Рэймон Руссель - Locus Solus

Однако для того, чтобы, как того требовала поставленная цель, сослаться на магическое действие внеземных сил, нужно было избежать использования каких-либо пружин, ибо внимательный зритель вполне способен быстро обнаружить скрываемые ото всех движения рук, а сделать так, чтобы музыка звучала как совершенно случайная бессвязная мелодия без каких-то правильных тем. Гадалке пришло на ум, что только живые существа, спрятанные в саму карту, обеспечат ей, как она того хочет, абсолютно непредсказуемые мелодии, возникающие по собственной воле.

Пятью этажами ниже ее мансарды в пыльной лавке обитал пожилой букинист Базир, собиравший в великом множестве старые книги и перепродававший их по дешевке. Фелисите отправилась к Базиру, с которым ей иногда случалось перекинуться словечком, и попросила у него какую-нибудь книгу о насекомых. Старик вручил ей несколько хорошо иллюстрированных трудов по энтомологии, которые она и стала добросовестно перелистывать.

После долгих поисков ей попалось изображение изумрудника, привлекшего ее внимание своим чрезвычайно плоским телом. Как явствовало из текста, обрамлявшего рисунок, сей изумрудник был бескрылым паразитом каледонской грушанки — растения, распространенного в центральных районах Шотландии, и отличался тем, что в темноте мог излучать мерцающий свет, образующий равномерно вокруг насекомого своеобразный зеленый ореол. Все время, пока длилось свечение, насекомое, бывшее белым в обычном состоянии, покрывалось благодаря отражению от своего нимба роскошным изумрудным цветом, откуда и пошло его название.

Фелисите пришлось по сердцу то, что она прочитала об ореоле, который, как она думала, сможет пробиваться сквозь тонкое покрытие, а его чудесное появление над картой даст пищу для захватывающих дух предсказаний. Итак, гадалка остановила свой выбор на изумруднике, подходившем ей еще и своей формой.

Зная, что у Базира были свои поставщики в каждом крупном городе, Фелисите решила обратиться к нему за помощью в получении насекомых. Он написал своему собрату в Эдинбург, и тот, предприняв необходимые шаги, выслал вскоре шесть глиняных горшков с каледонскими грушанками, выкопанными в долине реки Тэй, на каждой из которых жила колония изумрудников.

Фелисите понимала, что задуманное ею может осуществить только такой мастер тонкой механики, как часовщик Френкель, который согласился выполнить для нее эту работу бесплатно, взамен на единоличное право использовать ее идею, которой он собирался впоследствии воспользоваться и сам. Сделка была заключена, и Френкель для выполнения работы получил одну из шести каледонских грушанок.

Приглядываясь к насекомым на оставшихся у нее пяти остальных растениях, Фелисите увидела однажды вечером описанный в книге ореол. Яркий зеленый круг засветился вокруг одного из насекомых и двигался вместе с ним во всех направлениях. Мало-помалу каждый изумрудник украсился подобным ореолом, центр которого располагался прямо над головой насекомых. Казалось, что это всеобщее свечение было вызвано какой-то единой причиной.

Гадалка закрыла лампу и стала любоваться сверкающими кольцами, двигающимися и пересекающимися, льющими мягкий свет и окрашивающими своим цветом белое тело букашек.

Через несколько минут все нимбы один за другим потухли.

Френкель успешно выполнил первый образец, представлявший собою металлический прямоугольник неощутимой толщины, симметрично поделенный на восемь ровных квадратов по два в ряд, в центре каждого из которых был помещен один изумрудник. Каждая ножка насекомого была одета в микроскопическую металлическую гетру с припаянным к ней шатуном, приводящим в движение ряд колес, уложенных в общем направлении всего предмета.

Оси и шестеренки с тончайшими зубчиками сцеплялись друг с другом в нужной последовательности, и каждое колесико получало необходимое ему усилие, теряя при этом немного в скорости. Первое колесо, соединенное прямо с шатуном, вращалось без труда благодаря постоянным движениям рычага, а последнее, вращавшееся медленно, но производившее значительную силу, периодически цепляло шипами, установленными на его оси, кончик тонкой пластинки, издававшей вследствие вибрации чистый звук, когда шин соскальзывал с нее. Таким образом, каждая из шести ножек изумрудника играла свою ноту, а все восемь покрывали диапазон в четыре септимы.

Кроме того, с помощью авторитетного музыкального специалиста была создана необыкновенная система замедления неизвлекаемых колес, управлявшая каждой из восьми зон по отдельности и всеми вместе, препятствуя нестройному звучанию и давая свободу правильным и понятным сочетаниям звуков.

Инструмент Френкеля напоминал в уменьшенном виде автомат для сочинения музыки из Брюссельской консерватории.

Заботясь о том, чтобы на ее сеансах вдруг не начинали звучать карты, стоящие вертикально в коробке, Фелисите потребовала исключить такую возможность, что и было сделано с помощью мельчайшего подвижного грузика, останавливавшего все части механизма, как только он утрачивал горизонтальное положение.

Карту прорезали на всю длину по толщине от узкого конца, и внутрь был без труда вставлен металлический прямоугольный каркас, причем вся эта операция никак не сказалась на внешнем виде карты, а взрезанный край был опять заделан так, что от прорези не осталось следа.

Френкель начал изготавливать следующие карты, и вскоре они все превратились в невидимые оку вместилища музыкального механизма с восемью изумрудниками, который можно было легко извлекать и снова вставлять.

В художественном смысле изделие отличалось безупречной чистотой звучания и желаемой степенью неожиданности. Часто через картонный экран пробивались и сверкали над ним ореолы, всегда отмечая своим присутствием, вызванным, очевидно, каким-то внутренним слуховым сладострастием исполнителей, лучшие моменты концерта.

Фелисите следила за тем, чтобы все насекомые по очереди были заняты в представлении, после которого их отпускали на растения, где они находили себе иную пищу.

Музыкальные карты принесли гадалке большой успех, особенно потому, что она пускала их в ход вечером, рассчитывая на дополнительный эффект от зеленых нимбов. В каком бы музыкальном жанре ни выступали изумрудники, изворотливая старуха всегда находила в мотиве повод для предсказания, полученного от самой карты. Когда же появлялись ореолы, она с жадностью набрасывалась на новую плодотворную жилу, внезапно открывавшуюся перед ней в разгар ее пророчеств.

В силу совершенно обычного вида карт таинственная и внезапно возникающая музыка в сочетании с пылающими воздушными венцами производила сильное впечатление на любопытных, и их число все возрастало.