Сергей Демченко - Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя

Всё это как не позволяло затащить туда более-менее тяжёлое штурмовое вооружение, так и действовать развёрнутым строем. А завалить проходы собственными телами… Нет, как-то не улыбается…

Именно поэтому сунуться туда было равносильно тому, чтобы лечь спать, положив голову в пасть крокодилу.

Раз уж неизвестные господа, обитающие за этими могучими стенами, пережили ТАКУЮ катастрофу и удосужились даже выставить постоянный блокпост, которым столь легко пожертвовали, то легко себе представить, какими возможностями в СВОЁМ доме они располагают…

И соваться к ним, — к тем, кто до сих пор сам не изъявил желания высунуться, — было б верхом безумия.

Возможно, они и покидали убежище временами, иначе как объяснить наличие форпоста и столь видимого порядка на «прилегающей территории»? Однако нежелание якшаться с нами, и уж тем более отсутствие особого стремления дать нам, хамам, по шее, сильно настораживало…

Сам факт того, что за пятидесятисемимиллиметровой сталью и претолстенным, гидронепроницаемым бетоном, построенном для куда более страшных разрушений, чем банальный и не вечный потоп, спокойно и незыблемо находятся НЕКТО, словно засевший в берлоге дракон, нас пугал. Чего уж тут скрывать?!

Так что мои, вняв разуму, отходили от двери, не спуская с неё перепуганных глаз и не опуская оружия…

…Как только её зловещие, хищные контуры входа скрылись в тут же сгустившемся за нами мраке, мы заметно ускорились. И уже не пятились раком, а почти бежали назад, к висевшим наготове верёвкам.

Каждый из нас невольно оглядывался назад в страхе, что вот-вот заскрипят тяжеленные рукояти, оглушительно звякнут огромные засовы, и на свет Божий выпрыгнет… Никто, слава Богу, так нам во след и не выпрыгнул, даже не чихнул на прощание, и парни безнаказанно вскарабкались наверх, подгоняемые каждый собственными кошмариками…

…Едва меня втянули назад, обвязав подмышками, я приказал отойти от отверстия, которое явно служило своего рода аварийным выходом и предварительным вентиляционным коробом одновременно, и занять круговую оборону. Сабира я послал за подмогой.

Она прилетела мухою в лице Чекуна, Бузины и Круглова. Мы посоветовались, и решили не посвящать в неё пока никого сверх необходимого, а лишь своих «семейников» из числа мужиков, а затем попросту обложили «ход» со всех сторон. Мы заминировали все мыслимые подходы, как смогли, а потом отошли на пару сотен метров и засели среди грязи и сырости «мусорных островов». Мы нервно курили и мрачно ждали полтора дня. Из прохода так никто и не показался. Никто не выскочил с клёкотом из дыры, расправляя чёрные крылья… Из него даже не доносилось ни единого звука, говорящего о какой-либо активности или агрессии в наш адрес со стороны жителей подземелья. Даже прибраться после устроенного нами погрома явно не торопились. И тогда я отдал приказ начинать работы, ради которых мы сюда, собственно, и явились. Война войной, а зима ждать окончания наших развлечений и игр в «партизан» точно не будет…

…Ровно шестеро суток понадобилось целой бригаде из восемнадцати человек на то, чтобы выковырять сейнер из прочно захватившего его дока. Шестеро суток беспрерывного мата и злобных стонов от рабочей боли…

Не передать, как мы намаялись, освобождая его из плена заржавленных устройств…

Всё это время «перетаривание» из вагонов не стояло на месте, и буквально за сутки до окончания возни с судном было победно закончено. И все освободившиеся силы мы бросили сюда, на источенные ржавчиной и солью стапели.

Где-то что-то разрезая, где-то разжимая, попросту ломая, круша и отвинчивая, мы смогли вытолкнуть чёртову посудину на поверхность воды. Он взлетел, словно поплавок, и закачался на волнах, ворочая носом и кормой, словно вознамерившийся удрать селезень, прихваченный охотником сонным в камышах.

И всё это время мы не забывали оглядываться на темнеющую вдалеке громаду загадочного строения…

Когда мы впервые взошли на его палубу, меня и других едва не хватил удар: вопреки русским традициям разгильдяйства, на этой посудине был, видимо, сварливый и злобный капитан-дракон. Всё, — вы не поверите, — всё! — было на совесть задраено, заперто и закрыто. Это послужило как поводом для дикой радости, так и для безумного раздражения.

Попробуйте открыть задраенные судовые люки, пробывшие под водой и подвергнувшиеся хоть некоторому давлению водяного столба!

Однако нам попутно удалось сделать и это. Когда натужно заскрипел отрываемый чуть не с мясом от проёма люк в машинное отделение, мы затаили дыхание. Щедро поливая петли тормозной жидкостью, нам удалось, в конце концов, открыть это металлическое окошко в новый мир.

Пару секунд мы боялись заглянуть внутрь. Однако, вопреки страхам, на нас пахнуло не тиной и, словно перегретою мочою, застоявшейся морской водой, а благословенным машинным маслом.

Мы туда буквально запрыгнули вниз головой…

Если не считать некоторого количества налёта ржавой плёнки из-за конденсата, в машинном отделении царила та атмосфера, тот дух механизмов и приборов, за которыми мы, можно сказать, уже соскучились. Забытая мелодия для флейты машинерии…

…Как бы там ни было, машины сейнера были частично разобраны. И уйти отсюда своим ходом мы не могли как по этой причине, так и по другой тоже. Мы бы собрали всё это, не такой уж и непреодолимый вопрос, но на это уйдёт пару недель, которых у нас, возможно, не было. Вода уходила медленно, но неуклонно. А вслед за ней можно было ждать и других, уже приходящих своими ногами, неприятностей.

По этой причине мы очень торопились, знаете ли… Нас ждало богатство другого рода. Рулевая рубка и трюм закрывались герметично, но стёкла рубки либо не выдержали давления воды, либо были разбиты какими-то твёрдыми предметами, которые принесли с собой волны. Впрочем, рубка была забита ими основательно. Поди там, разбери, — каким из них что здесь садануло. Поэтому управлять судном обычным способом мы бы не смогли. А так бы хотелось, чёрт его возьми, хоть минимизировать наши физические нагрузки!

И поэтому, тяжело вздохнув, я, восседающий, словно Карл под Полтавой, — с перевязанной ногою, посреди рабочей суеты на сыром колченогом стуле, невесть где раздобытом для меня вездесущим Карпенко, — приказал «свистать всех наверх»…

…Вы когда-нибудь видели стальную неуклюжую галеру? Советую при случае полюбоваться. Впечатляющее зрелище… Вооружив народ обычными досками с обмотанными тряпьём концами в качестве вёсел, и кое-как приладив к поручням временные «уключины», на изготовление и того, и другого потратив почти полтора дня, мы с некоторым трудом всё же «выдвинулись».

Сначала из дока. Что не было особо трудно, потому как сдвинуть с места вагон и даже некоторые суда можно на деле довольно легко. Вода даёт возможность делать это куда как легче, чем металл рельсов. Поэтому, орудуя досками, как рычагами, и при помощи надрывающего пупок катера, вы выдрали этот комок мёртвого железа под хриплые крики «ура» и измождённое улюлюканье.