорожная промышленность! Или как там тебя… Не помню! С грохотом оба «граненых друга» вернулись на стол. Мы с Юркой негласно соревновались, кто стукнет сильнее.

Эх, помидоры! А нужны ли вы? Может, помиловать в честь праздника? Какой у нас там праздник? День рождения великих мыслей в голове моего величества.

Юрка потянулся к гитаре, запел:

Утром мне было плохо. Паровозным гудком просыпался вдали новый день. Слышались за окном издевательские песни. Наверное, птички. Нет, не так безобидна оказалась эта «Провинциалка», как мнилось мне вчера. Небось, и тут не обошлось без мастыкинского народного промысла.

Тяжелым и грустным было мое похмелье. Конечно, голова разрывалась на части, будто по ней ночью разъезжали паровозы, но главное — это живот. В нем развернулось нешуточное сражение. Одни наступали, другие оборонялись. Обе стороны несли потери, стреляли из пушек, топтали поле битвы сотнями тысяч ног…

Полю было плохо.

— Ребята, ребята, ну что же вы! Петя, ну куда ты опять полез? Ну и что, что жук! Он уже от тебя устал! Саша, следи за Ксюшенькой.

Это воспитатели младшей группы вели детишек на обед. Не на завтрак! Тот окончился давным-давно — наверное, в те самые минуты, когда я плавал в мучительном вязком сне, похожем одновременно на слизь и желе. Из ночи помнилось лишь то, как я мучился, пытаясь переменить крайне неудобную позу. Но тщетно…

Ужас! Как же так вышло? Ведь выпил-то всего ничего. Бутылка «Провинциалки»… Одна бутылка! А может, их все-таки две было? Не помню. Позор.

— Ксюшенька, не плачь. Ну давай с тобой тут поиграем еще. Хорошо?

Эх, педагоги-теоретики… Послать бы все ваши теории куда подальше. Вот глядите, практика. Заставьте-ка маленькую Ксюшу сходить пообедать…

Ужас!

Я знал, что должен подняться. Юрик… в смысле, Осоргин… ну, то есть Юрик зайдет за мной, как только появится отряд «Веги». Велико же будет их удивление, когда обнаружат они не столичного ревизора, а классического, хрестоматийного алкаша.

Да, съездил к деткам. Отправляясь в «Березки», я вовсе не предполагал, что все может вот так повернуться. Даже не взял с собой никаких таблеток. А теперь придется справляться своими силами, каковых почти и не осталось.